СОЛОВЬЁВ

Большая советская энциклопедия (БЭС)

I
        Александр Константинович [18(30).8.1846, г. Луга, ныне Ленинградской области, — 28.5(9.6).1879, Петербург], русский революционер-народник. В 1865—1866 учился в Петербургском университете. С 1876 примыкал к обществу «Земля и воля», входил в группу «сепаратистов» (Ю. Н. Богданович и др.). В 1877—78 вёл революционную пропаганду среди крестьян Поволжья. По собственной инициативе 2 апреля 1879 в Петербурге совершил неудачное покушение на императора Александра II. Был арестован, судим и повешен.
         Лит.: Кункль А. А., Покушение Соловьева, М., 1929; Фигнер В. Н., Полн. собр. соч., 2 изд., т. 5, М., 1932.
II
        Василий Иванович (1890—29.7.1939), участник революционного движения в России, партийный журналист. Член Коммунистичесой партии с 1913. Родился в семье служащего в г. Гольдингенерал Учился в Петербургском университете. Сотрудничал в газетах «Правда» (1913—14) и «Наш путь» (1913). В 1917 член редколлегии московской большевистской газеты «Социал-демократ», член большевистской фракции Московской городской думы, член Московского окружного комитета РСДРП (б). Делегат 6-го съезда РСДРП (б) (1917). В октябрьские дни 1917 член Боевого партийного центра по руководству вооруженным восстанием в Москве. В 1918—20 член бюро Московского комитета партии, член Президиума Моссовета. В 1920 работал в Наркомпросе. В 1921—1922 заместитель председателя Главполитпросвета, затем в аппарате ЦК партии, в Коминтерне, на дипломатической и журналистской работе. Делегат 7-го съезда РКП (б). Был членом ВЦИК.
         Лит.: Герои Октября, М., 1967.
III
        Вениамин Николаевич (1798—1871), барон, декабрист. Из дворян Рязанской губернии. Штабс-капитан Черниговского пехотного полка. В феврале 1825 принят в Общество соединённых славян. Последовательный республиканец, сторонник цареубийства и вооруженного выступления против самодержавия. Участвовал в восстании Черниговского полка (см. Черниговского полка восстание). Военным судом приговорён к смертной казни, замененной вечной каторгой. С 1827 отбывал каторжные работы в Сибири; с 1840 на поселении. В 1856 вернулся в Рязанскую губернию, где и умер.
IV
        Владимир Сергеевич [16(28).1.1853, Москва, — 31.7(13.8).1900. с. Узкое, ныне в черте г. Москвы], русский религиозный философ, поэт, публицист и критик. Сын С. М. Соловьева (См. Соловьёв). Учился на физико-математическом, затем на историко-филологическом факультете Московского университета, который окончил в 1873; в 1874 защитил в Петербурге магистерскую диссертацию «Кризис западной философии. Против позитивистов», а в 1880 докторскую диссертацию «Критика отвлечённых начал». После речи против смертной казни в марте 1881 (в связи с убийством Александра II народовольцами) С. был вынужден оставить преподавательскую работу. В 80-е гг. выступал преимущественно как публицист, проповедуя объединение «Востока» и «Запада» через воссоединение церквей, борясь за свободу совести и против национально-религиозного гнёта; сотрудничал (с 1883) в либеральном «Вестнике Европы» (См. Вестник Европы). В 90-х гг. занимался философской и литературной работой; переводил Платона, вёл философский отдел в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона.
         Как мыслитель и утопист С. оказался на пересечении разных духовных течений. Задумав своё философское дело как оправдание «веры отцов» на «новой ступени разумного сознания», он встал перед невыполнимой задачей — совместить научно-позитивный и рационалистический «дух времени» с религиозным преданием.
         В своей философии, отвергающей материализм революционно-демократической мысли. С. предпринял наиболее значительную в истории рус. идеализма попытку объединить в «великом синтезе» христианский платонизм, нем. классический идеализм (главным образом Ф. В. Шеллинга) и научный эмпиризм. Однако беспрерывная перестройка этой заведомо противоречивой метафизической системы свидетельствует о том, что на самом деле она служила лишь умозрительным «оправданием» жизненно-нравственных поисков и мифо-поэтических мечтаний С. Полагая, что «нравственный элемент... не только может, но и должен быть положен в основу теоретической философии» (Собр. соч., СПБ, т. 9, 1913, с. 97), С. связывал философское творчество с позитивным разрешением жизненного вопроса «быть или не быть правде на земле», понимая правду как реализацию христианского идеала; за социалистическими учениями С. признавал лишь относительную общественно-историческую правду. В конце 70-х и в 80-е гг. в обстановке безвременья и поисков новых путей преобразования России С. в противовес как радикально-демократическому, так и позднеславянофильскому и официально-консервативному направлениям выступил с социальных позиций, близких к либеральному народничеству (См. Народничество). Однако умеренно-реформистские взгляды соседствовали у него с мистико-максималистской проповедью «теургического делания», призванного к «избавлению» материального мира от разрушительного воздействия времени и пространства, преобразованию его в «нетленный» космос красоты, и с историософской теорией христианского «богочеловеческого процесса» как совокупного спасения человечества («Чтения о Богочеловечестве», 1877—81). В дальнейшем разработка социальной темы вылилась в теократическую утопию, политическим следствием которой у С. оказывается союз между римским папой и русским царём как правовая гарантия «богочеловеческого дела» (см., например, «История и будущность теократии», 1887). Крах этой утопии запечатлен в философской исповеди С. «Жизненная драма Платона» (1898) и в «Трёх разговорах» (1900). Конец жизни С. отмечен приливом катастрофических предчувствий и отходом от прежних философских конструкций в сторону христианской эсхатологии (См. Эсхатология).
         Космическая тема решалась у С. неортодоксально для христианства — на почве платоновского мифа об эротическом восхождении; в трактате «Смысл любви» (1892—1894) С. хочет «досказать речь Диотимы» из «Пира» Платона в том духе, что совершенная половая любовь способна восстановить целостность человека и мира и ввести их в бессмертие. Пантеистически и эволюционистски окрашенная космология С. созвучна космически-преобразоватльским идеям Н. Ф. Федорова и К. Э. Циолковского.
         Некоей гармонизации этих двух исходных тем — космической и социальной — призвана служить метафизика С.: собственно философская доктрина «всеединства» и религиозно-поэтическое учение о Софии. Предприняв вслед за ранними славянофилами (См. Славянофилы) пересмотр «западной философии» как отвлечённой рассудочности и негативной метафизики, С. противополагает ей в сфере гносеологии «цельное знание» (интуитивное образно-символическое постижение мира, основанное на нравственном усилии личности), а в сфере онтологии — «положительное всеединство», свободное объединение в абсолюте всех оживотворённых элементов бытия как божественный первообраз и искомое состояние мира. Однако это всеединство не только мыслилось философом, но и романтически представало перед ним в лице Софии — «вечной женственности», личная мистическая любовь к которой как бы освящала эротическую утопию С. Стихи «софийного цикла», посвященные «подруге вечной» — мистической возлюбленной, — это интимное средоточие лирики С., попали впоследствии в центр внимания, продолжая традиции Ф. И. Тютчева, А. А. Фета, А. К. Толстого, отличается тоном напряжённой мистико-философской исповеди и элементами новой, специфически символической образности (см. Символизм), Личный облик С. — скитальчество, житейская беспомощность, подвижничество делали его в глазах символистской художественной интеллигенции героем легенды, олицетворением переломной эпохи (см. А. А. Блок, «Рыцарь-монах», «Владимир Соловьев и наши дни», Собр. соч., т. 5, 1962, с. 446—54 и т. 6, 1962, с. 154—59; А. Белый, «Арабески», М., 1911, с. 387—94).
