Слово, значение которого вы хотите посмотреть, начинается с буквы
А   Б   В   Г   Д   Е   Ё   Ж   З   И   Й   К   Л   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Ф   Х   Ц   Ч   Ш   Щ   Ы   Э   Ю   Я

НАЦИОНАЛИЗМ

Большая советская энциклопедия (БЭС)
        буржуазная и мелкобуржуазная идеология и политика, а также психология в национальном вопросе (См. Национальный вопрос). Н. трактует нацию (См. Нация) как высшую внеисторическую и надклассовую форму общественного единства, как гармония, целое с тождественными основными интересами всех составляющих её социальных слоев. При этом за общенациональные интересы выдаются устремления класса или социальной группы, выступающих в данных конкретно-исторических условиях носителем и проводником националистической идеологии и политики буржуазии, мелкой буржуазии. Для Н. характерны идеи национального превосходства и национальной исключительности, получающие большее или меньшее развитие в зависимости от исторической обстановки, от взаимоотношений данной нации с другими. Широкое развитие Н. связано с зарождением и развитием капитализма. Буржуазия использует Н. в качестве орудия создания и завоевания общенационального рынка, установления своего господства в национальных рамках в борьбе против феодальных сил и чужеземной буржуазии, закрепления и расширения этого господства путём порабощения других наций. Н. используется буржуазией с целью добиться «классового мира» внутри нации, отвлечь пролетариат от его классовых задач, посеять между трудящимися разных наций национальную рознь, подорвать интернациональное единство революционного движения. Условия буржуазного общества ведут к распространению националистических взглядов среди отсталых слоев трудящихся. Н. прививается им всем аппаратом буржуазного государства, его политикой и пропагандой. Буржуазные философы и социологи под «национальным» понимают прежде всего, и почти исключительно, духовное. Понятие Н. толкуется ими как некая самодовлеющая, суверенная духовная сила, которой очень часто придаются мистические, а порой и патологические свойства. Например, американский профессор Б. Шейфер определяет Н. («групповую лойяльность») следующим образом: «...1) любовь к общей земле, расе, языку и исторической культуре, 2) стремление к политической независимости, безопасности нации и забота о её престиже, 3) мистическая преданность туманному, иногда сверхъестественному социальному организму, который известен как нация и народ..., 4) догма о том, что индивидуумы живут исключительно для нации, которая есть цель в самой себе, 5) доктрина, что данная нация... является или должна быть господствующей... среди других наций и должна совершать с этой целью агрессивные действия» («Nationalism: myth and reality», N. Y., 1955, p. 6). Неопределённость и широта, приданные понятию Н. буржуазными теоретиками, служат основой субъективного произвола в анализе конкретного содержания того или иного Н., затушевывания классовых сторон проблемы. Буржуазные идеологи обычно признают лишь разновременность возникновения или проявления Н. и его неодинаковый характер в разных странах. В работах американских учёных середины 20 в. (Г. Кон, Л. Снайдер, Ф. Нортроп, Х. Моргентау, В. Эбенштейн и др.) восхваляется дух свободы, терпимости и компромисса, будто бы свойственный англо-саксонскому или американскому Н. В то же время многие буржуазные социологи выступают с нападками на Н. в колониальных и зависимых странах. В ряде буржуазных теорий Н. служит основой для анализа исторического процесса. В них выдвигаются на первый план в качестве движущей силы истории, в противовес классовой борьбе, взаимоотношения и борьба между нациями, «столкновения» национализмов. Г. Кон заявляет, что «путеводной звездой» исторического развития в Европе после 1789 (а в 20 в. и повсюду) является Н. Он объявляет этот исторический период «веком национализма», а современную эпоху «веком паннационализма» (см. «The age of the nationalism», N. Y., 1962, p. XVI). Некоторые идеологи империалистической буржуазии выдвигают шовинистические положения об «особой» исторической роли «избранных» наций, обусловленной якобы их характером и культурой.
         Марксизм-ленинизм показал экономические и социальные корни Н., его классовую сущность; он рассматривает Н. конкретно-исторически, определяя его объективную общественную роль в зависимости от исторического этапа развития капитализма, от общественной роли буржуазии и характера её связей с народными массами, от положения данной нации в системе межнациональных отношений. В период формирования наций, например в Западной Европе и США, Н. наряду с лозунгами демократии являлся идейным знаменем восходящей буржуазии в борьбе против феодализма и национального гнёта, поднимая и народные массы на эту борьбу. Это придало Н. в данный период определённое прогрессивное содержание (см. В. И. Ленин, Полное собрание соч., 5 изд., т. 24, с. 131—32). Характер Н. в этих странах изменился с наступлением эпохи вполне сложившихся капиталистических отношений и перерастания капитализма в империализм. Монополистический капитал выступает носителем самого грубого и жестокого национального и колониального гнёта, а агрессивный и воинствующий Н. становится орудием империалистической и колониальной политики и сближается с расизмом (например, гитлеризм с его изуверской расовой теорией). В условиях существования двух мировых систем империалистическая буржуазия стремится придать Н. прежде всего антикоммунистическую и антисоветскую направленность. Империализм делает ставку на оживление в социалистических странах националистических тенденций.
         Иной характер в современную эпоху имеет Н. в странах, борющихся за политическую и экономическую независимость, против империализма. В Н. в этих странах в ограниченной форме выражается идея национального освобождения и национальной независимости, и он часто служит знаменем национально-освободительного движения. В Н. в подобных случаях находят известное отражение демократизм и протест против империалистического гнёта той части масс, которая ещё не поднялась до классового сознания. У значительных слоев крестьянства Н. выступает как первоначальная форма антиимпериалистического сознания. Вместе с тем наряду с этими прогрессивными сторонами Н. в бывших колониальных и зависимых странах имеет реакционные черты, которые усиливаются с ростом узкоклассовых тенденций в политике национальной буржуазии, с развёртыванием в освободившихся странах борьбы за социальный прогресс, с поправением некоторых мелкобуржуазных групп. В условиях борьбы по проблемам ориентации общественного развития освободившихся стран идея «надклассового» национального единства всё больше приходит в острое столкновение с потребностями социального прогресса, классовыми интересами трудящихся. Идеи Н. становятся орудием в руках тех сил, которые выступают за капиталистический путь развития, стремятся помешать росту политического сознания масс. Нередко всё сильнее начинают сказываться — как во внутреннем, так и в международном плане — тенденции национального эгоизма, национального превосходства и исключительности.
