ШПЕНГЛЕР

Брокгауза и Ефрона Энциклопедический словарь

Шпенглер (Spengler) Освальд (29.05.1880, Бланкенбург, Гарц - 8.05. 1936, Мюнхен) - нем. философ истории и культуры; представитель философии жизни; социальный философ и публицист консервативно-националистического направления, подготовившего интеллектуальную атмосферу для так называемого "национал-социалистического мировоззрения", которое ассимилировало ряд идей Шпенглера; автор широко известного труда "Закат Европы", в к-ром предсказывал неминуемую гибель западно-европейской цивилизации.
Философия истории Шпенглера строится на основе специфического истолкования культуры, которая рассматривается, во-первых, не как единая общечеловеческая культура, а как расколотая на восемь культур, каждая из которых вырастает на основе своего собственного уникального "прафеномена" - способа "переживания жизни": египетская, индийская, вавилонская, китайская, греко-римская, византийско-арабская, культура майя, а также пробуждающаяся русско-сибирская культура; во-вторых, как подчиненная жесткому биологическому ритму, определяющему основные фазы ее внутреннего развития: рождение и детство, молодость и зрелость, старость и "закат". На основе этой биологической ритмики в пределах общего "цикла" эволюции каждой из вышеупомянутых культур выделяются два главных этапа: этап восхождения культуры (собственно "культура") и этап ее нисхождения ("цивилизация").
Первый из них характеризуется "органическим" типом эволюции во всех сферах человеческой жизни - социальной и политической, релит, и этической, художественной и научной, второй - "механическим" типом эволюции, представляющим собою "окостенение" органической жизни культуры и ее распад. Эпоха "закостеневания" творческих начал культуры в механически-безжизненных формах "цивилизации" сопровождается, по Шпенглеру, процессами "омассовления", проникающими во все сферы человеческой жизни. Символами этого "омассовления" являются огромные города, приходящие на место разбросанных по земле (и живущих в неразрывном единстве с нею) деревень и небольших городов. Процесс "омассовления", означающий развитие "цивилизации" на основе количественного принципа, заменившего качественный принцип "культуры", находит свое дополнение в "глобализации" форм и способов человеческого существования - хозяйства, политики, техники, науки и т. д.; а это в свою очередь свидетельствует о господстве в жизни человека "цивилизации" принципа пространства над принципом времени. Это находит концентрированное выражение в мировых войнах, цель которых - глобальное господство над миром государства-победителя является высшим смыслом существования "цивилизации" и олицетворяющего ее "Цезаря" (фигура, согласно Ш., неизменно возникавшая во всех культурах на стадии "цивилизации").
Несмотря на то что бесконечная череда войн, ведущихся за мировое господство, и есть, по Шпенглеру, форма самоотрицания и гибели культуры в целом, он относится к подобной перспективе с мрачным воодушевлением, не видя для людей эпохи "цивилизации" никакого более высокого смысла, чем участие в таких войнах ("Годы решения. Германия и всемирно-историческое развитие", 1933). В целом его концепция отмечена "свинцовым" (по выражению Т. Манна) фатализмом, не оставляющим человеку никакой иной перспективы, кроме перспективы следования требованиям, предъявляемым ему культурой, замкнутой в рамках своего способа "переживания жизни" и своего "жизненного ритма"; отсюда и своеобразный "героический пессимизм" Шпенглера, требующий от человека энтузиазма в ситуации фатально предписанной ему перспективы существования - какова бы она ни была ("Пессимизм?", 1921). Не являясь автором идеи выделения в рамках культуры "органических" и "механических" начал, Шпенглер придал этой дихотомии настолько сенсационную форму, что, говоря о "культуре" и "цивилизации", в социально-философской и социологической литературе чаще всего ссылаются именно на него. Социальная философия Шпенглера неоднократно подвергалась аргументированной и убедительной критике с самых различных сторон, что, однако, не мешало ее популярности в тех кругах, которые ориентировались не на разумность теоретической аргументации, а на эмоциональное впечатление, производимое эстетски-снобистской манерой изложения, получившей характер моды в западной социальной философии 20 в.
Соч.: 1) Der Untergang des Abendlandes. Munch., 1918-1922. 2) Jahre der Entscheidung. Munch., 1933.

Большая советская энциклопедия (БЭС)

(Spengler)
        Освальд (29.5. 1880, Бланкенбург, Гарц, — 8.5.1936, Мюнхен), немецкий философ-идеалист, представитель философии жизни (См. Философия жизни). Стал известным после сенсационного успеха главного труда «Закат Европы» («Der Untergang des Abendlandes», Bd 1—2, 1918—22, рус. пер., т. 1, 1923). В 20-е гг. выступал как публицист консервативно-националистического направления, близкий к фашизму, однако в 1933 отклонил предложение нацистов о сотрудничестве. Гитлеровский режим подверг Ш. бойкоту, что не помешало идеологам нацизма широко использовать положения Ш., превращая их в орудие своей демагогии.
         Решающее влияние на Ш. оказала философия Ф. Ницше. Ш. исходит из понятия органической жизни, подвергнутого неограниченному расширению. Культура трактуется как «организм», который, во-первых, обладает самым жёстким сквозным единством и, во-вторых, обособлен от других, подобных ему «организмов». Это означает, что единой общечеловеческой культуры нет и быть не может; идея прямолинейного прогресса подвергнута высмеиванию. Ш. насчитывает 8 культур: египетская, индийская, вавилонская, китайская, «аполлоновская» (греко-римская), «магическая» (византийско-арабская), «фаустовская» (западноевропейская) и культура майя; ожидается рождение русско-сибирской культуры. Каждому культурному «организму», по Ш., заранее отмерен определённый (около тысячелетия) срок, зависящий от внутреннего жизненного цикла. Умирая, культура перерождается в цивилизацию. Цивилизация как противоположность культуры есть, с одной стороны, эквивалент шпенглеровских понятий мёртвой «протяжённости», бездушного «интеллекта», а с другой — стоит в контексте восходящих к Ницше концепций «массового общества» (См. Массовое общество). Переход от культуры к цивилизации есть переход от творчества к бесплодию, от становления к окостенению, от героических «деяний» к механической «работе»; для греко-римской культуры он произошёл в эпоху эллинизма, а для западного мира — в 19 в. С наступлением цивилизации художеств. и лит. творчество делается якобы ненужным; поэтому Ш. предлагает отречься от культурных претензий и предаться голому техницизму. Признавая бессмысленность империалистического политиканства, Ш. зовёт принять её как «судьбу» настоящего и грядущих поколений. Стиль изложения у Ш. построен на оперировании развёрнутыми метафорами, причём метафорическое сближение слов часто подменяет логику понятий.
         Соч.: Der Mensch und die Technik. Beitrag zu einer Philosophie des Lebens, Munch., 1931; Reden und Aufsotze, [3 Aufl.], Munch., [1951]; Urfragen. Fragmente aus dem Nachlass, Munch., 1965; в рус. пер.— Философия будущего, Иваново-Вознесенск, 1922; Пруссачество и социализм, П., 1922; Пессимизм ли это, М., 1922.
         Лит.: Лазарев В. Н., О. Шпенглер и его взгляды на искусство, М., 1922; Освальд Шпенглер и закат Европы, М., 1922; Давыдов Ю. Н., Искусство и элита, М., 1966, с. 251—77; Аверинцев С., «Морфология культуры» О. Шпенглера, «Вопросы литературы», 1968, №1; Асмус В. Ф., Маркс и буржуазный историзм, в его кн.: Избр. филос. труды, т. 2, М., 1971; Hughes Н. S., Oswald Spengler. A critical estimate, N. Y., [1962]; Spengler-Studien. Festgabe fur М. Schrater zum 85. Geburtstag, hrsg. v. A. М. Koktanek, Munch., 1965.
         С. С. Аверинцев.