         С. стоит у истоков «нового религиозного сознания» начала 20 в.: богоискательства (См. Богоискательство) и религиозной философии С. Н. Булгакова, С. Н. и Е. Н. Трубецких, П. А. Флоренского и др.
         Соч.: Собр. соч., 2 изд., т. 1—10, СПБ, 1911—13; Письма, т. 1—4, СПБ, 1908—23; Стихотворения и шуточные пьесы. Вступ. ст. З. Г. Минц, Л., 1974.
         Лит.: О Владимире Соловьеве. Сб.1, М., 1911; Трубецкой Е., Миросозерцание Вл. С. Соловьева, т. 1—2, М., 1913; Мочульский К. В., В. С. Соловьев, Париж, 1936; Коган Л. А., В. С. Соловьев, в кн.: История философии в СССР, т. 3, М., 1968, гл. Х; Спиров В. В., Философия истории Вл. Соловьева в ее развитии и преемственности, в сборнике: Из истории русской философии XIX-начала XX века, М., 1969.
         Р. А. Гальцева, И. Б. Роднянская.
V
        Зиновий Петрович [10(22).11.1876, Гродно, — 6.11.1928, Москва], один из организаторов советского здравоохранения и военно-санитарной службы Красной Армии. Член Коммунистической партии с 1898. В 1897 поступил на медицинский факультет Казанского университета, за революционную деятельность в 1899 арестован и выслан; университет окончил в 1904. Работал санитарным врачом в Симбирском и Саратовском земствах, вел партийную работу. В 1909 арестован и сослан в Усть-Сысольск. По окончании ссылки переехал в Москву (1912), вошёл в состав правления Общества русских врачей в память Н. И. Пирогова (См. Общество русских врачей в память Н. И. Пирогова); один из редакторов журнала «Общественный врач» и редактор журнала «Врачебная жизнь». Секретарь Всероссийской лиги по борьбе с туберкулёзом. Накануне Октябрьской революции 1917 в качестве члена ВРК Хамовнического района Москвы участвовал в организации вооруженного восстания. В 1918 заведующий медицинской частью Наркомата внутренних дел и член Совета врачебных коллегий (См. Совет врачебных коллегий); автор проекта организации Наркомздрава РСФСР; после его создания заместитель Наркома здравоохранения РСФСР. Одновременно (с 1920) начальник Главного военно-санитарного управления РККА и председатель исполкома Российского общества красного креста. По инициативе С. организован (1925) всесоюзный пионерский лагерь «Артек», С 1923 профессор кафедры социальной гигиены медицинского факультета 2-го МГУ. Труды по разработке теоретических основ сов. здравоохранения, профилактического направления в сов. медицине, организации военно-санитарной службы.
         Соч.: Вопросы социальной гигиены и здравоохранения, Избр. произведения, М., 1970 (лит.).
         Лит.: Зиновий Петрович Соловьев. Сб., м., 1952; Петров Б. Д., З. П. Соловьев, М., 1967.
         Б. Д. Петров.
        З. П. Соловьёв.
VI
        Леонид Васильевич [6(19).8.1906, Триполи, Ливан, — 9.4.1962, Ленинград], русский советский писатель. Окончил сценарный факультет ГИКа (1932). Участник Великой Отечественной войны 1941—45. Печатался (сначала как журналист) с 1923. Творчество С. связано с фольклором и бытом Средней Азии: повесть «Кочевье» (1932), новеллы 30-х гг., цикл автобиографических рассказов «Из „Книги юности"» (1963) и др. Дилогия о Ходже Насреддине (ч. 1 — «Возмутитель спокойствия», 1940, ч. 2 — «Очарованный принц», 1954, полностью опубликована 1966) — главное произведение С., изданное во многих странах. В нём фольклорный герой, «умом — неслыханный плут, сердцем — чистый праведник», представлен как неодолимый жизнелюбец и поборник «деятельного добра». Поэтическая стилизация сочетается в дилогии с сатирическим гротеском, направляемым против лжи и беззакония. Повесть «Иван Никулин — русский матрос» (1943) посвящена боям за Севастополь. Автор пьес и сценариев по мотивам собственных произведений Награжден орденом Отечественной войны 1-й степени и медалями.
         Соч.: Избранное, т. 1—3, Л., 1964.
         Лит.: Русские советские писатели-прозаики. Библиографический указатель, т. 4, М., 1966.
         И. Б. Роднянская.
VII
        Михаил Дмитриевич [22.8(3.9).1887, Молога, бывший город в Ярославской губернии, — 13.1.1965, Москва], советский геодезист и картограф. Член КПСС с 1944. Окончил Московский межевой институт (1911) (ныне Московский институт инженерной геодезии, аэрофотосъемки и картографии), профессор там же (с 1920). Разработал общую теорию проективно-цилиндрической проекции и дал конкретные варианты косых перспективно-цилиндрических проекций, получивших широкое применение при создании учебных карт и географических атласов. С. предложил также теорию перспективных проекций с многократными изображениями. Награжден орденом Ленина, орденом Трудового Красного Знамени и медалями.
         Соч.: Картографические проекции, М., 1946; Основы картоведения, М., 1959; Математическая картография, М., 1969.
         Лит.: Памяти Михаила Дмитриевича Соловьёва, «Геодезия и картография», 1965, № 3.
VIII
        Сергей Леонидович (р. 12.4. 1930, Новгород), советский геофизик-сейсмолог, член-корреспондент АН СССР (1972). После окончания ЛГУ (1953) работал в институте физики Земли и в Совете по сейсмологии АН СССР, в Сахалинском комплексном научно-исследовательском институте АН СССР — с 1961 заведующий отделом, а с 1971 директор. Основные труды по методам энергетической классификации землетрясений, сейсмичности и сейсморайонированию СССР и Тихого океана; глубинному строению Курило-Камчатской дуги и окружающих акваторий, гидроакустическим волнам подводных землетрясений, проблеме цунами. Автор-составитель «Атласа землетрясений в СССР» (1962) и «Каталога цунами на западном побережье Тихого океана» (1974, совместно с Ч. Н. Го). С. — председатель комиссии по цунами Междуведомственного совета по сейсмологии и сейсмостойкому строительству АН СССР (с 1968) и комитета по цунами Международного геодезического и геофизического союза (с 1971). Награжден орденом Трудового Красного Знамени.
IX
        Сергей Михайлович [5(17).5.1820, Москва, — 4(16).10.1879, там же], русский историк, член Петербургской АН (1872). Родился в семье священника. Окончил Московский университет (1842). Испытал влияние Т. Н. Грановского (См. Грановский) и философии Г. Гегеля (См. Гегель). С. в 1842—44 жил за границей, будучи домашним учителем детей гр. А. П. Строганова, слушал лекции Ф. Гизо и Ж. Мишле в Париже, К. Риттера и Л. Ранке в Берлине, Ф. Шлоссера в Гейдельберге. В 1845 начал читать курс рус. истории в Московском университете и защитил магистерскую диссертацию «Об отношении Новгорода к великим князьям», а в 1847 — докторскую — «История отношений между русскими князьями Рюрикова дома». С 1847 профессор Московского университета. В 50—70-х гг. С. опубликовал ряд исследований, очерков, статей, руководствуясь принципом, заявленным в его «Исторических письмах» (1858): наука обязана отвечать на вопросы жизни. В 1863 (год польского восстания) появилась «История падения Польши», а в 1877, когда началась русско-турецкая война, вышла книга «Император Александр I. Политика, дипломатия». С. написал также несколько работ, посвященных вопросам теории исторической науки («Наблюдения над исторической жизнью народов», «Прогресс и религия» и Др.) и историографии («Писатели русской истории XVIII в.», «Н. М. Карамзин и его „История государства Российского”», «Шлёцер и антиисторическое направление» и др.). Событием не только в научной биографии С., но и в общественной жизни стали «Публичные чтения о Петре Великом» (1872). В 1864—70 С. занимал должность декана историко-филологического факультета, в 1871—1877 — ректора Московского университета. В последние годы жизни был председателем Московского общества истории и древностей российских, а также директором Оружейной палаты.