         Всё это не означает, что Н. в бывшем колониальном и полуколониальном мире уже утратил прогрессивные стороны, исчерпал своё антиимпериалистическое содержание, хотя его развитие и идёт преимущественно в этом направлении. И на современном этапе это — Н. наций, которые во многих отношениях всё ещё остаются фактически угнетёнными и эксплуатируемыми, не достигли равноправного положения в своих связях с империалистическими державами, не завершили духовной «деколонизации». Это — Н. наций, которые, как правило, ещё складываются в ходе антиимпериалистической борьбы и преодоления феодальных и др. докапиталистических отношений.
         Пролетарское, коммунистическое мировоззрение несовместимо с любой националистической идеологией. «Буржуазный национализм и пролетарский интернационализм — вот два непримиримо-враждебные лозунга, соответствующие двум великим классовым лагерям всего капиталистического мира и выражающие две политики (более того, два миросозерцания) в национальном вопросе» (Ленин В. И., там же, с. 123). Н. служит тормозом в развёртывании освободительной борьбы рабочего класса и всех угнетённых и эксплуатируемых, так как условием её победы является интернациональное сплочение трудящихся всех наций. Коммунисты подходят к Н. с принципиальных позиций и оценивают его конкретно-исторически, с точки зрения интересов революционной борьбы народов против империализма, интересов мирового социализма. Коммунисты беспощадно разоблачают империалистический шовинизм, Н. угнетающих наций и ведут с ним непримиримую борьбу. Отношение коммунистов к Н. угнетённых наций опирается на положение В. И. Ленина (см. там же, т. 25, с. 275—276), развитое в Программе КПСС: «В национализме угнетенной нации есть общедемократическое содержание, направленное против угнетения, и коммунисты поддерживают его, считая исторически оправданным на определенном этапе. Оно выражается в стремлении угнетенных народов к освобождению от империалистического гнета, к национальной независимости и национальному возрождению. В то же время в национализме угнетенной нации содержится и другая сторона, выражающая идеологию и интересы реакционной эксплуататорской верхушки» (1973, с. 47).
         Особенно непримиримо коммунисты относятся к националистическим шатаниям в собственной среде, которые возникают в результате давления буржуазных и мелкобуржуазных сил, а также вследствие деятельности империалистической агентуры. Эти шатания выражаются в проявлениях национальной ограниченности и эгоизма, в отступлениях от принципов Интернационализма и классовой солидарности, в раздувании и преувеличении национальных особенностей классовой борьбы и строительства социализма в отдельных странах.
         Почву для преодоления Н. создаёт социализм, который уничтожает основы социальных и национальных антагонизмов, создаёт условия для национального равноправия и дружбы народов. Однако свержение буржуазии и установление диктатуры пролетариата не устраняет сразу проявлений буржуазного и мелкобуржуазного Н. Коренной поворот в национальном вопросе и преодоление Н. не достигаются автоматически, это сложный и длительный процесс. Он совершается в напряжённой и неослабевающей борьбе с национальной враждой и недоверием, с национальным эгоизмом и ограниченностью. Реализация возможностей для устранения Н., создаваемая ниспровержением капитализма, зависит, прежде всего, от действия субъективного фактора, т. е. от политики Коммунистической партии, осуществляющей руководство обществом. Националистические предрассудки, преувеличенное или извращённое проявление национальных чувств — явление чрезвычайно живучее, цепко держащееся в психологии людей, недостаточно зрелых в политическом отношении. К тому же националистические предрассудки всячески оживляются и подогреваются врагами социализма. Практика социалистического и коммунистического строительства, борьба против великодержавного и местного Н., строгое соблюдение национального равноправия, достижение фактического равенства в экономической, политической и культурной областях, внимательное отношение к культуре, нуждам и особенностям малых народов, интернациональное воспитание трудящихся — всё это обеспечивает успех в борьбе с пережитками Н. Исторический опыт показывает, что для преодоления Н., для упрочения братских отношений между народами социалистических стран необходима последовательная марксистско-ленинская политика коммунистических партий. В противным случае как это видно на примере Китая 60-х начала 70-х гг. 20 в., возможно возрождение и усиление Н., даже временное его превращение в основу государственной политики. Н. нашел наиболее концентрированное выражение в шовинистической и гегемонистской линии Маоизма, Маоисты пытаются расколоть социалистическое содружество, подменить антиимпериалистическую солидарность народов Азии, Африки и Латинской Америки их обособлением, основанным на географических, националистических и расовых принципах, от социалистического содружества и рабочего движения развитых капиталистических стран, подорвать великий союз и солидарность национально-освободительного движения с международным рабочим классом и мировой социалистической системой, принизить ведущую роль пролетарских сил в мировом революционном процессе. Борьба с Н. в коммунистическом движении и его преодоление — важнейшая задача марксистов-ленинцев.
        
         Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф. о колониальной системе капитализма. [Сб.]; М., 1959; Ленин В. И., О национальном и национально-колониальном вопросе. [Сб.], М., 1956; Программа КПСС (Принята XXII съездом КПСС), М., 1973; Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм, М., 1961; Международное совещание коммунистических и рабочих партий, Москва 1969 г., М., 1969; Материалы XXIV съезда КПСС, М., 1971; Брутенц К. И., Против идеологии современного колониализма, М., 1961, гл. 2—3; Shafer B. C. Faces of nationalism, N. Y., 1972; См также лит. при ст. Интернационализм, Нация.
         К. Н. Брутенц.