Современная Энциклопедия

ШПЕНГЛЕР (Spengler) Освальд (1880 - 1936), немецкий философ, историк, представитель философии жизни. Развил учение о культуре как множестве замкнутых "организмов" (египетский, индийский, китайский и т.д.), выражающих коллективную "душу" народа и проходящих определенный внутренний жизненный цикл (длящийся около тысячелетия). Умирая, культура перерождается в цивилизацию, в которой господствует голый техницизм, а на смену творчеству и развитию приходят бесплодие и окостенение. Главное сочинение - "Закат Европы" (тома 1-2, 1918 - 22).

1000 кратких биографических данных

автор нашумевшей книги "Закат Европы", в которой, на основании своеобразной теории развития культур, предсказывает гибель Европы. В Шпенглере удивительным образом сочетались пессимизм и отчаяние господствующих классов, потерявших всякую перспективу, и воинствующий дух германского империалиста, желающего жить и действовать и проповедующего "социализм" в духе Бисмарка и Фридриха Великого.

Культурология. XX век. Энциклопедия

(Spengler) Освальд (1880-1936) - нем. философ, теоретик культуры, представитель “философии жизни”. В “морфологии культуры” Ш. прослеживается влияние идей Шопенгауэра, Ницше, Бергсона, эстетич. учения Воррингера. Сам Ш. не признавал за философией в век “цивилизации” существ, роли. В наиболее значит, своем произведении, первом томе “Заката Европы”, Ш. выдвинул концепцию культуры, непосредственно или косвенно оказавшую очень большое влияние на историко-культурологич. мысль 20 в. Опираясь на обширный материал, накопленный археологией, этнографией, сравнит, языкознанием и др., Ш. стремится раздвинуть горизонты традиц. истор. науки, определить место прежде всего зап.-европ. культуры в истории человечества. В его творчестве эта попытка тесно связана с резкой критикой осн. постулатов зап. истор. науки 19 в.: европоцентризма, панлогизма, историзма “линейной” направленности. Этой схеме развития Ш. противопоставляет учение о множественности культур, равноценных по уровню достигнутой ими зрелости. Таких завершенных культур, по Ш. восемь:
егип., инд., вавилон., магич. (арабско-визант.), кит., аполлоновская (греко-рим.), фаустовская (зап.-европ.) и культура майя. Их существование есть свидетельство не единого процесса мировой истории, а единства проявлений жизни во Вселенной. Циклич. теория развития стремилась преодолеть механизм одномерных, однонаправленных эволюц. схем развития. Идея круговорота, утверждающая цикличность развития в разрозненных в пространстве и времени культурных мирах, к-рые даже при одновременном существовании не сообщаются между собой, обусловливает особое внимание к их индивидуальности, исключительности, внутр. единству. При изучении их “физиогномики” Ш. применяет получивший большой резонанс в изучении истории культуры метод морфологич. анализа. Движение истории, ее логику Ш. рассматривает как развитие и закономерные превращения (юность, расцвет, зрелость, упадок) предельно обобщенных культурно-истор. форм. Культура — отличающее эпоху, создающее ее как целостность, опр. внутр. единство форм мышления и творчества, некая единая стилистика, запечатленная в формах экон., полит., духовной, религ., практич., худож. жизни. В центре морфологии культуры Ш. — анализ этого стилистич. единства. В противоположность догматич. принципам научного познания, Ш. обосновывает, ссылаясь на Гёте, приоритет “лирич. начала”, “чувства жизни” в подходе к истор. целому как развивающемуся живому организму. Идея “прасимвола” в концепции Ш. — ключ к пониманию морфологии данной культуры. Одна из важнейших проблем культуркритицизма 20 в. — отношение культуры и цивилизации — в философии Ш. принимает характер неразрешимой антиномии. Он выделяет в развитии культурно-истор. индивидуума следующие фазы: мифосимволич. раннюю культуру, метафизико-религ. высокую культуру и позднюю, окостеневшую культуру, переходящую в цивилизацию. Весь цикл длится около тысячелетия. Наряду с методом аналогии Ш. стремясь доказать “параллельно-одновременный” характер прохождения этих стадий всеми истор. культурами, использует метод гомологии. Цивилизация повсюду обладает одними и теми же признаками. Она — симптом и выражение отмирания культурного мира в его целостности как организма, затухания одушевлявшей его формотворчество идеи, возврат в небытие, в этнич. хаос. Предельно политизированная культурология Ш. строится на идее предопределенности близкой гибели Запада. Глубоко переживая идею неизбежного заката зап.-европ. “фаустовской” культуры, Ш. при этом демонстрирует весьма противоречивую, двусмысленную позицию, подчас переходящую в откровенную апологетику, в отношении многих факторов “эпохи цивилизации”, гибельных для истор. культур: переизбыток разрушит, техники, гиперурбанизм, безоглядное подчинение человеком природы, война. В области философии науки Ш. стремился акцентировать историко-культурную обусловленность научных концепций, выделить истор., подвижный элемент картин мира, оценить по достоинству значение открытий естеств. наук, особенно физики, для понимания динамизма общей мировоззренч. картины, какой она складывалась в нач. 20 в. Концепцию Ш. характеризуют абсолютизация роли духовной традиции, отрицание за наукой функции объективного познания действительности; он подчеркивает антропоморфную, магически-суеверную основу научного мышления. Задачу науки, как и других форм культуры, он видит в символизации, смысловой организации действительности. Ш. предугадал развитие самосознания науки в направлении все большей историчности. При этом он перенес нек-рые положения теории энтропии в сферу социально-истор. познания, что и послужило ему обоснованием апокалипсиса зап. культуры. Он точно охарактеризовал многие явления в совр. науке: возрастающее методол. единство научных дисциплин, сращенность отд. наук в будущем, перенасыщенность научного языка символикой и т.п. Очевидно воздействие на взгляды Ш. становления неклассич. науки: по Ш., именно такое развитие науки сделало наглядной “душевную противоположность”, к-рую осуществили в мире античная и зап.-европ. культуры, — первая, тяготея к принципу телесности, пластичности, вторая — стремясь к “обесплочиванию” мира. Обесплочивание, “борьбу пространства против материи” Ш. считает прасимволом зап. культуры, запечатленным уже в кельт, и древнегерм. эпосах. Влияние философии Ш. носит многосторонний характер. Метод морфологич. анализа, концепция “эквивалентных культур” стимулировали изучение локальных цивилизаций. Философия культуры Ш. оказала опр. влияние на т.н. истор. школу в науке (Кун, Фейерабенд и др.). Большое значение для совр. философии культуры имеют установки Ш. на выявление общего языка культуры, культурной символики, а также его гипотезы относительно происхождения языка. В работах 20-30-х гг. обнаруживается растущая реакционность взглядов Ш., прежде всего политических. Многие его идеи с энтузиазмом воспринимались идеологами фашизма, однако сам Ш. в 1933 отклонил предложение национал-социалистов сотрудничать. Критика политики властей повлекла за собой запрет упоминать имя Ш. в полит, печати. В одной из наиболее значит, работ этого периода “Человек и техника” на смену концепции эквивалентных высоких культур приходит упрощенно-монистич. картина всемирного развития, вульгаризированные мотивы “воли к власти”, борьбы за существование. Антиномия “культура — цивилизация” снимается в интерпретации всемирной культуры исключительно как “искусственности”, противоестественности. Тем самым за развитием человечества отрицается культурно-духовное значение. Исключением Ш. считает лишь триумф научных открытий, порожденных техн. гением Запада, — сюда он перемещает центр тяжести духовности “фаустовского человека”. Наряду с определением техники как “тактики жизни” Ш. утверждает трансцендентный характер целей техн. деятельности как не содержащей в себе ничего прагматического, ее символич. “душевно-духовную” необходимость, самозабвенное и самоубийств, подвижничество зап. человека. Ш. первый в условиях принципиальной недооценки фактора техники зап. филос. мыслью поставил вопрос о месте и роли техники в истории, о ее “метафизич. и моральном статусе”, об универсальном воздействии техники на природу и об-во. Особенное значение имел тезис Ш. о собств. закономерностях развития техники, ее автономности, как и фундаментальная тенденция анализировать технику в рамках общего истор. процесса культуры. Отд. стороны культурологии и философии Ш. нашли свое отражение в творчестве таких мыслителей 20 в. как Мамфорд, Хейзинга, X. Сколимовски и др.