         Преодолев свои ранние славянофильские увлечения, С. примкнул к западникам, занимая умеренные либеральные позиции. Он отрицательно относился к крепостному праву и политическому режиму императора Николая I, но страшился крестьянского движения. После смерти Николая I преподавал историю наследнику, Николаю Александровичу, а в 1866 — будущему императору Александру III, по поручению которого составлял Записку о современном состоянии России (оставшуюся незаконченной). С. выступал в защиту университетской автономии, определённой Уставом 1863, и вынужден был уйти в отставку (1877), когда его усилия потерпели крах.
         Главным делом жизни С. явилось создание «Истории России с древнейших времён». В 1851—79 вышло 28 тт., а последний, 29-й, доведённый до 1775, вышел посмертно. «История России» создавалась в противовес «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, считавшейся в 1-й половине 19 в. официальной. Субъективистским взглядам Карамзина С. противопоставил идею исторического развития. Человеческое общество представлялось С. целостным организмом, развивающимся «естественно и необходимо». Он отказался от выделения «норманского» и «татарского» периодов в русской истории и стал считать главным не завоевание, а внутренние процессы развития (колонизационное движение, возникновение новых городов, изменение взгляда князей на собственность и характер своей власти). С. первым поставил процесс государственной централизации в тесную связь с борьбой против монголо-татарского ига. Попытался вскрыть исторический смысл опричнины как борьбы против «удельных» устремлений боярства, одновременно осуждал жестокость царя.
         Будучи сторонником сравнительно-исторического метода и указывая на общность черт в развитии России и Западной Европы, С. вместе с тем отмечал и своеобразие в развитии России, заключавшееся, по его мнению, прежде всего в географическом положении страны между Европой и Азией, вынужденной вести многовековую борьбу со степными кочевниками. Согласно концепции С., сначала на Россию наступала Азия, в 16 в. в наступление перешла Россия — форпост Европы на Востоке. С. — человек религиозный, склонен был видеть в этом «торжество христианства над мусульманством». Сводя историческое развитие в конечном счёте к изменению государственных форм, С. отводил истории общественно-экономической жизни второстепенную роль по сравнению с историей политической. Прикрепление крестьян к земле С. рассматривал как меру вынужденную, вызванную природными условиями России (обширность территории, суровость климата и т.д.) и государственными потребностями, заключавшимися прежде всего в «умножении войска».
         В общеисторической концепции С. особое место занимала «смута», т. е. события русской истории начала 17 в. Она представлялась ему реакцией всех антигосударственных сил и элементов на успешный процесс централизации, завершившийся во 2-й половине 16 в., когда главной государственной потребностью стала «потребность просвещения, сближение с народами Западной Европы». В качестве причин «смуты» С. выдвигал падение нравственности народа и развитие казачества. С. видел в событиях начала 17 в. насильственный перерыв в органическом ходе рус. истории. По его мнению, после «смуты» движение возобновилось по «законному» пути, с тех рубежей, на которых в конце 16 в. остановились Рюриковичи. С. признаёт закономерность образования крепостнического государства, но отрицает закономерность классовой борьбы народных масс против этого государства. Отрицательное отношение С. к классовой борьбе, игнорирование её закономерности и прогрессивности особенно проявилось при рассмотрении им крестьянских войн 17—18 вв. В центре научных интересов С. стояли реформы Петра I. С. первым показал их объективную закономерность. По его мнению, переход от России «древней к новой» произошёл на рубеже 17—18 вв. и знаменовал собой вступление страны на путь «европеизации», т. е. буржуазного развития. Не учитывая классовых основ политики Петра I, С. не мог понять, чем же вызывалось народное сопротивление планам Петра.
         Положенный в основу трудов С. огромный фактический материал (начиная с 17 в. преимущественно архивный) изложен им на основе идеи исторической закономерности, все факты связаны в единую, стройную систему. Это дало возможность С. дать исключительную по силе и выразительности целостную картину рус. истории на протяжении веков. Его труды открыли новый, буржуазный период в развитии рус. исторической науки и оказали глубокое влияние на всех последующих рус. историков. В. О. Ключевский, Н. П. Павлов-Сильванский, С. Ф. Платонов и др. в той или иной мере находились под воздействием исторической концепции С. «История России» С. сохранила большое научное значение до наших дней.
         Соч.: Собр. соч., СПБ, [1901]: История России с древнейших времен, кн. 1—15, М., 1959—66; Записки, П., [1915].
         Лит.: Безобразов П. В., С. М. Соловьев. Его жизнь и учебно-литературная деятельность, СПБ, 1894; Ключевский В. О., С. М. Соловьев, Соч., т. 7, М., 1959; его же, С. М. Соловьев как преподаватель. Памяти С. М. Соловьева, там же, т. 8, М., 1959: Рубинштейн Н. Л., Соловьев, в его кн.: Русская историография, М., 1941; Черепнин Л. В., С. М. Соловьев, как историк, в кн.: Соловьев С. М., История России с древнейших времен, кн. 1, М., 1959; Пресняков А. Е., С. М. Соловьев в его влиянии на развитие русской историографии, в кн.: Вопросы историографии и источниковедения истории СССР. Сб. ст., М. — Л., 1963; Ефимов А. В., С. М. Соловьев как историк международных отношений, в кн.: История и историки, М., 1966; Сахаров А. М., История России в трудах С. М. Соловьева, «Вестник МГУ, Серия 9. История», 1971, № 3; Историография истории СССР. С древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции, 2 изд., М., 1971; Список соч. С. (1842—1879 гг.), [сост. Н. А. Попов], в кн.: Соловьев С. М., Соч., СПБ, 1882, с. 529—536.
         В. И. Корецкий.
        С. М. Соловьёв.
X
        Юрий Владимирович (10.8.1940, Ленинград, — 12.1.1977, там же), советский артист балета, народный артист СССР (1973). В 1958 окончил Ленинградское хореографическое училище (класс Б. В. Шаврова) и принят в труппу Театра оперы и балета им. С. М. Кирова (Ленинград). Партии: Зигфрид («Лебединое озеро» Чайковского), Альберт («Жизель» Адана), Солор («Баядерка» Минкуса), Ферхад («Легенда о любви» Меликова), Бог («Сотворение мира» Петрова) и др. Премия В. Ф. Нижинского Парижской академии танца (1963), Золотая звезда Международного фестиваля танца в Париже (1965).

