ГЕРАКЛИТ

Большая советская энциклопедия (БЭС)

        Эфесский (Herakleitos Ephesios) (р. около 544—540 до н. э. — г. смерти неизвестен), древнегреческий философ-материалист, в наивной форме сформулировавший ряд диалектических принципов бытия и познания; написал не дошедшее до нас сочинение «О природе», от которого сохранились лишь отрывки в сочинениях позднейших авторов. Стиль Г. отличается поэтической образностью. Многозначная символика его фрагментов делает подчас загадочным их внутренний смысл, вследствие чего Г. ещё в древности был прозван «тёмным».
         Г. принадлежал к ионийской школе (См. Ионийская школа) древнегреческой философии. Первоначалом сущего Г. считал огонь, стихию, которая представлялась древним грекам наиболее тонкой, лёгкой и подвижной; путём сгущения из огня появляются все вещи и путём разрежения в него возвращаются. Этот мировой огонь «мерами вспыхивает и потухает», причём мир, по Г., не создан никем из богов или людей.
         Диалектика у Г. — концепция непрерывного изменения, становления, которое мыслится в пределах материального Космоса и в основном является круговоротом веществ, стихий — огня, воздуха, воды и земли. Здесь выступает у философа знаменитый образ реки, в которую нельзя войти дважды, поскольку в каждый момент она всё новая. Становление возможно только в виде непрерывного перехода из одной противоположности в другую, в виде единства уже сформировавшихся противоположностей. Так, у Г. едины жизнь и смерть, день и ночь, добро и зло. Противоположности пребывают в вечной борьбе, так что «раздор есть отец всего, царь всего». В понимание диалектики Г. входит и момент относительности (относительность красоты божества, человека и обезьяны, человеческих дел и поступков и т. п.), хотя он и не упускал из виду того единого и цельного, в пределах которого происходит борьба противоположностей.
         В истории философии наибольшие споры вызвало учение Г. о Логосе, который истолковывался как «бог», «судьба», «необходимость», «вечность», «мудрость», «общее», «закон» и который в качестве мироустрояющего и упорядочивающего принципа может быть понят как род универсальной закономерности и необходимости. В русле учения о логосе у Г. совпадают судьба, необходимость и разум. В теории познания Г. начинал с внешних чувств. Глаза и уши для Г. — наилучшие свидетели, причём «глаза — более точные свидетели, чем уши». Однако только мышление, которое обще у всех и воспроизводит природу всего, приводит к мудрости, т. е. к знанию всего во всем.
         Классики марксизма-ленинизма выдвигали в философии Г. на первый план материализм и диалектику. Ленин называл Г. «... одним из основоположников диалектики...» (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 29, с. 309).
         Соч.: Переводы фрагментов на рус. яз.: В. Нилендера, в кн.: Гераклит Эфесский, М., 1910 (с греческим текстом); А. О. Маковельского в его кн.: Досократики, ч. 1, Казань, 1914, с. 147—80; Материалисты Древней Греции, М., 1955, с. 41—52.
        Лит.: Дынник М. А., Диалектика Гераклита Эфесского, М., 1929; История философии, т. 1, М., 1957, с. 72—82; Лосев А. Ф., История античной эстетики, М., 1963, с. 345—90; Кессиди Ф. Х., Философские и эстетические взгляды Гераклита Эфесского, М., 1963; Ramnoux С., Vocabulaire et structures de pensee archaїque chez Heraclite, P., 1959; Wheelwright Ph., Heraclitus, Princeton, 1959.
         А. Ф. Лосев.

        Гераклит Эфесский.

1000 кратких биографических данных

Эфесский (по прозванию Темный) - греческий философ, живший от половины VI века до 475 г. до нашей эры. Сочинения его дошли до нас только в отрывках. Гераклит учил, что мир есть вечный процесс становления, осуществляющийся в форме борьбы между отдельными элементами действительности; в этой борьбе проявляется высший разум, определяющий движение вселенной. Учению Гераклита посвящена книга Лассаля "Гераклит Темный", вышедшая в 1858 г. Лассаль рассматривает Гераклита, как предшественника современной диалектической философии.