Соч.: Der Untergang des Abendlandes. 2 Bd. Munch., 1922-23; Der Mensch und die Technik. Beitr. zu einer Philosophic des Lebens. Munch., 1932; Reden und Aufsatze. Munch., 1951; Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т. I. M., 1993.
Лит: Тавризян Г.М. О. Шпенглер, И. Хейзинга: две концепции кризиса культуры. M., 1989.

Г.М. Тавризян

Социологический Энциклопедичечкий Словарь

История философии. Энциклопедия

ШПЕНГЛЕР, (Spengler) Освальд (1880-1936) - немецкий мыслитель и философ, один из основоположников философии культуры, автор оригинальной философско-исторической концепции. Продолжатель традиции немецкого романтизма и "философии жизни", поклонник Ницше и Гёте. Основные сочинения: "Закат Европы" (в двух томах, 1918-1922, на протяжении 1918- 1920 вышло 32 издания первого тома), "Пруссачество и социализм" (1920), "Пессимизм ли это?" (1921), "Человек и техника" (1931), "Годы решений. Германия и всемирно-историческое развитие" (1933) и др. В качестве несущей конструкции философии Ш. выступает понятие "души" - субстанциального начала всех начал или иррациональной "совокупности возможностей, которые необходимо осуществить". "Душа" у Ш. менее всего способна осознать себя самое и более всего стремится к самопроявлению. "Свое иное" "душа" обретает в "жизни", органической, взаимосвязанно-целостной, противостоящей неживой природе как механической системе и "царству причинности". С точки зрения Ш., история (совокупность образов, наглядных картин, разнообразных символов - плодов "глубинного переживания") и природа (система законов, формул и жестких определений) являют собой два различных вида отображения действительности в картине мироздания. Если, по Ш., на первый план выходит "ставшее", - это миры Парменида, Декарта, Ньютона или "природа"; если "ставшее" уступает образу "становления", - это мир Платона, Гёте, Бетховена или "история". По мысли Ш., "действительность становится природой, если все становление рассматривать с точки зрения ставшего; она есть история, если ставшее подчинено становлению". (В идее приоритета становления над ставшим Ш. был последователем Гераклита.) В качестве фундамента исторического метода Ш. выступал концепт "смысла чисел", еще более дистанцирующий друг от друга природу и историю. По мысли Ш., духовная жизнь человека, наделенного "бодрствующим сознанием", разворачивается во времени и в определенном направлении. Как результат, в сознании индивида конституируется присущая только ему, его личная картина мира: либо образно-символическая, либо рационально-понятийная. Культура, подразделяемая III. на возможную и осуществленную (действительную), отображается в сознании человека. Посредством типа математического числа или слова фиксируется образное мирочувствование уже ставшего, осуществленного - "природа", согласно Ш., "исчислима". История же как динамичное осуществление возможной культуры сопряжена с хронологическими величинами и чужда однозначным расчетам. При этом, согласно Ш., саморазвитие культуры возможно лишь в контексте осознания ее субъектами значимости процедур измерения, счета, формирования и фиксации образов внешнего мира и т.д. Так, в контексте концепции "смысла чисел", античная культура, базирующаяся, по Ш., на конечности, телесности числового ряда, противоположена цивилизации современного Запада, фундируемой числовой идеей бесконечности. Древнеегипетская же культура, создавшая "жуткие символы воли к длительности во времени", есть воплощение "забот" о прошедшем и о будущем: мумифицирование, по Ш., - символ отрицания неумолимости времени. Свое собственное видение истории Ш. определил как критику классического историзма: по его мнению, именно хронология и "глубинное переживание" судеб культур обусловливают систематизацию явлений по историческому методу - культурология в таком контексте выступает в качестве "морфологии" истории. По схеме Ш., все способы познания суть "морфологии"; морфология природы - это обезличенная систематика; морфология же органического - жизни и истории - есть "физиогномика" или перенесенное в духовную область подчеркнуто индивидуализированное искусство "портрета культуры". Традиционная линейная периодизация планетарного прогресса, представляющая исторический процесс как поступательное развитие человеческого общества во всемирном масштабе ("Древний мир - Средние века - Новое время") не имеет, по Ш., никакого значения для неевропейских обществ; концепция "всемирной истории" определяется Ш. как "птолемеева система истории", основанная на европоцентризме в понимании иных культур. Нивелирующее единство идеи всемирно-исторического процесса Ш. предлагает заменить более богатой содержанием картиной - циклической историей возникновения, расцвета и гибели многочисленных самобытных и неповторимых культур. С точки зрения Ш., "человечество" - пустое слово, внимания заслуживает только "феномен множества мощных культур, с первобытной силой вырастающих из недр своей страны, к которой они строго привязаны на всем протяжении своего существования, и каждая из них налагает на свой материал - человечество - свою собственную форму, у каждой своя собственная идея, собственные страсти, собственная жизнь, желания и чувствования и, наконец, собственная смерть". К числу "великих культур", вполне реализовавших свои потенции, Ш. относит китайскую, вавилонскую, египетскую, индийскую, античную, византийско-арабскую, западную, культуру майя, а также "пробуждающуюся" русско-сибирскую. Уникальность каждой культуры обеспечивается своеобразием ее "души": в основе античной культуры лежит "аполлоновская" душа, арабской - "магическая", западной - "фаустовская" и т.