Современная Энциклопедия
НАЦИОНАЛИЗМ, идеология и политика в национальном вопросе, основа которых - трактовка нации как высшей ценности и формы общности. В 19 - 20 вв. национализм выступал как мощная объединяющая сила в борьбе за национальное освобождение в Европе, а затем в Африке, Азии и Латинской Америке. Национализм, сопровождаемый идеей национального превосходства и национальной исключительности, часто принимает крайние формы (шовинизм), сближается с расизмом и ведет к острым внутренним или межгосударственным конфликтам.
Русская цивилизация
духовное самосознание народа, имеющее Божественную основу.
Каждый народ имеет национальный инстинкт, данный ему от природы (а это значит — и от Бога), и дары Духа, изливаемые в него от Творца. И у каждого народа инстинкт и дух живут по-своему и создают драгоценное своеобразие. Этим русским своеобразием мы должны дорожить, беречь его, жить в нем и творить из него: оно дано нам было искони, в зачатке, а раскрытие его было задано нам на протяжении всей нашей истории. Раскрывая его, осуществляя его, мы исполняем наше историческое предназначение, отречься от которого мы не имеем ни права, ни желания. Ибо всякое национальное своеобразие по-своему являет Дух Божий и по-своему славит Господа.
Каждый народ по-своему вступает в брак, рождает, болеет и умирает; по-своему лечится, трудится, хозяйствует и отдыхает; по-своему горюет, плачет, сердится и отчаивается; по-своему улыбается, шутит, смеется и радуется; по-своему ходит и пляшет; по-своему поет и творит музыку; по-своему говорит, декламирует, острит и ораторствует; по-своему наблюдает, созерцает и творит живопись; по-своему исследует, познает, рассуждает и доказывает; по-своему нищенствует, благотворит и гостеприимствует; по-своему строит дома и храмы; по-своему молится и геройствует... Он по-своему возносится духом и кается. По-своему организуется. У каждого народа свое особое чувство права и справедливости, иной характер, иная дисциплина, иное представление о нравственном идеале, иной семейный уклад, иная церковность, иная политическая мечта, иной государственный инстинкт. Словом, у каждого народа иной, особый душевный уклад и духовно-творческий акт.
Так обстоит от природы и от истории. Так обстоит в инстинкте и в духе. Так нам всем дано от Бога. И это хорошо. Это прекрасно. Различны травы и цветы в поле. Различны деревья и облака. Богат и прекрасен сад Божий; обилен формами, блещет красками и видами, сияет и радует многообразием...
Все хочет петь и славить Бога:
Заря, и ландыш, и ковыль,
И лес, и поле, и дорога,
И ветром зыблемая пыль.
Федор Сологуб
И в этом все вещи, и все люди, и все народы — правы. И каждому народу подобает — и быть, и красоваться, и Бога славить по-своему. И в самом этом многообразии и многогласии уже поет и возносится хвала Творцу; и надо быть духовно слепым и глухим, чтобы не постигать этого.
Вот почему мысль погасить это многообразие хвалений, упразднить это богатство исторического сада Божия, свести все к мертвому подобию и однообразию, к равенству песка, к безразличию после уже просиявшего в мире различия — может родиться только в духовно мертвой, больной душе. Эта плоская и пошлая химера, эта всеразрушительная, противо-культурная и безбожная затея есть порождение рассудочной души, злой и завистливой, — все равно, стремится ли эта химера воинственно подмять все народы под один народ (химера германского национал-социализма) или растворить все национальные культуры в бесцветности и безвидности всесмешения (химера советского коммунизма). Во всяком случае, эта уродливая химера, в которой крайний национализм сходится с крайним интернационализмом, — нерусского происхождения, как, впрочем, и весь нигилизм, и нехристианского происхождения, как, впрочем, и весь эгалитаризм.
Христианство принесло миру идею личной, бессмертной души, самостоятельной по своему дару, по своей ответственности и по своему призванию, особливой в своих грехах и подвигах и самодеятельной в созерцании, любви и молитве, — т.е. идею метафизического своеобразия человека. И поэтому идея метафизического своеобразия народа есть лишь верное и последовательное развитие христианского понимания: Христос один во Вселенной. Он не для иудеев только и не для эллинов только, а благовестие Его идет и к эллинам и к иудеям; но это означает, что признаны и призваны все народы, каждый на своем месте, со своим языком и со своими дарами (ср.: Деян. 2: 1-42, 1 Кор. 1: 1-31).
Прп. Серафим Саровский высказал однажды воззрение, что Бог печется о каждом человеке так, как если бы он был у Него единственным. Это сказано о личном человеке. Что же надлежит думать об индивидуальном народе, — что он Богом осужден, отвергнут и обречен? Каждую лилию Господь одевает в особливые и прекрасные ризы, каждую птицу небесную питает и кормит и волосы, падающие с головы человека, сосчитывает, а своеобразие народной жизни, от Него данное и заданное, творческую хвалу живой нации, к Нему восходящую, — отвергает?!.
Всей своей историей, всей культурой, всем трудом и пением своим каждый народ служит Богу, как умеет; и те народы, которые служат Ему творчески и вдохновенно, становятся великими и духовно ведущими народами в истории.
И вот, национализм есть уверенное и сильное чувство, что мой народ тоже получил дары Духа Святого, что он приял их своим и инстинктивным чувствилищем и творчески претворил их по-своему, что сила его обильна и призвана к дальнейшим творческим свершениям и что поэтому народу моему подобает культурное «самостояние» как «залог величия» (Пушкин) и как независимость государственного бытия.
Поэтому национализм проявляется прежде всего в инстинкте национального самосохранения, и этот инстинкт есть состояние верное и оправданное. Не следует стыдиться его, гасить или глушить его; надо осмысливать его перед лицом Божиим, духовно обосновывать и облагораживать его проявления. Этот инстинкт должен не дремать в душе народа, но бодрствовать. Он живет совсем не "по ту сторону добра и зла", напротив, он подчинен законам добра и духа. Он должен иметь свои проявления в любви, жертвенности, храбрости и мудрости; он должен иметь свои празднества, свои радости, свои печали и свои моления. Из него должно родиться национальное единение, во всей его инстинктивной «пчелиности» и «муравьиности». Он должен гореть в национальной культуре и в творчестве национального гения.