Античные писатели

Гераклит, Herakleitos, из Эфеса, VI/V вв. до н. э., греческий философ. Происходил из известного рода, в котором передавалась по наследству должность жреца культа героя Андрокла, основателя Эфеса. Г. отказался от этой должности в пользу брата. Он был сторонником аристократии и презирал народ. — Г. написал ок. 490 прозаических философских произведений, цитируемых позднее под заглавием О природе (Peri physeos). Сохранилось ок. 130 подлинных фрагментов. Своему сочинению Г. намеренно придал форму сборника афоризмов, которые еще в древности понимались различно. Эта форма произведения принесла Г. прозвище «Темный» (skoteinos). Работам Г. противопоставлялись труды Демокрита, написанные просто и ясно. Возможно, что Г. специально писал туманно, ибо хотел сделать свои работы «недоступными для толпы». Произведение Г. знали и ценили в Афинах V в. до н. э. (его читали Еврипид и Сократ). В IV в. до н. э. Скифин с Теоса переложил сочинение Г. в трохеические тетраметры. Г. знал своих предшественников, но отверг спекуляции ионийских натурфилософов (Анаксимандр, Анаксимен, Фалес), как и взгляды Ксенофана и Пифагора и методы ионийских логографов, собиравших сведения о разных народах. Еще древние не могли причислить Г. ни к одной философской школе. Г. порвал с методами познания мира своего времени и провозгласил, что истина познается проникновением в самого себя, поскольку человеческая душа есть часть космоса. Из разрозненных мелких фрагментов Г. невозможно сложить единую и свободную от противоречий философскую систему. Довольно часто исследователи приходят к совершенно различным выводам. Однако, как представляется, можно утверждать, что, по мнению Г., миром управляет Логос — всеобщий разумный закон. Познание этого мирового закона является обязанностью каждого человека, который не имеет варварской души. Остается под вопросом, являлась ли, по Гераклиту, целью человека жизнь в соответствии в этим мировым законом (что напоминает одну из главных заповедей стоической этики, следовательно, возможна стоическая интерпретация мысли Г.). Отрицая статическое представление о мире, Г. создал теорию всеобщей изменяемости (вариабилизм). Он образно говорил, что нельзя дважды войти в ту же реку. Позднее мысль Г. была передана афоризмом panta rhei (все течет). Основой всех вещей и явлений являются борющиеся между собой, но в то же время тождественные противоположности (день-ночь, молодость-старость, жизнь-смерть, явь и сон — в основе своей они одно и тоже). Мир представляется нашему сознанию как совокупность напряжений (символами которых являются лук и лира), но за ними стоит еще одно высшее единство («скрытые связи сильнее явных»). Мир явлений не был сотворен ни богами, ни людьми; мир есть результат длительного действия реализующей себя созидательной силы, соединяющей борющиеся друг с другом противоположности («борьба — начало всех вещей»). Эта находящаяся в постоянном движении сила и есть главный принцип мира. Г. называл ее «огнем», но думал не о том огне, что горит (как предполагали Аристотель и Теофраст, а также многие ученые нового времени), но об огне-символе движения и перемен. По этой причине причисление Г. к ионийским натурфилософам было неправомерным. Дело усложняет тот факт, что Г. упоминал, возможно, основываясь на трудах Анаксимена, о механизме кругооборота элементов, которые выходят из огня и в него возвращаются (огонь-воздух-вода-земля). Говорил он также о пути вверх и пути вниз, тождественном ему, описывая тем самым процесс изменения. Г., вероятно, не предполагал, как стоики, мирового пожара (ekpyrosis), поскольку в этом случае остановилась бы созидающая борьба противоположностей, но он говорил о «возгорании», то есть превращении всех вещей в огонь, связанном с циклическим обновлением мира и с повторяемостью истории. Божественная сущность обозначена им как полнота противоположностей, которые могут изменяться. Г. был убежден, что нашел абсолютную истину, и поэтому презирал не только глупцов, но также ученых и философов (Гесиода, Пифагора, Ксенофана и Гекатея Милетского), которые знали многие истины о природе и человеке, но не проникли в основной закон мира. Порицание со стороны Г. получили также Гомер и Архилох. Г. не основал философской школы, но его учеником слыл Кратил, у которого Платон почерпнул концепцию вариабилизма для мира явлений. По-видимому, в оппозиции к Г. развивал свою философскую систему Парменид. Релятивизм Г. унаследовали софисты. Стоики (Зенон, Хрисипп и др.) ссылались на Г. как на своего предшественника. Они считали, что он предвосхитил два стоических догмата: о праогне как начале и конце мира и о космическом разуме. Поэтому современным исследователям приходится различать дословные цитаты из произведения Г. и парафрастические интерпретации стоиков. Г. интересовались скептики (особенно Айнесидем в I в. до н. э.). Г. снова стал актуален в I в. н. э. для киников, произведением которых являются 9 псевдогераклитовых писем (не представляется подлинной переписка Г. с персидским царем Дарием). Взглядами Г. интересовались и христианские писатели. Климент Александрийский и Ипполит Римский передали близко к тексту содержание некоторых отрывков из Г. Апологет Юстин называл Г. христианином, поскольку он жил в согласии с Разумом. В XIX в. высоко оценили Г. романтики (часто, однако, плохо его понимая) и Ф. Ницше. Некоторые высказывания Г. были подхвачены материалистическими диалектиками.

Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов

    Гераклит, сын Блосона (или, по мнению иных, Гераконта), из Эфеса. Расцвет его приходился на 69-ю олимпиаду.
    Был он высокоумен и надменен превыше всякого, как то явствует и из его сочинения, в котором он говорит: "Многознайство уму не научает, иначе оно научило бы и Гесиода с Пифагором, и Ксенофана с Гекатеем". Ибо есть "единая мудрость – постигать Знание, которое правит всем чрез все". Также и Гомеру, говорил он, поделом быть выгнану с состязаний и высечену9-1, и Архилоху тоже. Еще он говорил: "Спесь гасить нужнее, чем пожар" и "За закон народ должен биться, как за городскую стену".
    Эфесцев он так бранит за то, что они изгнали его товарища Гермодора: "Поделом бы эфесцам, чтобы взрослые у них все передохли, а город оставили недоросткам, ибо выгнали они Гермодора, лучшего меж них, с такими словами: "Меж нами никому не быть лучшим, а если есть такой, то быть ему на чужбине и с чужими"9-2. "Просьбою эфесцев дать им законы он пренебрег, ибо город был уже во власти дурного правления. Удалившись в храм Артемиды, он играл с мальчишками в бабки, а обступившим его эфесцам сказал: "Чему дивитесь, негодяи? разве не лучше так играть, чем управлять в вашем государстве?"
    Возненавидев людей, он удалился и жил в горах, кормясь быльем и травами. А заболев оттого водянкою, воротился в город и обратился к врачам с такой загадкой: могут ли они обернуть многодождье засухой? Но те не уразумели, и тогда он закопался в бычьем хлеву, теплотою навоза надеясь испарить дурную влагу. Однако и в этом не обретя облегчения, он скончался, прожив 60 лет. О нем есть такие стихи:
        Часто я, часто дивился несчастной судьбе Гераклита –
        Как он вытерпел жизнь, чтобы потом умереть?
        Ибо злая болезнь налила его тело водою,
        Свет угасила в очах и темноту навела9-3.
    По словам Гермиппа, он спросил врачей, могут ли они осушить ему внутренности, выведя воду. Те отказались, и тогда он лег на солнце, а рабам велел обмазать его навозом; и, лежа так, он умер на второй день и был погребен на площади. А по словам Неанфа Кизикского, он не смог уже очиститься от навоза и, оставшись, как был, сделался добычею собак, которые в этом виде его не узнали.
    С детства он заставлял дивиться себе: в молодости утверждая, что он ничего не ведает, а взрослым – что знает все. Он не был ничьим слушателем, а заявлял, что сам себя исследовал и сам от себя научился. Впрочем, Сотион говорит, что, по некоторым известиям, он был слушателем Ксенофана, а по Аристону (в книге "О Гераклите") – сумел вылечиться от водянки и умер от другой болезни (что подтверждает и Гиппобот).
    Книга, известная под его именем, в целом называется "О природе", разделяется же на три рассуждения: обо Всем, о государстве и о божестве. Книгу эту он поместил в святилище Артемиды, позаботившись (как говорят) написать ее как можно темнее, чтобы доступ к ней имели лишь способные и чтобы обнародование не сделало ее открытой для прозрения. Тимон тоже описывает его в таких словах:
        Взвился меж ними тогда Гераклит, толпу охуждая
        В темном своем кукареканье...
    А Феофраст говорит, что в писании он иное недоговаривает, а в ином сам себе противоречит по причине меланхолии.. Гордыня же его явствует из того, что говорит Антисфен в "Преемствах": он уступил своему брату царскую власть. И сочинение его стяжало такую славу, что у него явились последователи, получившие название гераклитовцев.