д. Постижение культурных форм, по мнению Ш., в корне противоположно абстрактному научному познанию и основано на непосредственном "чувстве жизни". Проявления той или иной культуры объединяет не только общая хронологическая и географическая отнесенность, но, прежде всего, тождество стиля, которое обнаруживается в искусстве, политике, экономической жизни, научном видении мира и т.п. Внутреннее единство культуры как живого организма выявляется изучением ее морфологии. Идея целостности культуры, "физиогномического" единства всех ее проявлений оказала значительное влияние на философию культуры 20 в. Последовательно проводимый Ш. тезис об уникальности культур, их сменяемости (не преемственности) вел к признанию их ценностной эквивалентности: все они равны по своему историческому значению и должны сопоставляться вне всяких оценочных категорий. (С точки зрения Ш., историю надо рассматривать "не глазами партийного человека, идеолога или современного моралиста, а с вневременной высоты".) Сравнительный анализ культур, как считает Ш., обнаруживает единство их судьбы: каждая культура проходит одну и ту же последовательность фаз развития, и основные черты каждой фазы тождественны во всех культурах; все культуры сходны по длительности существования (около 1000 лет) и темпам своего развития; исторические события, относящиеся к одной культуре, имеют соответствия (гомологии) во всех других. "Я надеюсь доказать, - писал Ш., - что все без исключения великие создания и формы религии, искусства, политики, общества, хозяйства, науки во всех культурах одновременно возникают, завершаются и угасают; что внутренняя структура одной вполне соответствует всем другим, но нет ни одного, имеющего в исторической картине глубокое физиогномическое значение явления одной из них, к которому бы не нашлось параллелей во всех других, притом в строго показательной форме и на вполне определенном месте". Каждая культура, исчерпывая свои внутренние творческие возможности, мертвеет и переходит в фазу цивилизации ("цивилизация", по Ш., есть кризисный исход, завершение любой культуры), для которой свойственны атеизм и материализм, агрессивная экспансия вовне, радикальный революционизм, сциентизм и техницизм, а также урбанизация. Согласно Ш., "в мировом городе нет народа, а есть масса. Присущее ей непонимание традиций, борьба с которыми есть борьба против культуры, против знати, церкви, привилегий, династий, преданий в искусстве, границ познаваемого в науке, ее превосходящая крестьянский ум острая и холодная рассудочность, ее натурализм совершенно нового склада, идущий гораздо дальше назад, чем Руссо и Сократ, и непосредственно соприкасающийся в половых и социальных вопросах с первобытными человеческими инстинктами и условиями жизни, то "panem et circenses", которое в наши дни оживает под личиной борьбы за заработную плату и спортивных состязаний, - все это признаки новой по отношению к окончательно завершенной культуре и к провинции, поздней и лишенной будущего, однако неизбежной формы человеческого существования". Ш. отказался от идей всемирного единства истории и прогресса как общей направленности исторического развития, отрицал какой бы то ни было высший смысл истории, а также опровергал гипотезу об эпохальном ее членении ("наподобие какого-то ленточного червя, неутомимо наращивающего эпоху за эпохой"). Культуры, по мнению Ш., возникают "с возвышенной бесцельностью, подобно цветам в поле", и столь же бесцельно уходят со сцены ("...лишь живые культуры умирают", - писал он), не оставляя после себя ничего. Морфология культуры Ш. сообщила западному миру, что он неудержимо клонится к закату: по убеждению Ш., рационалистическая цивилизация означает деградацию высших духовных ценностей культуры, обреченной на гибель. Великие культуры прошлого, по мысли Ш., как бы демонстрируют Западу его собственную судьбу, его ближайшее историческое будущее. Ш. никогда не обманывался по поводу истинной сути и исторических судеб трагического российского эксперимента 1917: "социализм, - по его убеждению, - вопреки внешним иллюзиям - отнюдь не есть система милосердия, гуманизма, мира и заботы, а есть система воли к власти... "благоденствие" в экспансивном смысле... Все остальное самообман". Ш. также открыто отказался от сотрудничества с нацистами в Германии. "Закат Европы" Ш. - одно из первых произведений, открывших тему кризиса культуры, имеющую фундаментальное значение для современного западного самосознания. Трансформация науки и философии в абстрактные и самодостаточные игры "чистыми" понятиями и функциональными числами ("утончение интеллекта"), по Ш., - пагубна для Запада. Тойнби, Ортега-и-Гассет и др. не скрывали собственной увлеченности духом прорицаний Ш.; Бердяев полагал гениальной мысль Ш. о том, что буддизм, стоицизм и социализм "фазисно однородны". По Ш., 19 век рассматривал историю как дорогу, по которой "человечество храбро маршировало все дальше... Но куда? Как долго? И что потом..?". Ш. как метакультурный диагност, рационально предостерегавший о грядущем Апокалипсисе в Европе, разработавший многомерную и содержательную историческую концепцию, покончивший с плоским прогрессизмом рационалистического толка, оказался, прежде всего, философом будущего для любой современности.
Т. Г. Румянцева