Национализм есть любовь к историческому облику и творческому акту своего народа во всем его своеобразии. Национализм есть вера в инстинктивную и духовную силу своего народа, вера в его духовное призвание. Национализм есть воля к тому, чтобы мой народ творчески и свободно цвел в Божием саду. Национализм есть созерцание своего народа перед лицом Божиим, созерцание его души, его недостатков, его талантов, его исторической проблематики, его опасностей и его соблазнов. Национализм есть система поступков, вытекающих из этой любви, из этой веры, из этой воли и из этого созерцания.
Вот почему национальное чувство есть духовный огонь, ведущий человека к служению и жертвам, а народ — к духовному расцвету. Это есть некий восторг (любимое выражение Суворова!) от созерцания своего народа в плане Божием и в дарах Его Благодати. Это есть благодарение Богу за эти дары, но в то же время и скорбь о своем народе и стыд за него, если он оказывается не на высоте этих даров. В национальном чувстве скрыт источник достоинства, которое Карамзин обозначил когда-то как «народную гордость», и источник единения, которое спасло Россию во все трудные часы ее истории, и источник государственного правосознания, связующего «всех нас» в живое государственное единство.
Национализм испытывает, исповедует и отстаивает жизнь своего народа как драгоценную духовную самосиянность. Он принимает дары и создания своего народа как свою собственную духовную почву, как отправной пункт своего собственного творчества. И он прав в этом. Ибо творческий акт не изобретается каждым человеком для себя, но выстрадывается и вынашивается целым народом на протяжении веков. Душевный уклад труда и быта и духовный уклад любви и созерцания, молитвы и познания при всем его личном своеобразии имеет еще и национальную природу, национальную однородность и национальное своеобразие. Согласно общему социально-психологическому закону, подобие единит людей, общение усиливает это подобие, и радость быть понятым раскрывает души и углубляет общение. Вот почему национальный творческий акт роднит людей между собой и пробуждает в них желание раскрыться, высказаться, отдать «свое заветное» и найти отклик в других. Творческий человек творит всегда от лица своего народа и обращается прежде всего и больше всего к своему народу. Народность есть как бы климат души и почва духа; а национализм есть верная, естественная тяга к своему климату и к своей почве.
Не случайно русская сердечность и простота обхождения всегда сжимались и страдали от черствости, чопорности и искусственной натянутости Запада. Не случайно и то, что русская созерцательность и искренность никогда не ценились европейским рассудком и американской деловитостью. С каким трудом европеец улавливает особенности нашего правосознания — его неформальность, его свободу от мертвого законничества, его живую тягу к живой справедливости и в то же время его наивную недисциплинированность в бытовых основах и его тягу к анархии. С каким трудом прислушивается он к нашей музыке — к ее естественно льющейся и неисчерпывающейся мелодии, к ее дерзновенным ритмам, к ни на что не похожим тональностям и гармониям русской народной песни... Как чужда ему наша нерассудочная, созерцательная наука... А русская живопись — чудеснейшая и значительнейшая, наряду с итальянской, — доселе еще «не открыта» и не признана снобирующим европейцем... Все прекрасное, что было доселе создано русским народом, исходило из его национального духовного акта и представлялось чуждым Западу.
А между тем создать нечто прекрасное, совершенное для всех народов может только тот, кто утвердился в творческом акте своего народа. «Мировой гений» есть всегда и прежде всего — «национальный гений», и всякая попытка создать нечто великое из денационализированной или «интернациональной» души дает в лучшем случае только мнимую, «экранную» «знаменитость». Истинное величие всегда почвенно. Подлинный гений всегда национален, и он знает это сам о себе.
И если пророки не принимаются в своем отечестве, то не потому, что они творят из какого-то «сверхнационального» акта, а потому, что они углубляют творческий акт своего народа до того уровня, до той глубины, которая еще не доступна их единоплеменным современникам. Пророк и гений — национальнее своего поколения в высшем и лучшем значении этого слова. Пребывая в своеобразии своего народа, они осуществляют национальный акт классической глубины и зрелости и тем показывают своему народу его подлинную силу, его призвание и грядущие пути.
Национализм есть здоровое и оправданное настроение души. То, что национализм любит и чему он служит, — в самом деле достойно любви, борьбы и жертв. И грядущая Россия будет национальной Россией.
Все то, что я высказал в оправдание и обоснование национализма, заставляет меня договорить и признать, что есть больные и извращенные формы национального чувства и национальной политики. Эти извращенные формы могут быть сведены к двум главным типам: в первом случае национальное чувство прилепляется к неглавному в жизни и культуре своего народа; во втором случае оно превращает утверждение своей культуры в отрицание чужой. Сочетание и сплетение этих ошибок может порождать самые различные виды больного национализма.
Первая ошибка состоит в том, что чувство и воля националиста прикрепляются не к духу и не к духовной культуре его народа, а к внешним проявлениям народной жизни — к хозяйству, к политической мощи, к размерам государственной территории и к завоевательным успехам своего народа. Главное — жизнь духа — не ценится и не бережется, оставаясь совсем в пренебрежении или являясь средством для неглавного, т.е. превращаясь в орудие хозяйства, политики или завоеваний. Согласно этому, есть государства, националисты которых удовлетворяются успехами своего народного хозяйства (экономизм), или мощью и блеском своей государственной организации (этатизм), или же завоеваниями своей армии (империализм). Тогда национализм отрывается от главного, от смысла и цели народной жизни, и становится чисто инстинктивным настроением, подвергаясь всем опасностям обнаженного инстинкта: жадности, безмерной гордыне, ожесточению и свирепости. Он опьяняется всеми земными соблазнами и может извратиться до конца.