Современная Энциклопедия

СОЛОВЬЁВ Владимир Сергеевич (1853 - 1900), российский религиозный философ, поэт, публицист. Сын С.М. Соловьева. В учении Соловьева об универсуме как "всеединстве" христианский платонизм переплетается с идеями новоевропейского идеализма, особенно Ф.В. Шеллинга, естественно-научным эволюционизмом и неортодоксальной мистикой (учение о мировой душе и др.). Проповедовал утопический идеал всемирной теократии, крах которого привел к усилению эсхатологических (смотри Эсхатология) настроений Соловьева. Оказал большое влияние на русскую религиозную философию и поэзию русских символистов (особенно стихи Соловьева "софийного цикла"). СОЛОВЬЁВ Сергей Михайлович (1820 - 79), российский историк государственной школы. Ректор Московского университета (1871 - 1877). Защищал университетскую автономию. Труды по истории Новгорода, эпох Петра I и Александра I, внешней политики России, историографии. Основное сочинение, обобщившее в единую систему огромный фактический материал, - "История России с древнейших времен" (1851 - 79; тома 1 - 29). СОЛОВЬЁВ Сергей Алексеевич (родился в 1944), российский кинорежиссер. Фильмы: "Станционный смотритель" (1972), "Сто дней после детства" (1975), "Спасатель" (1980), "Наследница по прямой" (1982), "Асса" (1988), "Черная роза - эмблема печали, красная роза - эмблема любви" (1990), "Дом под звездным небом" (1991) и др. Следуя традициям высокой изобразительной культуры, Соловьев поэтически переосмысливает действительность, прибегая нередко к неожиданным, экстравагантным приемам. В 1993 поставил пьесы А.П. Чехова "Дядя Ваня" (Малый театр) и "Чайка" (Театр на Таганке).

Энциклопедия Отечеcтво

1.
СОЛОВЬЁВ Александр Константинович (1846-79), народник. Участник "хождения в народ", примыкал к "Земле и воле". 2 апреля 1879 совершил в Петербурге покушение на императора Александра II. Повешен.
2.
СОЛОВЬЁВ Владимир Сергеевич (1853-1900), русский религиозный философ, поэт, публицист, мистик. Сын С. М. Соловьёва. После речи против смертной казни в марте 1881 (в связи с убийством Александра II народовольцами) был вынужден оставить преподавательскую работу. В учении Соловьёва об универсуме как "всеединстве" христианский платонизм переплетается с идеями новоевропейского идеализма, особенно Ф. В. Шеллинга, естественно-научным эволюционизмом и неортодоксальной мистикой (учение о Софии - Премудрости Божьей, положившее начало русской софиоло-гии). Проповедовал объединение "Востока" и "Запада" через воссоединение церквей, утопический идеал всемирной теократии, крах которого привёл к усилению эсхатологических настроений Соловьёва ("Три разговора" с их "Краткой повестью об Антихристе", 1899-1900). Оказал большое влияние на русский идеализм и поэзию русских символистов (особенно стихи Соловьёва "софийного периода"). Осн. сочинения: "Кризис западной философии" (1874); "Чтения о Богочеловечестве" (1877-81); "Россия и Вселенская церковь" (опубл. в Париже, 1889; русский перевод 1911); "Смысл любви" (1892-94); "Оправдание добра" (1894-95).
3.
СОЛОВЬЁВ Всеволод Николаевич (род. 1924), конструктор ракетно-космической техники, член-корреспондент РАН (1990), Герой Социалистического Труда (1980). Труды по сложным техническим комплексам для транспортных операций. Ленинская премия (1972), Государственная премия СССР (1988).
4.
СОЛОВЬЁВ Леонид Васильевич (1906-62), русский писатель. Повести, рассказы из жизни Средней Азии, среди них - основанная на фольклорных образах и мотивах, насыщенная народной мудростью "Повесть о Ходже Насреддине" (1940-54); произведения о советских моряках.
5.
СОЛОВЬЁВ Николай Яковлевич (1845-98), русский драматург. Пьесы: "На пороге к делу" (1879); в 1876-80 совместно с А. Н. Островским - "Счастливый день", "Женитьба Белугина", "Дикарка", "Светит, да не греет".
6.
СОЛОВЬЁВ Павел Александрович (1917-96), теплотехник, член-корреспондент РАН (1981), Герой Социалистического Труда (1966). Под руководством Соловьёва разработаны первые отечественные вертолётный газотурбинный двигатель и турбореактивный двухконтурный двигатель. Ленинская премия (1978), Государственная премия СССР (1968).
7.
СОЛОВЬЁВ Сергей Александрович (род. 1944), кинорежиссёр, народный артист Российской Федерации (1996). Поставил фильмы: "Егор Булычев и другие" (1971), "Станционный смотритель" (1972), "Сто дней после детства" (1975), "Спасатель" (1980), "Наследница по прямой" (1982), "Избранные" (1983), "Чужая Белая и Рябой" (1987), "Асса" (1988), "Чёрная роза - эмблема печали, красная роза - эмблема любви" (1990), "Дом под звёздным небом" (1992) и др. Для Соловьёва характерны высокая культура пластических решений, тонкость и точность воспроизведения атмосферы; нередко переосмысливает в своих фильмах действительность, прибегая к неожиданным экстравагантным приёмам. Государственная премия СССР (1977).
8.
СОЛОВЬЁВ Сергей Леонидович (1930-94), геофизик, академик РАН (1991). Труды по сейсморайониро-ванию СССР и Тихого океана, проблеме цунами и др.
9.
СОЛОВЬЁВ Сергей Михайлович (1820-79), историк, академик Петербургской АН (1872). С 1845 читал курс русской истории в Московском университете. Ректор Московского университета (1871-77). Представитель государственной школы отечественной историографии. Труды по истории Новгорода, эпох Петра I и Александра I, внешней политики России, историографии. Осн. сочинение - "История России с древнейших времён" (1851-79; т. 1-29). Особое внимание уделял смене осн. начал общественного быта: родового - вотчинным, вотчинного - государственным. Создал органичную, эволюционную картину истории России.
С.М. Соловьев
10.
СОЛОВЬЁВ Юрий Владимирович (1940-77), артист балета, народный артист СССР (1973). С 1958 в Театре оперы и балета им. С. М. Кирова (Ленинград). Классический танцовщик, мастер дуэтного танца, обладал феноменальным прыжком. Партии: Голубая птица ("Спящая красавица" П. И. Чайковского), Принц ("Золушка" С. С. Прокофьева), Юноша ("Ленинградская симфония" на музыку Д. Д. Шостаковича) и др.