История философии. Грицианов

(Spengler) Освальд (1880—1936) — немецкий мыслитель и философ, один из основоположников философии культуры, автор оригинальной философско-исторической концепции. Продолжатель традиции немецкого романтизма и ‘философии жизни’, поклонник Ницше и Гёте. Основные сочинения: ‘Закат Европы’ (в двух томах, 1918—1922, на протяжении 1918— 1920 вышло 32 издания первого тома), ‘Пруссачество и социализм’ (1920), ‘Пессимизм ли это?’ (1921), ‘Человек и техника’ (1931), ‘Годы решений. Германия и всемирно-историческое развитие’ (1933) и др. В качестве несущей конструкции философии Ш. выступает понятие ‘души’ — субстанциального начала всех начал или иррациональной ‘совокупности возможностей, которые необходимо осуществить’. ‘Душа’ у Ш. менее всего способна осознать себя самое и более всего стремится к самопроявлению. ‘Свое иное’ ‘душа’ обретает в ‘жизни’, органической, взаимосвязанно-целостной, противостоящей неживой природе как механической системе и ‘царству причинности’. С точки зрения Ш., история (совокупность образов, наглядных картин, разнообразных символов — плодов ‘глубинного переживания’) и природа (система законов, формул и жестких определений) являют собой два различных вида отображения действительности в картине мироздания. Если, по Ш., на первый план выходит ‘ставшее’, — это миры Парменида, Декарта, Ньютона или ‘природа’; если ‘ставшее’ уступает образу ‘становления’, — это мир Платона, Гёте, Бетховена или ‘история’. По мысли Ш., ‘действительность становится природой, если все становление рассматривать с точки зрения ставшего; она есть история, если ставшее подчинено становлению’. (В идее приоритета становления над ставшим Ш. был последователем Гераклита.) В качестве фундамента исторического метода Ш. выступал концепт ‘смысла чисел’, еще более дистанцирующий друг от друга природу и историю. По мысли Ш., духовная жизнь человека, наделенного ‘бодрствующим сознанием’, разворачивается во времени и в определенном направлении. Как результат, в сознании индивида конституируется присущая только ему, его личная картина мира: либо образно-символическая, либо рационально-понятийная. Культура, подразделяемая III. на возможную и осуществленную (действительную), отображается в сознании человека. Посредством типа математического числа или слова фиксируется образное мирочувствование уже ставшего, осуществленного — ‘природа’, согласно Ш., ‘исчислима’. История же как динамичное осуществление возможной культуры сопряжена с хронологическими величинами и чужда однозначным расчетам. При этом, согласно Ш., саморазвитие культуры возможно лишь в контексте осознания ее субъектами значимости процедур измерения, счета, формирования и фиксации образов внешнего мира и т.д. Так, в контексте концепции ‘смысла чисел’, античная культура, базирующаяся, по Ш., на конечности, телесности числового ряда, противоположена цивилизации современного Запада, фундируемой числовой идеей бесконечности. Древнеегипетская же культура, создавшая ‘жуткие символы воли к длительности во времени’, есть воплощение ‘забот’ о прошедшем и о будущем: мумифицирование, по Ш., — символ отрицания неумолимости времени. Свое собственное видение истории Ш. определил как критику классического историзма: по его мнению, именно хронология и ‘глубинное переживание’ судеб культур обусловливают систематизацию явлений по историческому методу — культурология в таком контексте выступает в качестве ‘морфологии’ истории. По схеме Ш., все способы познания суть ‘морфологии’; морфология природы — это обезличенная систематика; морфология же органического — жизни и истории — есть ‘физиогномика’ или перенесенное в духовную область подчеркнуто индивидуализированное искусство ‘портрета культуры’. Традиционная линейная периодизация планетарного прогресса, представляющая исторический процесс как поступательное развитие человеческого общества во всемирном масштабе (‘Древний мир — Средние века — Новое время’) не имеет, по Ш., никакого значения для неевропейских обществ; концепция ‘всемирной истории’ определяется Ш. как ‘птолемеева система истории’, основанная на европоцентризме в понимании иных культур. Нивелирующее единство идеи всемирно-исторического процесса Ш. предлагает заменить более богатой содержанием картиной — циклической историей возникновения, расцвета и гибели многочисленных самобытных и неповторимых культур. С точки зрения Ш., ‘человечество’ — пустое слово, внимания заслуживает только ‘феномен множества мощных культур, с первобытной силой вырастающих из недр своей страны, к которой они строго привязаны на всем протяжении своего существования, и каждая из них налагает на свой материал — человечество — свою собственную форму, у каждой своя собственная идея, собственные страсти, собственная жизнь, желания и чувствования и, наконец, собственная смерть’. К числу ‘великих культур’, вполне реализовавших свои потенции, Ш. относит китайскую, вавилонскую, египетскую, индийскую, античную, византийско-арабскую, западную, культуру майя, а также ‘пробуждающуюся’ русско-сибирскую. Уникальность каждой культуры обеспечивается своеобразием ее ‘души’: в основе античной культуры лежит ‘аполлоновская’ душа, арабской — ‘магическая’, западной — ‘фаустовская’ и т.д. Постижение культурных форм, по мнению Ш., в корне противоположно абстрактному научному познанию и основано на непосредственном ‘чувстве жизни’. Проявления той или иной культуры объединяет не только общая хронологическая и географическая отнесенность, но, прежде всего, тождество стиля, которое обнаруживается в искусстве, политике, экономической жизни, научном видении мира и т.п. Внутреннее единство культуры как живого организма выявляется изучением ее морфологии. Идея целостности культуры, ‘физиогномического’ единства всех ее проявлений оказала значительное влияние на философию культуры 20 в. Последовательно проводимый Ш. тезис об уникальности культур, их сменяемости (не преемственности) вел к признанию их ценностной эквивалентности: все они равны по своему историческому значению и должны сопоставляться вне всяких оценочных категорий. (С точки зрения Ш., историю надо рассматривать ‘не глазами партийного человека, идеолога или современного моралиста, а с вневременной высоты’.) Сравнительный анализ культур, как считает Ш., обнаруживает единство их судьбы: каждая культура проходит одну и ту же последовательность фаз развития, и основные черты каждой фазы тождественны во всех культурах; все культуры сходны по длительности существования (около 1000 лет) и темпам своего развития; исторические события, относящиеся к одной культуре, имеют соответствия (гомологии) во всех других. ‘Я надеюсь доказать, — писал Ш., — что все без исключения великие создания и формы религии, искусства, политики, общества, хозяйства, науки во всех культурах одновременно возникают, завершаются и угасают; что внутренняя структура одной вполне соответствует всем другим, но нет ни одного, имеющего в исторической картине глубокое физиогномическое значение явления одной из них, к которому бы не нашлось параллелей во всех других, притом в строго показательной форме и на вполне определенном месте’. Каждая культура, исчерпывая свои внутренние творческие возможности, мертвеет и переходит в фазу цивилизации (‘цивилизация’, по Ш., есть кризисный исход, завершение любой культуры), для которой свойственны атеизм и материализм, агрессивная экспансия вовне, радикальный революционизм, сциентизм и техницизм, а также урбанизация. Согласно Ш., ‘в мировом городе нет народа, а есть масса. Присущее ей непонимание традиций, борьба с которыми есть борьба против культуры, против знати, церкви, привилегий, династий, преданий в искусстве, границ познаваемого в науке, ее превосходящая крестьянский ум острая и холодная рассудочность, ее натурализм совершенно нового склада, идущий гораздо дальше назад, чем Руссо и Сократ, и непосредственно соприкасающийся в половых и социальных вопросах с первобытными человеческими инстинктами и условиями жизни, то ‘panem et circenses’, которое в наши дни оживает под личиной борьбы за заработную плату и спортивных состязаний, — все это признаки новой по отношению к окончательно завершенной культуре и к провинции, поздней и лишенной будущего, однако неизбежной формы человеческого существования’. Ш. отказался от идей всемирного единства истории и прогресса как общей направленности исторического развития, отрицал какой бы то ни было высший смысл истории, а также опровергал гипотезу об эпохальном ее членении (‘наподобие какого-то ленточного червя, неутомимо наращивающего эпоху за эпохой’). Культуры, по мнению Ш., возникают ‘с возвышенной бесцельностью, подобно цветам в поле’, и столь же бесцельно уходят со сцены (‘...лишь живые культуры умирают’, — писал он), не оставляя после себя ничего. Морфология культуры Ш. сообщила западному миру, что он неудержимо клонится к закату: по убеждению Ш., рационалистическая цивилизация означает деградацию высших духовных ценностей культуры, обреченной на гибель. Великие культуры прошлого, по мысли Ш., как бы демонстрируют Западу его собственную судьбу, его ближайшее историческое будущее. Ш. никогда не обманывался по поводу истинной сути и исторических судеб трагического российского эксперимента 1917: ‘социализм, — по его убеждению, — вопреки внешним иллюзиям — отнюдь не есть система милосердия, гуманизма, мира и заботы, а есть система воли к власти... ‘благоденствие’ в экспансивном смысле... Все остальное самообман’. Ш. также открыто отказался от сотрудничества с нацистами в Германии. ‘Закат Европы’ Ш. — одно из первых произведений, открывших тему кризиса культуры, имеющую фундаментальное значение для современного западного самосознания. Трансформация науки и философии в абстрактные и самодостаточные игры ‘чистыми’ понятиями и функциональными числами (‘утончение интеллекта’), по Ш., — пагубна для Запада. Тойнби, Ортега-и-Гассет и др. не скрывали собственной увлеченности духом прорицаний Ш.; Бердяев полагал гениальной мысль Ш. о том, что буддизм, стоицизм и социализм ‘фазисно однородны’. По Ш., 19 век рассматривал историю как дорогу, по которой ‘человечество храбро маршировало все дальше... Но куда? Как долго? И что потом..?’. Ш. как метакультурный диагност, рационально предостерегавший о грядущем Апокалипсисе в Европе, разработавший многомерную и содержательную историческую концепцию, покончивший с плоским прогрессизмом рационалистического толка, оказался, прежде всего, философом будущего для любой современности.