От этой ошибки русский народ был огражден, во-первых, своим прирожденным религиозным смыслом; во-вторых, Православием, которое сообщило нам, по слову Пушкина, «особенный национальный характер» и внушило нам идею «святой Руси». «Святая Русь» не есть «нравственно праведная» или «совершенная в своей добродетели» Россия: это есть правоверная Россия, признающая свою веру главным делом и отличительной особенностью своего земного естества. В течение веков Православие считалось отличительной чертой русскости — в борьбе с татарами, латинянами и другими иноверцами; в течение веков русский народ осмысливал свое бытие не хозяйством, не государством и не войнами, а верою и ее содержанием; и русские войны велись в ограждение нашей духовной и вероисповедной самобытности и свободы. Так было издревле — до конца XIX века включительно. Поэтому русское национальное самосознание не впадало в соблазны экономизма, этатизма и империализма, и русскому народу никогда не казалось, что главное дело его — это успех его хозяйства, его государственной власти и его оружия.
Вторая ошибка состоит в том, что чувство и воля националиста, вместо того чтобы идти в глубину своего духовного достояния, уходят в отвращение и презрение ко всему иноземному. Суждение: «мое национальное бытие оправдано перед лицом Божиим», превращается, вопреки всем законам жизни и логики, в нелепое утверждение: «национальное бытие других народов не имеет перед моим лицом никаких оправданий». Так, как если бы одобрение одного цветка давало основание осуждать все остальные, или — любовь к своей матери заставляла ненавидеть и презирать всех других матерей. Эта ошибка имеет, впрочем, совсем не логическую природу, а психологическую и духовную: тут и наивная исключительность примитивной натуры, и этнически врожденное самодовольство, и жадность, и похоть власти, и узость провинциального горизонта, и отсутствие юмора, и, конечно, неодухотворенность национального инстинкта. Народы с таким национализмом очень легко впадают в манию величия и своеобразное завоевательное буйство, как бы ни называть его — шовинизмом, империализмом или как-нибудь иначе.
От этой ошибки русский народ был огражден, во-первых, присущею ему простодушною скромностью и природным юмором; во-вторых, многоплеменным составом России и, в-третьих, делом Петра Великого, научившего нас строгому суду над собой и привившего нам готовность учиться у других народов.
Так, русскому народу несвойственно закрывать себе глаза на свои несовершенства, слабости и пороки; напротив, его скорее тянет к мнительно-покаянному преувеличению своих грехов. А природный юмор его никогда не позволял ему возомнить себя первым и водительным народом мира. В течение всей его истории он вынужден был обходиться с другими племенами, говорившими на непонятных ему языках, отстаивавшими свою веру и свой быт, а иногда наносившими ему тяжелые поражения. Наша история вела нас от варягов и греков к половцам и татарам, от хазар и волжских болгар через финские племена к шведам, немцам, литовцам и полякам. Татары, наложившие на нас свое долгое иго, показались нам «нехристями» и «погаными», но они почтили нашу церковь, и вражда наша к ним не превратилась в презрение. Воевавшие с нами иноверцы, немые для нас по языку («немцы») и неприемлемые церковью («еретики»), побеждались нами отнюдь не легко и, нанося нам поражения, заставляли нас задумываться над их преимуществами. Русский национализм проходил — и во внутреннем замирении своей страны и во внешних войнах — суровую школу уважения к врагам; и Петр Великий, умевший «поднимать заздравный кубок» «за учителей своих», проявлял в этом исконную русскую черту — уважения к врагу и смирения в победе.
Правда, в допетровском национализме имелись черты, которые могли привести к развитию национальной гордыни и повредить России в целом. Именно в русском народе сложилось и крепло иррациональное самочувствие, согласно которому русский народ, наставляемый святой, соборной и апостольской церковью и водимый своими благоверными царями, хранит единственную правую веру, определяя ею свое сознание и свой быт, от которого невозможно ни отступить, ни что-либо уступить, так что перенимать у других нам ничего нельзя, смешиваться с другими грешно и изменяться нам не в чем. Ни у басурман, ни у еретиков нам не следует учиться, ибо от ложной веры может произойти только ложная наука и ложное умение.
Это воззрение к XVII в. формулировалось так: «Богомерзок пред Богом всякий, кто любит геометрию: а се душевные грехи — учиться астрономии и еллинским книгам». И еще: «Если спросят тебя, знаешь ли философию, отвечай: еллинских борзостей не текох, риторских астрономов не читах, с мудрыми философами не бывах, философию ниже очима видех, учуся книгам благодатного закона».
Русское правительственное самознание давно уже не соответствовало этому народному самочувствию. Со 2-й пол. XV в., если не ранее, в особенности же после того как обрушились от самодельной неумелой стройки стены почти довершенного Успенского собора в Москве (1474), с легкой руки Иоанна III, русское правительство приглашает из-за границы архитекторов, врачей и всяких технических искусников: «еретическая наука» уже гостит и служит, но еще не насаждается и не перенимается. Борис Годунов мечтал основать в Москве не то академию, не то университет. Лжедмитрий думал водворить здесь иезуитскую высшую школу. Необходимость учиться светской «еретической» науке становилась все более очевидной, но консерватизм и провинциализм церковно-национального самочувствия и самомнения санкционировали неподвижность быта и сознания. Духовная инерция народа стала опасною.
Петру Великому пришлось вломиться в это самочувствие и заставить русских людей учиться необходимому. Он понял, что народ, отставший в цивилизации, в технике и знаниях, — будет завоеван и порабощен и не отстоит себя и свою правую веру. Он понял, что необходимо отличить главное и священное от неглавного, несвященного, земного — от техники, хозяйства и внешнего быта; что надо вернуть земное земле; что вера Христова не узаконивает отсталых форм хозяйства, быта и государственности. Он постиг необходимость дать русскому сознанию свободу светского, исследовательского взирания на мир, с тем чтобы сила русской веры установила в дальнейшем новый синтез между Православным Христианством, с одной стороны, и светской цивилизацией и культурой — с другой стороны. Петр Великий понял, что русский народ преувеличил компетенцию своего исторически сложившегося, но еще не раскрывшего всю свою силу религиозного акта и что он недооценил творческую силу христианства: Православие не может санкционировать такой уклад сознания, такой строй и быт, которые погубят народную самостоятельность и предадут врагам и веру, и церковь. Он извлек урок из татарского ига и из войн с немцами, шведами и поляками: запад бил нас нашею отсталостью, а мы считали, что наша отсталость есть нечто правоверное, православное и священно-обязательное. Он был уверен, что Православие не может и не должно делать себе догмат из необразованности и из форм внешнего быта, что сильная и живая вера проработает и осмыслит и облагородит новые формы сознания, быта и хозяйства. Христианство не может и не должно быть источником обскурантизма и национальной слабости.