Имя собственное в русской поэзии 20 в

1. (Владимир Сергеевич (1853-1900) - рус. философ, поэт) И к мидианке на колени Склоняю праздную главу. Владимир Соловьев Эпгрф. АБ901 (I,472.1); Смерть и время царят на земле - Ты владыками их не зови. Вл. Соловьев Эпгрф. АБ901 (I,478.1); АЛЛЕГОРИЯ Загл. См. стих. "Эфиопы и бревно" Вл. Соловьева. Рем. АБ901 (I,479.2); И мглою бед неотразимых Грядущий день заволокло. Вл. Соловьев Эпгрф. АБ908 (III,252); Панмонголизм! Хоть имя дико, Но мне ласкает слух оно. Владимир Соловьев Эпгрф. АБ918 (III,360); В очках ученого пророка Его видал за письменным столом Владимир Соловьев. (Соловьев предвидел поражение России в рус.-японской войне) РП Хл920-22 (491); 2. (Сергей Михайлович (1885-1941) - рус. поэт, племянник В. С. Соловьева) С. Соловьеву Посв. АБ901 (I,103); С. Соловьеву Посв. АБ901 (I,111); С. Соловьеву Посв. АБ902 (I,156); С. Соловьеву Посв. АБ903 (I,274); С. М. Соловьеву Посв. АБ903 (I,537.1); С. Соловьеву Посв. Куз908 (128); СКАЗКИ СОЛОВЬЕВА Загл. Цв910 (I,73.2); О, эта молодость земная! Все так старо - и все так ново! У приоткрытого окна я Читаю сказки Соловьева. ib.; Ты прав! Здесь сны не много значат, Здесь лжет и сон, не только слово... Но, если хочешь знать, как плачут, Читай в апреле Соловьева! ib.