    Мнения его в общих чертах были таковы. Все составилось из огня и в огонь разрешается. Все совершается по судьбе и слаживается взаимной противобежностью (enantiodromia). Все исполнено душ и демонов. Высказался он обо всем, чему подвержен мир, например что солнце по величине таково, каким видится. Еще он говорит: "Пределов души не отыщешь, по какому пути не иди, – так глубок ее Разум". Самомнение называет он падучей болезнью, а зрение – ложью. И подчас в сочинении своем выражается он светло и ясно, так что даже тупому нетрудно понять и вознестись душой. А краткость и вескость его слога несравненны.
    Частные же мнения его таковы. Начало есть огонь; все есть размен (amoibe) огня и возникает путем разрежения и сгущения. (Ясного изложения он, однако же, не дает.) Все возникает по противоположности и всею цельностью течет, как река. Вселенная конечна, и мир один. Возникает он из огня и вновь исходит в огонь попеременно, оборот за оборотом, в течение всей вечности; совершается это по Судьбе. В противоположностях то, что ведет к рождению, зовется войной и раздором, а что к обогневению, – согласием и миром. Изменение есть путь вверх и вниз, и по нему возникает мир. Именно, сгущающийся огонь исходит во влагу, уплотняется в воду, а вода крепнет и оборачивается землей – это путь вниз. И с другой стороны, земля рассыпается, из нее рождается вода, а из воды – все остальное (при этом почти все он сводит к морским испарениям) – это путь вверх. Испарения рождаются от земли и от моря, одни светлые и чистые, другие темные: от светлых умножается огонь, от иных – влага. Какое над этим окружение, он не разъясняет, но говорит, что в нем есть выдолбины (scaphai), обращенные к нам, и в них светлые испарения, собираясь, образуют пламена, которые и есть светила. Самое светлое и горячее пламя солнца, ибо прочие светила дальше отстоят от земли и поэтому меньше светят и греют, а луна хоть и ближе к земле, но движется по нечистому месту. Солнце же движется в месте прозрачном и несмутном и в соразмерном отстоянии от нас, оттого оно больше и греет, и светит. Затмения солнца и луны бывают оттого, что выдолбины поворачиваются кверху, а ежемесячные перемены луны – оттого, что выдолбина поворачивается понемногу. День и ночь, месяцы и времена года, годы, дожди и ветры и прочее подобное возникает из-за различных испарений; так, светлое испарение, воспламеняясь в круге солнца, производит день, а противоположное, взяв верх, вызывает ночь; так, от светлого усиливается тепло и производит лето, а от темного умножается влага и творит зиму. В согласии с этим объясняет он причины и всего прочего. О земле, однако, он не разъясняет, какова она есть; точно так же и о том, каковы те выдолбины. Вот в чем состояли его мнения.
    О Сократе и о том, что он сказал на сочинение Гераклита, которое ему принес Еврипид (как об этом сообщает Аристон), мы сказали в разделе о Сократе9-4. А грамматик Селевк сообщает (со слов некоего Кротона в книге "Ныряльщик"), будто первым эту книгу принес в Элладу некий Кратет, сказав при этом, что нужно быть делосским водолазом, чтобы не захлебнуться в ней. Иные дают ей заглавие "Музы", иные – "О природе", а Диодот "Правило негрешимое уставу жить";