И вот небесное и земное разделились в русском самочувствии. Вместе с тем национальное отделилось от вероисповедно-церковного. Русское самочувствие проснулось, и началась эпоха русского национального самосознания, не законченная и доныне.
Старообрядцы не приняли этого раздела и стали верными хранителями русского православно-национального самочувствия во всей его неприкосновенности, наивности и притязательности. Это было трогательно и даже полезно; не потому, что старообрядчество в церковном отношении — право, а потому, что оно веками, в душевной целостности и с нравственной ревностью блюло верность первоначальной форме русского религиозного и русско-национального самочувствия. Верность бывает трогательна и полезна даже и в обрядовых мелочах, ибо в них воплощаются глубина и искренность религиозного чувства.
А между тем России, русскому духу и русскому национализму предстоял новый путь. Надо было различить в культурном творчестве — церковное и религиозное, и далее — церковное и национальное; открыть себе доступ к светской цивилизации и светской культуре и внести религиозно-православный дух, Иоанновский дух любви и свободы, в свое светское национальное самосознание, в свою новую национально-светскую культуру и национально-светскую цивилизацию. Эта задача не разрешена нами еще и поныне; и разрешением ее будет занята грядущая Россия.
1. Церковь и религиозность не одно и то же, ибо Церковь можно уподобить солнцу, а религиозность — всюду рассеиваемым солнечным лучам. Церковь есть зиждительница, хранительница, живое средоточие религии и веры. Но церковь не есть «все во всем», она не поглощает нации, государства, науки, искусства, хозяйства, семьи и быта, — не может поглотить их и не должна пытаться сделать это. Церковь не есть начало тоталитарное и всевластное. Православию чужд «теоретический» (т.е., строго говоря, экклезиастический) идеал; православная Церковь молится, учит, святит, благодатствует, вдохновляет, исповедует и, если надо, обличает, — но она не властвует, не регламентирует жизни, не карает светскими наказаниями и не берет на себя ответственности за светские дела, грехи, ошибки и неудачи (в политике, в хозяйстве, в науке и во всей культуре народа). Ее авторитет есть авторитет откровения и любви; он свободен и основан на качестве ее веры, ее молитвы, ее учения и ее дел. Церковь ведет духом, молитвой и качеством, но не всепоглощением, как это пытались осуществить Савонарола во Флоренции, иезуиты в Парагвае и Кальвин в Женеве. Она излучает живую религиозность, которая должна свободно проникать в жизнь и во все жизненные дела народа. Религиозному духу — везде место, где живет и творит человек, во всяком светском деле; в искусстве и науке, в государстве и торговле, в семье и на пашне. Он очищает и осмысливает все чувства человека, и в том числе и национальное чувство; а национальное чувство, религиозно облагороженное и осмысленное, незримо и ненарочито проникает все человеческое творчество.
Так, Церковь не может и не должна вооружать армию, организовывать полицию, разведку и дипломатию, строить государственный бюджет, руководить академическими исследованиями, заведовать концертами и театрами и т.д.; но излучаемый ею религиозный дух может и должен облагораживать и очищать всю эту светскую деятельность людей. Живая религиозность должна светить и греть там, куда Церковь открыто не вмешивается или откуда она прямо устраняет себя.
2. Церковь, как единение единоверующих, сверхнациональна, ибо объемлет и единоверующих другой нации; но в пределах единой нации «поместная» церковная организация получает неизбежно национальные черты. К Православной Церкви принадлежат не только русские, но и румыны, и греки, и болгары; и тем не менее русское Православие (как церковь, и как обряд, и как дух) имеет своеобразные черты русскости. Итак, церковное и национальное не одно и то же.
Нация, как единение людей с единым национальным актом и культурою, не определяется принадлежностью к единой церкви, но включает в себя людей разной веры, и разных исповеданий, и разных церквей. И тем не менее русский национальный акт и дух был взращен в лоне Православия и исторически определился его духом, на что и указывал Пушкин. К этому русскому национальному акту более или менее приобщились почти все народы России самых различных вер и исповеданий:
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
Тунгуз, и друг степей калмык.
И все они, сами того не зная, таинственно приобщились к дарам русского Православия, сокровенно заложенным в русском национальном акте. Русский национализм распространил скрытые в нем лучи русского Православия по всей России. Но из этого уже ясно, что национальное и церковное не одно и то же.
Это отличие — церковного от религиозного и церковного от национального — Россия осознавала на протяжении двух веков после Петра. За эти два века Россия вынашивала свой светский национализм, зачатый в Православной церкви и проникнутый христианским Иоанновским духом любви, созерцания и свободы; она вынашивала его и в то время вносила его во все области светской культуры: в зародившуюся с тех пор русскую светскую науку и литературу, в возникшее и быстро созревшее до мировой значительности светское русское искусство; в новый светский уклад права, правосознания, правопорядка и государственности; в новый уклад русской светской жизни и нравственности; в новый уклад русского частного и общественного хозяйства.
Православная Церковь отнюдь не была чужда всему этому. Она оставалась как бы матерью выросших детей, ушедших на свободу жизненно-религиозного дела и труда, но не ушедших духом из ее света и Духа. Она оставалась матерью-хранительницей молитвы и любви, советницей и обличительницей, лоном очищения, покаяния и умудрения, — вечной матерью, приемлющей новорожденного и молящейся за почившего. Это ее дух — освободил крестьян, создал суд скорый, правый и милостливый, создал русское земство и русскую школу; это ее дух — взрастил и укрепил русскую национальную совесть и жертвенность; это ее дух — повинил и укрепил русскую мечту о совершенстве; это ее дух — внес во всю русскую культуру силу сердечного созерцания, вдохновил русскую поэзию, живопись, музыку и архитектуру и создал пироговскую традицию в русской медицине... Но всего не исчислишь.