История философии. Энциклопедия

СОЛОВЬЁВ Владимир Сергеевич, (1853-1900) - русский философ. Окончил Московский университет. В 1870-е защищает магистерскую и докторскую диссертации, преподает. В связи с публичным призывом к помилованию убийц императора Александра II вынужден прекратить академическую карьеру. В 1880-е занимается активной публицистической деятельностью. В 1890-е обращается к систематической разработке своей философии. Основные сочинения: "Духовные основы жизни" (1882-1884), "Великий спор и христианская политика" (1883), "История и будущность теократии" (1886), "Три речи в память Достоевского" (1881-1883), "Русская идея" (1888), "Россия и Вселенская церковь" (1889), "Национальный вопрос в России" (1883-1891), "Смысл любви" (1892-1894), "Оправдание Добра. Нравственная философия" (1897), "Первое начало теоретической философии" (сб. статей, 1897-1899), "Три разговора" (1899-1900) и др. Уже современники воспринимали С. как загадочную и таинственную личность. С. обладал несомненными медиумическими способностями (поэма "Три свидания"). Как поэт является предшественником поэтики русского символизма. Особое значение для творчества С. имели платонизм, патристика, немецкая мистика, Шеллинг, Гегель, славянофильство и др. Однако как мыслитель С. проявлял предельную самостоятельность в стремлении адаптировать идеи изученных им философов к собственному мировоззрению, важнейшей чертой которого является универсализм. Выступив в период, когда перед русской общественной мыслью встала задача органического синтеза накопленного материала, С. создал первую русскую категориально-понятийную систему, не сводимую к какой-либо одной традиции. Основным делом жизни С. стало создание христианской православной философии с тем, чтобы "ввести вечное содержание христианства в новую, соответствующую ему, т.е. разумную безусловную форму", форму свободно-разумного мышления, когда философский синтез включает в себя и то, что содержит вера. Будучи с самого начала убежденным, что "философия в смысле отвлеченного, исключительно теоретического познания окончила свое развитие и перешла безвозвратно в мир прошедшего", С. считает необходимым построение новой философии как выражения "цельной жизни", получающего свое исходное содержание от религиозного знания, или знания существенного всеединства. Новая философия строится С. методом "критики отвлеченных начал" - т.е. всякого рода односторонностей, частных идей и принципов жизни (эмпиризм, рационализм, экономизм, клерикализм и т.п.), которые пытаются заменить целое и в итоге теряют истину. Выявление ограниченности этих начал предполагает и определение законного места каждого из них в высшем органическом синтезе, верховным принципом которого выступает положительное всеединство. Соответственно предметом философии является не бытие как таковое, а то, чему бытие принадлежит, т.е. безусловно сущее как начало всякого бытия. Конечным итогом должна стать организация всей области истинного знания в полную систему свободной и научной теософии - всестороннего синтеза преодолевших свою отвлеченность теологии, философии и науки, причем в основу синтеза кладется нравственный элемент, что предполагает отказ от гносеологизации философии и построение ее не столько как абстрактной теории, сколько как философии жизни, практически направленного знания. Философия, по мысли С., есть прежде всего свобода и духовное освобождение и благодаря этому она делает самого человека именно человеком. С. изначально был ориентирован на разработку синтетической метафизики, где каждое начало находит свое место в гармоническом единстве, с целью выяснения смысла бытия как его укорененности в Боге (тема "оправдания твари") в контексте построения теории бытия и жизни в качестве всеобщего и целостного организма с явными пантеистическими интенциями. Доминирующими и в чем-то противоречащими друг другу являются здесь два ряда идей: учение об Абсолюте (всеединстве) и учение о Богочеловечестве. Настоящим предметом метафизики, считает С., является не бытие, а сущее (Абсолют, Бог), которому бытие принадлежит. Бытие относительно, сущее (сверхсущее) абсолютно, оно выше любых признаков и определений, представляя собой положительное ничто, поскольку не есть что-нибудь, и все, поскольку не может быть лишено чего-нибудь, оно есть положительная возможность, сила и мощь бытия. Бытие по отношению к абсолютному есть его другое, т.е. сущее - это единство себя и своего отрицания или любовь как самоотрицание существа и утверждение им другого, но этим самоотрицанием осуществляется высшее самоутверждение. В этом ключе С. разрабатывает понятие положительного всеединства, учение о котором выступило ведущей линией русского философствования. Всеединство есть такое состояние, в котором единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех, это некое гармоническое единство множеств, идеальный строй бытия, определяющий направленность его эволюции. Раскрывая динамику всеединства, С. утверждает, что в абсолютном можно различить два полюса (центра) - абсолютное как таковое и абсолютное как становящееся всеединое или идея, сущность, потенция, первоматерия бытия, воплощающаяся в реальную действительность. Именно здесь наиболее явен пантеизм С., ибо фактически он снимает идею творения мира и утверждает его изначальную единосущность Богу. Определив бытие как соотношение сущего и сущности, С. выделяет его модусы (воля, представление, чувство) и от них заключает к модусам всеединства - благу, истине, красоте, через которые осуществляется возвращение раздробленного мира к Абсолюту. Космогонический процесс у С. - последовательность "повышений бытия". Актуально этот процесс проходит через три ступени явления Логоса (абсолютного в его саморазличении), что позволяет совместить концепцию С. с догматом Трехипостасности и одновременно (богочеловек Христос как конкретный Логос) связать сущее с человеком. Особое место в онтологической модели С. занимает учение о Софии, божественной премудрости, ставшее основой софиологического направления русской философии, а также ведущей темой символической поэзии. Концепция Софии С. весьма темна и противоречива и довольно трудно согласуется с учением о Св. Троице. София трактуется и как мировая душа, и как вечная женственность, и как тело Христово, т.е. Церковь, и как воплощенная в образе Св. Девы Марии. В конечном счете София (единство - все в себе заключающее) выступает началом, объединяющим тварный мир и Абсолют, это непосредственное воплощение Абсолюта в мире и одновременно идеальный человек, реальная опора индивида в преодолении хаоса тварного мира. Гносеологическим аспектом концепции положительного всеединства является теория цельного знания. С течением времени у С. усиливается антикартезианское начало в форме вывода, что человеческий субъект гораздо менее очевиден и достоверен, чем Абсолют, являющийся предметом познания и данный человеку непосредственно в форме ощущения абсолютной истины еще до всякого самосознания; вне безусловной Истины познающий субъект есть ничто. Цель познания - внутреннее соединение человека с истинно сущим, что органически включает в познавательный процесс нравственный элемент. Истина онтологична, изначально существует до всякого субъекта, есть сущее (безусловная действительность) всеединое (смысл всего существующего). Познать истину - значит вступить в область Абсолюта и тогда истина, овладевая внутренним существом человека, выявляется как любовь. Следуя Спинозе, С. различает три источника познания - опыт, разум и мистика. Эмпирическое и рациональное познание дают нам свидетельства только о внешности предмета. Суть же постигается посредством третьего рода познания, основанного на вере, через непосредственное восприятие (интуицию) абсолютной действительности, внутренне соединяющее нас с предметом познания. Это и есть мистика как цельное знание, выраженное у С. в строгой системе логических категорий и отражающее чувство связи всего со всем, причем мистическое знание, составляя "основу истинной философии", должно браться в неразрывной связи со знанием феноменологическим (научным). Очевидно, что метафизика С. оборачивается антропологией и этикой. Человек есть связующее звено между божественным и тварным миром, в нем "природа перерастает саму себя и переходит (в сознании) в область абсолютного", безусловного значения человеческой личности как нравственного существа. Совмещая в себе безусловное и условное, человек двойственен, он есть вместе и божество и ничтожество. Стремление разрешить это противоречие усиливает со временем у С. элементы имперсонализма, трактовки личности как "подставки" другого, высшего, индивидуализации всеединства без отказа, однако, от понимания личности как особой формы бесконечного содержания, в социальном плане восполняемого обществом. При этом антропология у С. снимает космогонию, ибо наряду с актуальным всеединством необходимо предположить потенциальное, становящееся всеединство, каковым является человек в силу его причастности двум мирам: в человеке всеединое получает сначала идеальную форму, а затем, посредством сознательного включения в космогонический процесс воссоединения с Абсолютом, и реальную. "Земной" план этого процесса С. раскрывает в своем вершинном произведении "Оправдание добра", тщательнейшим образом анализируя реальные процессы человеческой жизни. Утверждая в противоречии со своей концепцией независимость нравственной сферы от религии и метафизики, С. стремится построить рационалистическую этику как развитие разумом изначально присущей ему идеи добра. Составляя полноту бытия, добро ничем не обусловлено, напротив, все собою обусловливает и через все осуществляется. Зло же объективно не существует, есть раз-лад, дез-организация бытия, результат свободы, эгоизма. Добро через культуру призвано организовать бытие на пути к всеединству. Способом упразднения эгоизма является понятая онтологически (как соединение учения об Эросе с учением о Софии) любовь как спасение индивидуальности через внутреннее признание истины другого, его безусловности. С. было присуще необычайно острое чувство истории, что выразилось в его постоянном внимании к историософским проблемам. Будучи сыном 19 в., С. безоговорочно верил в прогресс и только в конце жизни перешел на позиции социального катастрофизма. Космический процесс рождением человека переходит в исторический, где всеединство выступает как социальный идеал, смысл истории, уже явленный богочеловеком Христом, давшим человечеству всю полноту положительного откровения. Соответственно история представляет собой богочеловеческий процесс воплощения Божества и обожения человека, или богодействие ("Чтения о богочеловечестве"). В этой прогрессивной эволюции человечество проходит через необходимые экономический и политический этапы, достигая высшей стадии в духовном обществе или церкви как социальном всеединстве. Человеческие отношения строятся на основе принципа солидарности, вытекающей из сострадания и практически воплощающей изначальную связь всего со всем. Стремясь найти средства реализация данного идеала, в 1880-е С. разрабатывает теократическую утопию, полагая, что единство человечества будет обеспечено всемирной теократией (воссоединением церквей), где нравственная власть принадлежала бы церкви, а политическая - царю ("История и будущность теократии"). Поиск инициирующего субъекта данного процесса приводит С. к концепции "русской идеи". Развитием человечества, полагает С., управляют "три коренных силы". Первая - центростремительная - стремится устранить всякое многообразие подчинением одному верховному началу, подавляет свободу личной жизни (Восток). Вторая - центробежная - дает свободу всем частным формам жизни и ведет к всеобщему эгоизму и анархии (Запад). Необходима третья, интегрирующая сила, которая дала бы положительное содержание двум первым и тем самым безусловное содержание человеческому развитию, будучи только откровением высшего божественного мира. Народ, носитель этой силы, должен быть свободен от всякой односторонности, от какой-либо частной задачи, он призван сообщить живую душу, дать жизнь и целость разорванному человечеству. Таким народом может быть, по С., только славянство, прежде всего русский народ, который первым заложит фундамент свободной теократии. Полагая, что идея нации есть то, что Бог думает о ней в вечности, а не то, что она думает о себе во времени, С. видел историческую миссию России в участии в развитии великой христианской цивилизации с целью восстановления на земле верного образа божественной Троицы. Эта миссия носит исключительно моральный, а не политический характер, и потому С. всегда резко выступал против национализма ("Национальный вопрос в России"). К концу жизни С. все острее ощущает трагизм и катастрофичность истории ("Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории") и отказывается от своей теократической утопии. Тесно связана с космоантропологией и этикой эстетика С., в которой мыслитель стремился дать философское обоснование афоризма Достоевского "красота спасет мир", прилагая к космогоническому процессу эстетический критерий. Красота, являясь местом соприкосновения двух миров, есть введение вещественного бытия в нравственный порядок через его одухотворение, продолжение начатого природой художественного дела в свете будущего мира, иными словами, чувственное воплощение в материальном мире истины и добра. Искусство в этом смысле выступает как свободная теургия, т.е. пересоздание эмпирической, природной действительности с точки зрения реализации в ней божественного начала. Осуществив глубокий философский синтез, С. определил последующие пути развития русской религиозной и философской мысли. Соглашаясь или отталкиваясь, большинство русских мыслителей 20 в. разрабатывало темы и мотивы, обозначенные С. (в особенности метафизика всеединства, софиология, историософия и др.).
Г. Я. Миненков