    называют ее также "Указатель нравам" и "Единый порядок строю Всего". Говорят, на вопрос, почему он молчит, Гераклит ответил: "Чтобы вы болтали".
    Знакомства с ним пожелал сам Дарий и написал ему так:
    "Царь Дарий, сын Гистаспа, Гераклиту, мужу эфесскому, шлет привет. Тобою написана книга "О природе", трудная для уразумения и для толкования. Есть в ней места, разбирая которые слово за словом видишь в них силу умозрения твоего о мире, о Вселенной и обо всем, что в них вершится, заключаясь в божественном движении; но еще больше мест, от суждения о которых приходится воздерживаться, потому что даже люди, искушенные в словесности, затрудняются верно толковать написанное тобой. Посему царь Дарий, сын Гистаспа, желает приобщиться к твоим беседам и эллинскому образованию. Поспешай же приехать, дабы лицезреть меня в моем царском дворце. Эллины, я знаю, обыкновенно невнимательны к своим мудрецам и пренебрегают прекрасными их указаниями на пользу учения и знания. А при мне тебя ждет всяческое первенство, прекрасные и полезные повседневные беседы и жизнь, согласная с твоими наставлениями".
    "Гераклит Эфесский царю Дарию, сыну Гистаспа, шлет привет. Сколько ни есть людей на земле, истины и справедливости они чуждаются, а прилежат в дурном неразумии своем к алчности и тщеславию. Я же все дурное выбросил из головы, пресыщения всяческого избегаю из-за смежной с ним зависти и по отвращению к спеси. Потому и не приеду я в персидскую землю, а буду довольствоваться немногим, что мне по душе". Вот каков был он и перед самим царем.
    Деметрий в "Соименниках" говорит, что презирал он даже афинян, хотя пользовался у них большой славой, и предпочитал жить на родине, хотя эфесцы пренебрегали им. Упоминает о нем и Деметрий Фалерский в "Апологии Сократа". Толкованием его сочинения занимаются многие: и Антисфен, и Гераклид Понтийский, и Клеанф, и стоик Сфер, равно как и Павсаний, прозванный "гераклитовцем", и Никомед, и Дионисий; а из грамматиков – Диодот, который уверяет, что сочинение это было не о природе, а о государстве и о природе в нем говорилось только в виде примера. А Иероним сообщает, что Скифин, ямбический поэт, взялся излагать его учение в стихах.
    О нем существует много эпиграмм, в том числе такая:
        Я – Гераклит. Что вы мне не даете покоя, невежды?
        Я не для вас, а для тех, кто понимает меня.
        Трех мириад мне дороже один; и ничто – мириады.
        Так говорю я и здесь, у Персефоны в дому9-5.
    А другая такая:
        Не торопись дочитать до конца Гераклита-эфесца –
        Книга его – это путь, трудный для пешей стопы,
        Мрак беспросветный и тьма. Но если тебя посвященный
        Вводит на эту тропу – солнца светлее она9-6.
    Гераклитов было пятеро: первый – наш философ; второй лирический поэт, которому принадлежит хвалебная песнь двенадцати богам; третий – элегический поэт из Галикарнаса, которому Каллимах посвятил такие стихи:
        Друг Гераклит, мне сказали о том, что ты уже умер.
        Слезы из глаз полились. Вспомнил я, сколько мы раз
        Вместе беседуя, солнца закат провожали. А ныне
        Ты уже давний прах, галикарнасский мой гость!
        Но еще живы твои соловьиные песни: жестокий,
        Все уносящий Аид рук не наложит на них9-7.
    Четвертый был лесбиец, написавший македонскую историю; пятый – писатель в серьезном и смешном роде, прежде занимавшийся игрой на кифаре.