И тем не менее, то, что создавалось в России в XVIII и XIX вв. — было именно светскою национальною культурою. России было дано великое задание — выработать русско-национальный творческий акт, верный историческим корням славянства и религиозному духу русского Православия, — «имперский» акт такой глубины, ширины и гибкости, чтобы все народы России могли найти в нем свое родовое лоно, свое оплодотворение и водительное научение; создать из этого акта новую, русско-национальную, светски свободную культуру (знания, искусства, нравственности, семьи, права, государства и хозяйства) — все это в духе восточного, Иоанновского христианства (любви, созерцания и свободы); и наконец, узреть и выговорить русскую национальную идею, ведущую Россию через пространства истории.
Это задание — долгое и претрудное, разрешимое только в веках — вдохновением и молитвою, самовоспитанием и неотступным трудом. За два века русский народ только приступил к его разрешению, и то, что им совершено, свидетельствует не только о величии этого задания и не только о чрезвычайной, исторически, этнически и пространственно обусловленной сложности его, но и о тех силах и дарах, которые даны ему для этого от Провидения. Это дело было начато с чрезвычайным успехом, прервано политической смутой и коммунистической революцией и осталось ныне незавершенным. Чтобы завершить это дело, понадобятся еще века свободного творческого расцвета, и нет сомнения, что Россия возобновит его после окончания революции.
И вот русский национализм есть не что иное, как любовь к этому исторически сложившемуся духовному облику и акту русского народа; он есть вера в это наше призвание и в данные нам силы; он есть воля к нашему расцвету; он есть созерцание нашей истории, нашего исторического задания и наших путей, ведущих к этой цели; он есть бодрая и неутомимая работа, посвященная этому самобытному величию грядущей России. Он утверждает свое и творит новое, но отнюдь не отрицает и не презирает чужое. И Дух его есть дух Иоанновского христианства, христианства любви, созерцания и свободы, а не дух ненависти, зависти и завоевания.
И.А. Ильин
Идеографический словарь
^ предвзятость
^ относительно, этнос
национализм - оценка человека сквозь призму его национальности;
признание национальной исключительности.
националист. националистический.
националистичный.
ура - патриотизм.
шовинизм - проявление национализма.
шовинист.
<--> интернационализм.
интернационалист.
ксенофобия.
сионизм.
антисемитизм - враждебное отношение к лицам еврейской национальности.
антисемит.
юдофобство. юдофоб.
колония.
расизм. расист.
диксикрат.
апартеид.
сегрегация. десегрегация. | джимкроуизм.
резервация. бантустан.
гетто. | черномазый (прост).
квартерон.
суд линча. линчевание. линчевать.
ку - клукс - клан.
геноцид.
v фашизм
см. не уважать
Орфографический словарь Лопатина
национал`изм, национал`изм, -а
Словарь Ожегова
НАЦИОНАЛ’ИЗМ, -а, муж.
1. Идеология и политика, исходящая из идей национального превосходства и противопоставления своей нации другим.
2. Проявление психологии национального превосходства, национального антагонизма, идеи национальной замкнутости.
прил. националистический, -ая, -ое. Националистические взгляды.
Словарь Ушакова
НАЦИОНАЛ’ИЗМ, национализма, мн. нет, ·муж. (полит.). Буржуазная идеология и политика, ставящая свою, господствующую нацию в привилегированное положение и направленная на угнетение других национальностей, на создание вражды между ними. «Марксизм выдвигает на место всякого национализма - интернационализм...» Ленин. «Принцип буржуазного национализма - развитие национальности вообще, отсюда исключительность буржуазного национализма, отсюда безвыходная национальная грызня.» Ленин. - Уклон к национализму есть приспособление интернационалистской политики рабочего класса к националистской политике буржуазии. «Уклон к национализму отражает попытки "своей", "национальной" буржуазии подорвать советский строй и восстановить капитализм.» Сталин.
Толковый словарь Ефремовой
[национализм]
м.
1)
а) Идеология и политика, основа которых - идеи национальной исключительности и национального превосходства, трактовка нации как высшей формы общества.
б) Возведение в ранг государственной политики эгоизма какой-л. нации.
2) Национальное самосознание, которое в определенных социально-исторических условиях - в условиях национального угнетения - служит делу национального раскрепощения и национальной независимости.
Народы и религии мира

термин этнографии
НАЦИОНАЛИЗМ, доктрина и политическая практика, основанные на представлении, что основу государственности, хозяйственных и культурных систем составляют целостные общности под названием нации.
Социологический Энциклопедичечкий Словарь
НАЦИОНАЛИЗМ - англ. nationalism; нем. Nationalismus. 1. Идеология, политика, трактующие нацию как основу самостоятельного государства и высшую форму обществ, единства. 2. Гипертрофированная форма нац. сознания, провозглашающая идеи нац. исключительности, замкнутости, превосходства. см. ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ, ПАТРИОТИЗМ, ШОВИНИЗМ.