Новый философский словарь

(Spengler)
Освальд (1880-1936) - немецкий философ, представитель философии жизни, автор одной из наиболее значительных философско-исторических концепций 20 в. Основные сочинения: "Закат Европы" (в двух томах, 1918-1922), "Годы решения. Германия и всемирно-историческое развитие" (1933), "Пессимизм?" (1921), "Человек и техника" (1931) и др. Свое собственное видение истории Ш. определяет через критику классического историзма, представляющего исторический процесс как прогрессивное развитие человеческого общества во всемирном масштабе. Традиционная периодизация исторического прогресса ("Древний мир - Средние века - Новое время") не имеет, по Ш., никакого значения для неевропейских обществ; концепция "всемирной истории" определяется Ш. как "птолемеева система истории", основанная на европоцентризме в понимании иных культур. Нивелирующее единство всемирно-исторического процесса Ш. предлагает заменить более богатой содержанием картиной - историей как возникновением, расцветом и гибелью многочисленных самобытных и неповторимых культур. Культуры, по Ш., как "живые существа высшего порядка" - вырастают из единой безначальной стихии жизни; жизненным началом любой культуры является ее "душа", стремящаяся осуществиться, обрести свое внешнее выражение в формах культуры, создать свой мир. По мере того, как душа исчерпывает свои внутренние возможности, культура мертвеет. К числу "великих культур", вполне реализовавших свои потенции, Ш. относит китайскую, вавилонскую, египетскую, индийскую, античную, византийско-арабскую, западную, культуру майя, а также "пробуждающуюся" русско-сибирскую. Уникальность каждой культуры обеспечивается своеобразием ее души: в основе античной культуры лежит "аполлоновская" душа, арабской - "магическая", западной - "фаустовская". Постижение культурных форм в корне противоположно абстрактному научному познанию и основано на непосредственном "чувстве жизни". Проявления той или иной культуры объединяет не только общая хронологическая и географическая отнесенность, но, прежде всего - тождество стиля, которое обнаруживается в искусстве, политике, экономической жизни, научном видении мира и т.п. Внутреннее единство культуры как живого организма выявляется изучением ее морфологии. Идея целостности культуры, "физиономического" единства всех ее проявлений оказала значительное влияние на философию культуры 20 в. Последовательно проводимый Ш. тезис об уникальности культур вел к признанию их ценностной эквивалентности: все они равны по своему историческому значению и должны сопоставляться вне всяких оценочных категорий. Сравнительный анализ культур, как считает Ш., обнаруживает единство их судьбы - каждая культура проходит одну и ту же последовательность фаз развития, и основные черты каждой фазы тождественны во всех культурах; исторические события, относящиеся к одной культуре, имеют соответствия (гомологии) во всех других. Каждая культура, исчерпывая свои внутренние творческие возможности, мертвеет и переходит в фазу цивилизации, для которой свойственны иррелигиоз-ность, направленность энергии вовне, техницизм, урбанизация и империализм. Отказ Ш. от идей всемирного единства истории и прогресса как общей направленности исторического развития означал отрицание какого бы то ни было высшего смысла истории - культуры возникают "с возвышенной бесцельностью, подобно цветам в поле", и столь же бесцельно уходят со сцены, не оставляя после себя ничего. Морфология культуры Ш. сообщила западному миру, что он неудержимо клонится к закату: великие культуры прошлого как бы демонстрируют Западу его собственную судьбу, его ближайшее историческое будущее. "Закат Европы" Ш. - одно из первых произведений, открывающих тему кризиса культуры, имеющую фундаментальное значение для современного западного самосознания. Ш., разработавший богатую содержанием историческую концепцию, оказывается, прежде всего, философом современности.
В.Н. Фурс