Имя собственное в русской поэзии 20 в

(Г. Эфесский (конец VI – нач. V вв. до н. э.) – др.-греч. философ) Они (мудрецы) покой находят в Гераклите, Орфея тень им зажигает взор... (рфм.: нити, стелите) Цв910 (I,97.1)

Философский словарь

(ок. 544 — ок. 483 до н. э.) — древнегреч. философ-материалист и диалектик. Уроженец Эфеса, в Малой Азии, аристократ по рождению. Соч. Г. “О природе”, дошедшее до нас лишь в отрывках, славилось в древности глубокомыслием, афористичной образностью, но также и загадочностью изложения (отсюда прозвище Г. — “темный”). По Г., первовещество природы — огонь, ибо он наиболее способен к изменению и подвижен. Из огня произошел мир в целом, отдельные веши и даже души. “Этот космос, один и тот же для всего существующего не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающимся и мерами потухающим”. Этот афоризм, по выражению Ленина, “очень хорошее изложение начал диалектического материализма” (Т. 29. С. 311). Все вещи возникают из огня согласно необходимости, к-рую Г. называет “логосом”. Мировой процесс цикличен: по истечении “великого года” все вещи вновь обращаются в “огонь”. Жизнь природы — непрерывный процесс движения. В нем всякая вещь и всякое свойство переходят в свою противоположность: холодное становится теплым, теплое — холодным и т. д. Т. к. все, непрерывно изменяясь, обновляется, то нельзя дважды вступить в одну и ту же реку: на входящего во второй раз текут уже новые воды. В человеческой жизни этот переход всего в свое противоположное — не простое изменение, а борьба. Она всеобща, “отец всего. царь всего”. В борьбе противоположностей обнаруживается, однако, их тождество: одно и то же — путь вверх и вниз, жизнь и смерть и т. д. Всеобщность изменения и переход каждого свойства в свою противоположность делают все качества и оценки их относительными. В основе познания лежат ощущения. Однако только мышление приводит к мудрости. Если бы нечто осталось скрытым от света, воспринимаемого чувствами, оно не могло бы укрыться от света разума. Свои воззрения Г. противопоставляет мировоззрению большинства своих современников и сограждан. Аристократические консервативные взгляды сочетаются у Г. с нек-рыми прогрессивными идеями: он выступает против защищавшегося аристократами традиционного неписаного права, противопоставляет ему установленный государством закон, за к-рый люди должны биться, как за стены родного города.