История философии. Грицианов

СОЛОВЬЁВ Владимир Сергеевич (1853—1900) — русский философ. Окончил Московский университет. В 1870-е защищает магистерскую и докторскую диссертации, преподает. В связи с публичным призывом к помилованию убийц императора Александра II вынужден прекратить академическую карьеру. В 1880-е занимается активной публицистической деятельностью. В 1890-е обращается к систематической разработке своей философии. Основные сочинения: ‘Духовные основы жизни’ (1882—1884), ‘Великий спор и христианская политика’ (1883), ‘История и будущность теократии’ (1886), ‘Три речи в память Достоевского’ (1881—1883), ‘Русская идея’ (1888), ‘Россия и Вселенская церковь’ (1889), ‘Национальный вопрос в России’ (1883—1891), ‘Смысл любви’ (1892—1894), ‘Оправдание Добра. Нравственная философия’ (1897), ‘Первое начало теоретической философии’ (сб. статей, 1897—1899), ‘Три разговора’ (1899—1900) и др. Уже современники воспринимали С. как загадочную и таинственную личность. С. обладал несомненными медиумическими способностями (поэма ‘Три свидания’). Как поэт является предшественником поэтики русского символизма. Особое значение для творчества С. имели платонизм, патристика, немецкая мистика, Шеллинг, Гегель, славянофильство и др. Однако как мыслитель С. проявлял предельную самостоятельность в стремлении адаптировать идеи изученных им философов к собственному мировоззрению, важнейшей чертой которого является универсализм. Выступив в период, когда перед русской общественной мыслью встала задача органического синтеза накопленного материала, С. создал первую русскую категориально-понятийную систему, не сводимую к какой-либо одной традиции. Основным делом жизни С. стало создание христианской православной философии с тем, чтобы ‘ввести вечное содержание христианства в новую, соответствующую ему, т.е. разумную безусловную форму’, форму свободно-разумного мышления, когда философский синтез включает в себя и то, что содержит вера. Будучи с самого начала убежденным, что ‘философия в смысле отвлеченного, исключительно теоретического познания окончила свое развитие и перешла безвозвратно в мир прошедшего’, С. считает необходимым построение новой философии как выражения ‘цельной жизни’, получающего свое исходное содержание от религиозного знания, или знания существенного всеединства. Новая философия строится С. методом ‘критики отвлеченных начал’ — т.е. всякого рода односторонностей, частных идей и принципов жизни (эмпиризм, рационализм, экономизм, клерикализм и т.п.), которые пытаются заменить целое и в итоге теряют истину. Выявление ограниченности этих начал предполагает и определение законного места каждого из них в высшем органическом синтезе, верховным принципом которого выступает положительное всеединство. Соответственно предметом философии является не бытие как таковое, а то, чему бытие принадлежит, т.е. безусловно сущее как начало всякого бытия. Конечным итогом должна стать организация всей области истинного знания в полную систему свободной и научной теософии — всестороннего синтеза преодолевших свою отвлеченность теологии, философии и науки, причем в основу синтеза кладется нравственный элемент, что предполагает отказ от гносеологизации философии и построение ее не столько как абстрактной теории, сколько как философии жизни, практически направленного знания. Философия, по мысли С., есть прежде всего свобода и духовное освобождение и благодаря этому она делает самого человека именно человеком. С. изначально был ориентирован на разработку синтетической метафизики, где каждое начало находит свое место в гармоническом единстве, с целью выяснения смысла бытия как его укорененности в Боге (тема ‘оправдания твари’) в контексте построения теории бытия и жизни в качестве всеобщего и целостного организма с явными пантеистическими интенциями. Доминирующими и в чем-то противоречащими друг другу являются здесь два ряда идей: учение об Абсолюте (всеединстве) и учение о Богочеловечестве. Настоящим предметом метафизики, считает С., является не бытие, а сущее (Абсолют, Бог), которому бытие принадлежит. Бытие относительно, сущее (сверхсущее) абсолютно, оно выше любых признаков и определений, представляя собой положительное ничто, поскольку не есть что-нибудь, и все, поскольку не может быть лишено чего-нибудь, оно есть положительная возможность, сила и мощь бытия. Бытие по отношению к абсолютному есть его другое, т.е. сущее — это единство себя и своего отрицания или любовь как самоотрицание существа и утверждение им другого, но этим самоотрицанием осуществляется высшее самоутверждение. В этом ключе С. разрабатывает понятие положительного всеединства, учение о котором выступило ведущей линией русского философствования. Всеединство есть такое состояние, в котором единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех, это некое гармоническое единство множеств, идеальный строй бытия, определяющий направленность его эволюции. Раскрывая динамику всеединства, С. утверждает, что в абсолютном можно различить два полюса (центра) — абсолютное как таковое и абсолютное как становящееся всеединое или идея, сущность, потенция, первоматерия бытия, воплощающаяся в реальную действительность. Именно здесь наиболее явен пантеизм С., ибо фактически он снимает идею творения мира и утверждает его изначальную единосущность Богу. Определив бытие как соотношение сущего и сущности, С. выделяет его модусы (воля, представление, чувство) и от них заключает к модусам всеединства — благу, истине, красоте, через которые осуществляется возвращение раздробленного мира к Абсолюту. Космогонический процесс у С. — последовательность ‘повышений бытия’. Актуально этот процесс проходит через три ступени явления Логоса (абсолютного в его саморазличении), что позволяет совместить концепцию С. с догматом Трехипостасности и одновременно (богочеловек Христос как конкретный Логос) связать сущее с человеком. Особое место в онтологической модели С. занимает учение о Софии, божественной премудрости, ставшее основой софиологического направления русской философии, а также ведущей темой символической поэзии. Концепция Софии С. весьма темна и противоречива и довольно трудно согласуется с учением о Св. Троице. София трактуется и как мировая душа, и как вечная женственность, и как тело Христово, т.