Современная западная философия

ШПЕНГЛЕР, (Spengler) Освальд (1880-1936) - нем. философ и историк. В системе «морфологии культуры», разработанной Ш., можно различить влияние некоторых идей A. Шопенгауэра, <<Ницше>>, <<Бергсона>>, а также эстетического учения B. Воррингера.
В своем главном произведении «ЗАКАТ ЕВРОПЫ» (Т. 1-2, 1918-1922), написанном под непосредственным впечатлением от первой мировой войны, Ш. выдвинул концепцию культуры, привлекавшую внимание мыслителей на протяжении всего XX в. Опираясь на накопленный к тому времени археологией, этнографией, сравнительным языкознанием и другими науками обширный материал, Ш. стремится разработать историко-философские основания возможно более полного отражения исторического формотворчества народов. Попытка Ш. раздвинуть горизонты традиционной исторической науки, определить место европ. культуры среди других культур связана у него с резкой критикой основных постулатов западной исторической науки XIX века - европоцентризма, панлогизма, историзма, «линейной» направленности. Ш. противопоставляет им учение о множестве равноценных по уровню достигнутой зрелости культур. Таких культур, по Ш., восемь - египетская, индийская, вавилонская, китайская, «аполлоновская» (греко-римская), «фаустовская» (западноевропейская) и культура майя. Их существование Ш. считает свидетельством не единого процесса мировой истории, а единства проявлений жизни. Циклическая теория развития должна, по Ш., преодолеть механицизм одномерных эволюционных схем развития. Идея круговорота, утверждающая цикличность развития в разрозненных в пространстве и во времени культурных мирах, которые даже при одновременном существовании не сообщаются между собой, обусловливает особое внимание к их индивидуальности, исключительности, внутреннему единству.
Ш. применяет к изучению их «физиогномики» метод «морфологического анализа», получивший большой резонанс в исследованиях истории культуры. Движение истории, ее логика рассматриваются Ш. как развитие и закономерные превращения (юность, расцвет, упадок) предельно обобщенных культурно-исторических форм. Культура, по Ш. - это отличающее эпоху и, более того, создающее ее как целостность определенное внутреннее единство форм мышления, единство стилистики, запечатленное в формах экономической, политической, духовной, религиозной, практической, художественной жизни. Анализ этого стилистического единства форм - основной способ рассмотрения Ш. истории. В противоположность догматическим, на его взгляд, принципам научного познания, Ш., ссылаясь на Гёте, обосновывает приоритет «лирического начала», «чувства жизни» в подходе к историческому целому как развивающемуся живому организму. Идея «прасимвола» - ключа к пониманию морфологии данной культуры, - в концепции Ш., выполняет ту же функцию, что и прафеномен в морфологии растений Гёте. Противоположность (духовной) «культуры» и (технической) «цивилизации» - в философии Ш. принимает характер антиномии.
В развитии всякого культурно-исторического «индивидуума» Ш. выделяет следующие стадии: «мифосимволическую» раннюю культуру, «мета-физико-религиозную» высокую культуру и переходящую в «цивилизацию» позднюю, окостеневшую культуру. Весь цикл длится в среднем около тысячелетия. Наряду с методом аналогии Ш. с целью доказательства «параллельно-одновременного» характера прохождения этих стадий всеми историческими культурами использует метод гомологии. Цивилизация обладает одними и теми же признаками везде. Она есть симптом и выражение отмирания целого культурного мира как организма, затухания одушевлявшей его культуры, возврат в «небытие» культуры, в этнический хаос, не способный к порождению культурной индивидуальности. Предельно политизированная <<философия культуры>> Ш. строится на идее предопределенности близкой гибели Запада. Глубоко переживая закат западноевропейской «фаустовской», культуры, Ш. при этом теоретически и полемически демонстрирует весьма противоречивую, если не двусмысленную, позицию, приветствуя разрушительные факторы «цивилизации», такие, напр., как переизбыток техники, гиперурбанизацию, подчинение человеком мира природы, войну.
Касаясь проблематики <<философии науки>>, Ш. акцентирует культурно-историческую обусловленность научных концепций, стремясь выделить исторический, подвижный элемент картин мира, оценить по достоинству значение открытий естественных наук, особенно физики, для понимания динамизма общей мировоззренческой картины, какой она складывалась в начале XX в. Вместе с тем Ш. отрицает за наукой функцию объективного познания действительности, подчеркивая антропоморфную, магически-суеверную основу научного мышления. Задачу науки, так же как и других форм культуры, он видит в символизации, смысловой организации действительности.
Очевидно воздействие на взгляды Ш. становления неклассической науки: по Ш., именно она сделала абсолютно наглядной «душевную противоположность», которую осуществили в мире античная и западноевропейской культуры - первая, тяготея к принципу телесности, скульптурности, вторая - с самого начала стремившаяся к «обесплочиванию» мира, что Ш. считает прасимволом западной, культуры, запечатленным в кельтском и древнегерм. эпосах. Влияние концепции Ш. носит разносторонний характер. Метод морфологического анализа, концепция «эквивалентных культур» стимулировали изучение локальных цивилизаций. Концепция Ш. оказала значительное влияние на так называемую историческую школу в философии науки (<<Кун>>, <<Фейерабенд>> и др.).
Значительное воздействие на последующую теорию культуры оказала установка Ш. на выявление общего языка культуры, культурной символики, а также гипотезы, касающиеся языка.
В работах 20-30-х годов Ш. переходит на экстремистские политические позиции, сближаясь с «революционным консерватизмом» (см. <<консервативная революция>>) и национал-социализмом. Однако в 1933 Ш. отклоняет предложение национал-социалистов о сотрудничестве. В последующем критика Ш. политики властей повлекла за собой распоряжение не упоминать его имя в политической печати. В одной из наиболее значительных работ Ш. этого периода, «ЧЕЛОВЕК И ТЕХНИКА» (1931), на смену его концепции эквивалентных высоких культур приходит упрощенно-монистическая картина всемирного развития, вульгаризованные мотивы «воли к власти». Антиномия «культура-цивилизация» снимается в интерпретации всемирной культуры исключительно как «искусственности», противоестественности. Тем самым за развитием человечества отрицается культурно-духовное значение. Исключением Ш. считает лишь триумф научных открытий, порожденных техническим гением Запада, - сюда он перемещает центр тяжести духовности «фаустовского человека». Наряду с определением техники как «тактики жизни» Ш. утверждает трансцендентный характер целей технической деятельности, не содержащей в себе ничего прагматического, ее символическую, «душевно-духовную» необходимость, самозабвенное и самоубийственное подвижничество западного человека. Ш. одним из первых поставил вопрос о месте и роли техники в истории, об универсальном характере воздействия техники на природу и общество. Особенное значение имел тезис Ш. о собственных закономерностях развития техники, ее автономности, так же как и тенденция анализировать технику в рамках общего исторического процесса культуры. Различные стороны учения Ш. были восприняты многими философами XX в., в том числе <<Хайдеггером>>, X. Шельски, <<Ортегой-и-Гассетом>>, X. Сколимовски и др.
Г.М. Тавризян
Пруссачество и социализм. Пг., 1922; Пессимизм ли это? М., 1922; Закат Европы. М., Пг., 1923; Закат Европы. Т.1. Новосибирск, 1993; Закат Европы. Т.2. (фрагменты) // Культурология. XX век. М., 1995; Человек и техника // Культурология. XX век. М., 1995; Untergang des Abendlandes. Bde.1-2. Munchen, 1918-1922; Der Mensch und die Technik. Beitrag zu einer Philosophie des Lebens. Munchen, 1931; Reden und Aufsatze, Munchen, 1951.