Философский энциклопедический словарь

ГЕРАКЛИТ Эфесский (род. ок. 544 – ум. 483 до Р. X.) – древнегреч. философ; политический деятель в Эфесе, за глубокомыслие своего учения прозван «темным», за свою трагическую серьезность – «плачущим философом». Гераклит учит: мир не создан никем из богов и никем из людей, а всегда был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и снова закономерно угасающим. Из всемогущего божественного первоогня, который является чистым разумом, логосом, путем раскола и борьбы произошло множество вещей («путь вниз»); согласие и мир ведут к оцепенению, пока оцепеневшее вновь не превращается в единство первоогня («путь вверх»). В этом вечном движении вверх и вниз из Единого происходит все и из всего – Единое. Все течет, но в этом течении господствует логос как закон, который познают лишь немногие. Так, Бог есть день и ночь, лето и зима, война и мир, сытость и голод; добро есть зло, и зло есть добро; во всем объединены противоположности, и тем не менее существует скрытая гармония, и эта невидимая гармония лучше, чем видимая противоположность. Война есть отец всех вещей, и в одних она обнаруживает богов, в других – людей, в одних – рабов, в других – свободных. Мудрость есть познание разума, логоса, господствующего во всем, правящего всем посредством всего; быть мудрым – значит склониться перед этим разумом и подчиниться ему. Только путем подчинения законам разума, которые выражаются как в устройстве государства, так и в устройстве природы, человек может приобрести душевную ясность, которая создает его высшее счастье. Учение Гераклита оказало большое влияние на греч. философскую мысль. Оно было воспринято стоиками и благодаря им распространилось на христ. и всю западную философию. В Новое время его развивали дальше гл. о. Гегель, Шлейермахер, Лассаль и Ницше. Теоретики марксизма, в т. ч. и Ленин, охотно обращались к Гераклиту («Философские тетради»).