е. Церковь, и как воплощенная в образе Св. Девы Марии. В конечном счете София (единство — все в себе заключающее) выступает началом, объединяющим тварный мир и Абсолют, это непосредственное воплощение Абсолюта в мире и одновременно идеальный человек, реальная опора индивида в преодолении хаоса тварного мира. Гносеологическим аспектом концепции положительного всеединства является теория цельного знания. С течением времени у С. усиливается антикартезианское начало в форме вывода, что человеческий субъект гораздо менее очевиден и достоверен, чем Абсолют, являющийся предметом познания и данный человеку непосредственно в форме ощущения абсолютной истины еще до всякого самосознания; вне безусловной Истины познающий субъект есть ничто. Цель познания — внутреннее соединение человека с истинно сущим, что органически включает в познавательный процесс нравственный элемент. Истина онтологична, изначально существует до всякого субъекта, есть сущее (безусловная действительность) всеединое (смысл всего существующего). Познать истину — значит вступить в область Абсолюта и тогда истина, овладевая внутренним существом человека, выявляется как любовь. Следуя Спинозе, С. различает три источника познания — опыт, разум и мистика. Эмпирическое и рациональное познание дают нам свидетельства только о внешности предмета. Суть же постигается посредством третьего рода познания, основанного на вере, через непосредственное восприятие (интуицию) абсолютной действительности, внутренне соединяющее нас с предметом познания. Это и есть мистика как цельное знание, выраженное у С. в строгой системе логических категорий и отражающее чувство связи всего со всем, причем мистическое знание, составляя ‘основу истинной философии’, должно браться в неразрывной связи со знанием феноменологическим (научным). Очевидно, что метафизика С. оборачивается антропологией и этикой. Человек есть связующее звено между божественным и тварным миром, в нем ‘природа перерастает саму себя и переходит (в сознании) в область абсолютного’, безусловного значения человеческой личности как нравственного существа. Совмещая в себе безусловное и условное, человек двойственен, он есть вместе и божество и ничтожество. Стремление разрешить это противоречие усиливает со временем у С. элементы имперсонализма, трактовки личности как ‘подставки’ другого, высшего, индивидуализации всеединства без отказа, однако, от понимания личности как особой формы бесконечного содержания, в социальном плане восполняемого обществом. При этом антропология у С. снимает космогонию, ибо наряду с актуальным всеединством необходимо предположить потенциальное, становящееся всеединство, каковым является человек в силу его причастности двум мирам: в человеке всеединое получает сначала идеальную форму, а затем, посредством сознательного включения в космогонический процесс воссоединения с Абсолютом, и реальную. ‘Земной’ план этого процесса С. раскрывает в своем вершинном произведении ‘Оправдание добра’, тщательнейшим образом анализируя реальные процессы человеческой жизни. Утверждая в противоречии со своей концепцией независимость нравственной сферы от религии и метафизики, С. стремится построить рационалистическую этику как развитие разумом изначально присущей ему идеи добра. Составляя полноту бытия, добро ничем не обусловлено, напротив, все собою обусловливает и через все осуществляется. Зло же объективно не существует, есть раз-лад, дез-организация бытия, результат свободы, эгоизма. Добро через культуру призвано организовать бытие на пути к всеединству. Способом упразднения эгоизма является понятая онтологически (как соединение учения об Эросе с учением о Софии) любовь как спасение индивидуальности через внутреннее признание истины другого, его безусловности. С. было присуще необычайно острое чувство истории, что выразилось в его постоянном внимании к историософским проблемам. Будучи сыном 19 в., С. безоговорочно верил в прогресс и только в конце жизни перешел на позиции социального катастрофизма. Космический процесс рождением человека переходит в исторический, где всеединство выступает как социальный идеал, смысл истории, уже явленный богочеловеком Христом, давшим человечеству всю полноту положительного откровения. Соответственно история представляет собой богочеловеческий процесс воплощения Божества и обожения человека, или богодействие (‘Чтения о богочеловечестве’). В этой прогрессивной эволюции человечество проходит через необходимые экономический и политический этапы, достигая высшей стадии в духовном обществе или церкви как социальном всеединстве. Человеческие отношения строятся на основе принципа солидарности, вытекающей из сострадания и практически воплощающей изначальную связь всего со всем. Стремясь найти средства реализация данного идеала, в 1880-е С. разрабатывает теократическую утопию, полагая, что единство человечества будет обеспечено всемирной теократией (воссоединением церквей), где нравственная власть принадлежала бы церкви, а политическая — царю (‘История и будущность теократии’). Поиск инициирующего субъекта данного процесса приводит С. к концепции ‘русской идеи’. Развитием человечества, полагает С., управляют ‘три коренных силы’. Первая — центростремительная — стремится устранить всякое многообразие подчинением одному верховному началу, подавляет свободу личной жизни (Восток). Вторая — центробежная — дает свободу всем частным формам жизни и ведет к всеобщему эгоизму и анархии (Запад). Необходима третья, интегрирующая сила, которая дала бы положительное содержание двум первым и тем самым безусловное содержание человеческому развитию, будучи только откровением высшего божественного мира. Народ, носитель этой силы, должен быть свободен от всякой односторонности, от какой-либо частной задачи, он призван сообщить живую душу, дать жизнь и целость разорванному человечеству. Таким народом может быть, по С., только славянство, прежде всего русский народ, который первым заложит фундамент свободной теократии. Полагая, что идея нации есть то, что Бог думает о ней в вечности, а не то, что она думает о себе во времени, С. видел историческую миссию России в участии в развитии великой христианской цивилизации с целью восстановления на земле верного образа божественной Троицы. Эта миссия носит исключительно моральный, а не политический характер, и потому С. всегда резко выступал против национализма (‘Национальный вопрос в России’). К концу жизни С. все острее ощущает трагизм и катастрофичность истории (‘Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории’) и отказывается от своей теократической утопии. Тесно связана с космоантропологией и этикой эстетика С., в которой мыслитель стремился дать философское обоснование афоризма Достоевского ‘красота спасет мир’, прилагая к космогоническому процессу эстетический критерий. Красота, являясь местом соприкосновения двух миров, есть введение вещественного бытия в нравственный порядок через его одухотворение, продолжение начатого природой художественного дела в свете будущего мира, иными словами, чувственное воплощение в материальном мире истины и добра. Искусство в этом смысле выступает как свободная теургия, т.е. пересоздание эмпирической, природной действительности с точки зрения реализации в ней божественного начала. Осуществив глубокий философский синтез, С. определил последующие пути развития русской религиозной и философской мысли. Соглашаясь или отталкиваясь, большинство русских мыслителей 20 в. разрабатывало темы и мотивы, обозначенные С. (в особенности метафизика всеединства, софиология, историософия и др.).

Если вы желаете блеснуть знаниями в беседе или привести аргумент в споре, то можете использовать ссылку:

будет выглядеть так: СОЛОВЬЁВ

будет выглядеть так: Что такое СОЛОВЬЁВ