Философский словарь

Освальд (1880 — 1936) — нем. философ-идеалист, представитель философии жизни, теоретик культуры, историк, публицист. Осн. соч. Ш., излагающее его философию истории, — “Закат Европы” (1 — 2 тт., 1918 — 22) — вышло вскоре после поражения Германии в первой мировой воине и имело большой успех. Ш. восхваляет “старопрусский дух”, монархию, дворянское сословие и милитаризм. Война для Ш. — “вечная форма высшего человеческого бытия”. Материалистическому пониманию истории Ш. противопоставляет фатализм. отрицая понятие исторического прогресса. Ш. — сторонник исторического релятивизма. Он отвергает закономерное единство всемирно-исторического развития. История распадается у него на ряд независимых, неповторимых, замкнутых циклических “культур”, особых сверхорганизмов, имеющих индивидуальную судьбу и переживающих периоды возникновения, расцвета и умирания. Задачу философии истории Ш. сводит к постижению “морфологической структуры” каждой “культуры”, в основе к-рой лежит “душа культуры”. Согласно Ш., начиная с 19 в., т. е. с победой капитализма, зап. культура вступила в стадию упадка. Теоретически близкую к Ш. философию истории пропагандировал Тойнби.

Философский энциклопедический словарь

ШПЕНГЛЕР (Spengler) Освальд (род. 28 мая 1880, Бланкенбург, Гарц – ум. 8 июня 1936, Мюнхен) – нем. представитель философии культуры. Известен благодаря своему осн. произв. «Der Untergang des Abendlandes. UmriЯ einer Morphologie der Weltgeschichte», 1918 (рус. пер. «Причинность и судьба. Закат Европы». Пг., 1923), в котором он рассматривает культуры, образующие мировую историю, как организмы с ограниченной, определяемой им приблизительно в тысячу лет длительностью жизни. Он хочет предсказать будущее западной культуры, сравнивая ее с исчезнувшей греч. культурой. Западная культура, по его мнению, уже вступила в такую стадию цивилизации, на которой начинается ее неумолимая фатальная гибель. Его книга в период между двумя мировыми войнами имела необыкновенный успех, потому что была проникнута основанной якобы на исторических фактах враждебностью духу, которой придерживались тогда сторонники философии жизни (Эрнст Юнгер, Людвиг Клагес и др.), а также широкие круги образованной публики (см. ОЖИДАНИЕ ГИБЕЛИ). Но, уже тогда сильно критикуемая, сейчас она обсуждается во все более неблагоприятном тоне в основном из-за обнаружившегося в ней дилетантизма (Шпенглер признавался в том, что всегда принципиально презирал философию ради самой философии) и культа фактов («факты важнее, чем истина»). В целом Шпенглер представлял весьма плоский позитивизм, упрощающий трудную проблему несогласованности идеи и реальности, духа и действительности. Позже он написал еще ряд работ: «PreuЯentum und Sozialismus», t920; «Der Mensch und Technik», 1931; «Politische Schriften»; «Gedanken», 1941.

Философский энциклопедический словарь 2

        (Spengler) Освальд (29. 5. 1880, Бланкенбург, Гарц, — 8. 5. 1936, Мюнхен), нем. философ-идеалист, представитель философии жизни. Стал известным после сенсационного успеха гл. труда «Закат Европы» (Bd 1—2, 1918—22, рус. пер., т. 1, 1923). В 20-х гг. выступал как публицист консервативно-националистич. направления, близкий к фашизму, однако в 1933 отклонил предложение нацистов о сотрудничестве. Гитлеровский режим подверг Ш. бойкоту, что не помешало идеологам нацизма широко использовать положения Ш., превращая их в орудие своей демагогии.
        Решающее влияние на Ш. оказала философия Ницше. Ш. исходит из понятия органич. жизни, подвергнутого неогранич. расширению. Культура трактуется им как «организм», крый, во-первых, обладает жёстким сквозным единством и, во-вторых, обособлен от других, подобных ему «организмов». Это означает, что единой общечеловеч. культуры нет и быть не может. Ш. насчитывает 8 культур: египетская, индийская, вавилонская, китайская, «аполлоновская» (грекоримская), «магическая» (византийско-арабская), «фаустовская» (западноевропейская) и культура майя; ожидается рождение русско-сибирской культуры. Каждому культурному «организму», по Ш., заранее отмерен определ. (ОКОЛО тысячелетия) срок, зависящий от внутр. жизненного цикла. Умирая, культура перерождается в цивилизацию. Цивилизация как противоположность культуры есть, с одной стороны, эквивалент шпенглеровских понятий мёртвой «протяжённости», бездушного «интеллекта», а с другой — стоит в контексте восходящих к Ницше концепций «массового общества». Переход от культуры к цивилизации есть переход от творчества к бесплодию, от становления к окостенению, от героич. «деяний» к механич. «работе»; для грекорим. культуры он произошёл в эпоху эллинизма, а для зап. мира — в 19 в., с которого начинается его «закат».
        С наступлением цивилизации художеств. и лит. творчество делается якобы ненужным; поэтому Ш. предлагает отречься от культурных претензий и предаться голому техницизму.
        Стиль изложения у Ш. построен на оперировании развёрнутыми метафорами, причём метафорич. сближение слов часто подменяет логику понятий.
        Der Mensch und die Technik. Beitrag zu einer Philosophie des Lebens, Munch., 1931; Reden und Aufsatze, Munch., 195l3; TJr-fragen. Fragmente aus dem Nachlass, Munch., 1965; в рус. пер.— Философия будущего, Иваново-Вознесенск, 1922, Пруссачество и социализм, П., 1922; Пессимизм ли это?, М., 1922.
        Лазарев В. Н., О. Ш. и его взгляды на искусство, М., 1922; О. Ш. и закат Европы, М., 1922; Асмус В. Ф., Маркс и бурж. историзм, в его кн.: Избр. филос. труды, т. 2, М., 1971; Hughes H. S., Oswald Spengler. A critical estimate, N. ?., [1962]; Spengler-Studien. Festgabe fur M. Schroterzum 85. Geburtstag, hrsg. v. A. M. Koktanek, Munch., 1965.

Если вы желаете блеснуть знаниями в беседе или привести аргумент в споре, то можете использовать ссылку:

будет выглядеть так: ШПЕНГЛЕР

будет выглядеть так: Что такое ШПЕНГЛЕР