Философский энциклопедический словарь 2

        (') из Эфеса (ок. 520 — ок. 460 до н. э.), др.-греч. философ, один из ионийских философов. От соч. Г., назв. позднее «О природе» или «Музы», сохранилось ок. 150 фрагментов, а также неск. сот свидетельств об учении, подражаний и т. д. Ввиду огромных трудностей филологического восстановления буквы и смысла дошедших текстов до сих пор нет сколько-нибудь общепринятого понимания учения Г.
        Книга Г.— руководство к мудрости, её осн. понятие — «мудрое». Это — и мудрость мудреца, и внешнее, «отличное от всех (отдельных) вещей» (фр. 108 DK), приобщение к чему и делает мудреца мудрецом. Мудрость же «мудрого» и, стало быть, и мудреца в едином «всё знать» (50), т. е. обладании таким знанием, усвоив которое, «можно управлять решительно всеми вещами» (41). От «мудрого» к мудрецу знание передаётся, как от мудреца к его ученику, через «глагол» (логос), который предшествует и своему актуальному изречению, и самому мудрецу. Как таковой, логос вечен и отражает действит. положение вещей (1). Но хотя логос доступен («общ») всем (17, 2, 113, 116), люди его не воспринимают, как, впрочем, и мудрецы — поэты Гомер, Архилох и Гесиод, философы Фалес, Пифагор и Ксенофан, а также историк Гекатей. Все они (за исключением Бианта из Приены — см. «Семь мудрецов»— и Гермодора — сподвижника Г.) «единому знанию всего» предпочли различные виды «многоучёности», которая «уму не научает» (40). «Чтобы говорить с умом, нужно опираться на всеобщее» (114), т. е. понимать, что «единое, расходясь, само с собою сходится: врозь обращённое сопряжение, как у лука и лиры» (51), связавшее в «гнутом и не гнутом сходящееся расходящееся, созвучное несозвучное, и из всех [их сделавшее] единое, а из единого — всё» (10). Единое, из всех противоположностей состоящее, есть «мудрое», или бог (32), ибо «бог — это день ночь, зима лето, война мир...» (67), т. е. «все противоположности» (Ипполит). Но и отдельные, попарно сопряжённые противоположности образуют некие единства, гл. содержание крых — тождество самих этих противоположностей: живое и мёртвое, бдящее и спящее, юное и старое (88), болезнь и здоровье, голод и пресыщение, усталость и отдых (111), прекрасное и безобразное (82), чистое и грязное (61) и т. д. суть одно и то же.
        Но природа каждого такого отд. единства «любит скрываться» (123), т. к. «сопряжение неявное явного крепче» (54). Чтобы постигнуть её конкретно, нужно уметь приложить общий закон, для чего нужна опре-дел. психологич. установка на познание (86, 18, 22, 101), опора на показания органов чувств (55, 101А, 7), поверяемых судом души (107) согласно правде (28). Душа же, чтобы быть мудрой, должна быть сухой (118), т. к. влажность ей вредна (117, 77), а превращение в воду смертельно (36). Душа — воспарение (AI5), воспарением же, объемлющим землю,— т. е. мировой душой — является и логос, с которым она общается — постоянно через дыхание, а во время бодрствования и через глаза и уши (А16, ср. 75, 89,26. Благодаря этому общению с всеобщим логосом (которым она как бы питается, пропуская его сквозь тело), душа живет и познает, или, в терминологии Г., растит свой собственный логос (115), постоянно обновляясь и отодвигая свои «пределы»: как «в одну и ту же реку ты не вступишь дважды» (91а), так и «пределов души ты не отыщешь, хотя бы ты весь путь црошёл — столь обширен её логос» (45), ибо «на вступающих в одну и ту же реку все новые и новые воды текут; а души из влаги (?) воспаряются» (12). Сам логос, вероятно, мыслится как круговорот или поток душ-воспарений, в котором мы как бы купаемся. Такая трактовка образа реки не исключает наличия у Г. знаменитого тезиса о том, что всё течёт (не засвидетельствованного в фрагментах, а потому отвергаемого мн. учёными как ошибочное толкование образа реки, восходящее к Кратилу и Платону): участие и центр. положение логоса в общем круговороте элементов (36,12,77) оправдывает распространение этого образа на все вещи, но с существенной оговоркой: всё течёт не как попало, а повинуясь законам единого мудрого (64).
        Мир этот, но Г., никем не создани есть «вечно живой огонь, мерно загорающийся и мерно потухающий» (30). На этот огонь «обмениваются все вещи» (90), выплавленные из него, как слитки из золотого песка (Аристотель 304а 20). Детали космогонии и космологии Г. трудно восстановимы. Сюда, вероятно, относятся фрагменты о превращениях «элементов» (31, 76, 60, 102), учение о «недостатке» и «избытке» огня (мировом пожаре) (65, А 10) и др.
        Г.— первый греч. философ, вышедший за рамки чисто натурфилос. построений мистики чисел и религ.-этич. исканий и попытавшийся определить единую объ-ективно-логич. закономерность (диалектику), лежащую в основе всякого процесса и состояния, разработать элементарную теорию познания и использовать полученные т. о. общефилос. выводы для объяснения ряда частных физич., политич., этико-религ. и социальных проблем своей эпохи.
        Свидетельства и фрагменты: DK I, 139—90; raclito. Testimonialize e imitazioni, introd., trad, e comm. a cura di R. Mondolfo e L. Taran, Firenze, 1972; Marcovich M., Eracllto, Frammenti, Firenze, 1978».
        Муравьев С. H., Жизнь Г. Э., «ВДИ», 1974, № 4, с. 3—23 и 197—218; 1975, JV« 1, с. 27—?8 и 229—44; 1976, № 2, с. 47—71; Лебедев А. В., Новый фрагмент Г., там же, 1979, № 2, с. 3—23; 1980, H 1, с. 29—48; Heroclftus of Ephesus. Cosmic fragmants, ed. with an introd. and comm. by G. S. Kirk, Canib., 1954; L'annee philologique, t. 16, P., 1970 и след, тома (библ.); RoussosEv. N.. Heraklit-BibJiographie, Darmstadt, 1971; West M. L., Early Greek philosophy and the orient, Oxf., 1971, p. 137—202; Bollack J., Wismann H., Heraclite ou La Separation, P., 1972; Battegazzore A. M., Gestualita e oracoiarita in Eraclito, Genova, 1979.
        C. H. Муравьёв.

Если вы желаете блеснуть знаниями в беседе или привести аргумент в споре, то можете использовать ссылку:

будет выглядеть так: ГЕРАКЛИТ

будет выглядеть так: Что такое ГЕРАКЛИТ