Новый философский словарь
специфическое состояние сознания этноса и социально-психологических ориентации людей, а также сопряженные с ними идеология, теория и социальная практика. Для обыденного сознания слово "Н." не имеет нейтрального звучания, оно всегда эмоционально окрашено. Суть Н. составляет проповедь собственной национальной вы-деленности и (или) исключительности, с необходимостью дополняемая недоверием к чужим (конкретно определяемым) этническим общностям и (в крайних проявлениях) - отказом им в праве на существование. Типичен для цивилизаций локального типа, чья культура фундирована осевой аксиологической оппозицией Мы - Они. Н. возникает как реакция этноса на деструктивные воздействия внешней среды (экономические, социальные и политические процессы, ино-этнические воздействия). Н. как политический принцип ре-зультировался в процессах образования национальных государств, распада империй и отделения колоний от метрополий. Т.обр. Н. - как "фактор влияния" превзошел и мировые религии докапиталистических обществ, и государственные образования имперского типа Нового времени. В первой таксономии Н. противостоял христианству и космополитизму, во второй - интернационализму и империализму. В рамках мононациональных государств Н. может варьироваться от изоляционизма (Албания 60-80-х 20 века) до экспансионизма ("японская модель"). В зависимости от исторической судьбы, численности, специфики доминирующих в его границах способов деятельности, степени различия его культурных норм с соседями и т.д. - реакция этноса (или "градус" Н.) может кардинально изменяться. Н. выступил, в частности, ответной реакцией многих этнических общностей на усиливающийся общемировой процесс интернационализации. Эта тенденция в контексте исторического опыта явилась неоднозначной. В экстремальных вариантах проявления Н. в национальном сознании происходит фетишизация собственно этнического начала, которое начинает рассматриваться как предельное основание бытия данной общности людей, как единственный критерий дифференциации между ними. Этническое становится объектом своего рода культа (вплоть до ритуализации). Н. чаще всего сводит этнические различия к генетическим, а последние - к их внешним проявлениям, которые и определяются в качестве единственного фактора, конституирующего национальную целостность. Идеология Н. постулирует также приоритет национальных ценностей перед личностными, приоритет государственности перед любыми иными формами социальной самоорганизации этноса, приоритет мифологизируемого национального прошлого и желаемого будущего перед настоящим, приоритет "культурной" и "народной" самобытности перед установками "бескорневой" интеллигенции. Для индивида в условиях кризиса традиционных общественных институтов этнос - наиболее устойчивая референтная группа, а Н. - самый доступный психологический субститут выхода из состояний фрустрации. Неизбежно недооценивая всю сложную систему созданной этносом хозяйственной, политической, духовной культуры, результаты многочисленных межэтнических взаимопроникновений (в том числе и генетических), имевших место в исторической судьбе данного народа, Н. абсолютизирует этническую замкнутость, ведущую к застою, упрощению и упадку данной национальной культуры. Н. - неизбывная и в известном смысле позитивная черта человеческого сообщества, ибо даже потенциальная угроза его экспансии необходимо стимулирует процессы обновленческой трансформации структур международного сотрудничества в решении глобальных проблем и оптимизации всей совокупности межгосударственных отношении.
А. А.Грицанов
Философский словарь
идеология и политика, заключающиеся в проповеди национальной обособленности и исключительности, недоверия к др. нациям и межнациональной вражды. Н. возник в процессе образования наций и обусловлен спецификой развития буржуазного об-ва. Отражая характер взаимоотношений наций при капитализме, Н. выступает здесь в двух формах: великодержавного шовинизма господствующей нации, к-рому свойственно пренебрежительное отношение к др. нациям, и местного Н. угнетенной нации, отличающегося стремлением к национальной замкнутости и недоверием к др. нациям. Н. в любой форме неприемлем для трудящихся, подлинные интересы к-рых отражает только интернационализм. Однако на определенном этапе национально-освободительного движения марксисты считают исторически оправданной поддержку Н. угнетенной нации, к-рый заключает в себе общедемократическое содержание (антиимпериалистическая направленность, стремление к политической и экономической независимости). В этой разновидности Н. есть, однако, и "др. сторона, выражающая идеологию и интересы эксплуататорской верхушки, склонной к соглашательству с империализмом. Эту направленность Н. марксисты отвергают. Н. как черта мировоззрения наиболее распространен и живуч в мелкобуржуазной среде, характерен для социальных слоев и политических партий, к-рым свойственна мелкобуржуазная идеология. Социализм, открыв дорогу к установлению фактического равенства наций, создает предпосылки для ликвидации социальных корней Н. Однако различного рода проявления и пережитки Н., как показал исторический опыт СССР, др. социалистических стран,способны сохраняться достаточно длительное время и после того, как были подорваны породившие их социальные условия. Деформации общественного развития в нашей стране в период культа личности и годы застоя пагубно отразились и на межнациональных отношениях, привели к консервации, а на совр. этапе и к временному оживлению Н. Сложившаяся административно-командная система, нуждавшаяся в предельно централизованных, единообразных структурах, игнорировала потребности национального развития; возобладал ведомственный, бюрократический подход к развитию экономики, социальной сферы и культуры, были серьезно ущемлены права союзных республик и др. национально-территориальных образований. Питательной почвой сохранения и оживления Н. послужили также противоречия экстенсивного индустриально-экономического развития, игнорирование его социальных и экологических последствий: Немалый вред нанесли и грубые нарушения социалистической законности, в особенности переселение целых народов из мест их традиционного проживания. Субъективными источниками Н. являются равнодушие к национальному своеобразию народов, их истории, культуре и языку, низкий уровень интернационального воспитания и др. Сказывается и тяжкое наследие прошлой вражды и недоверия между нациями. Гармонизация межнациональных отношений на новой основе, определенной новыми принципами взаимоотношений национально-территориальных образований, открывает реальную перспективу преодоления конфликтов, националистических и сепаратистских тенденций, способствует развитию и укреплению дружбы народов.
Философский энциклопедический словарь 2
        бурж. и мелкобурж. идеология и политика, а также психология в национальном вопросе. Н. трактует нацию как высшую внеисторич. и надклассовую форму обществ. единства, как гармонич. целое с тождественными осн. интересами всех составляющих её социальных слоев. При этом за общенац. интересы выдаются устремления класса или социальной группы, выступающих в данных конкретно-историч. условиях носителем и проводником националистич. идеологии и политики — буржуазии, мелкой буржуазии. Для Н. характерны идеи нац. превосходства и нац. исключительности, получающие большее или меньшее развитие в зависимости от историч. обстановки, от взаимоотношений данной нации с другими. Широкое развитие Н. связано с зарождением и развитием капитализма. Буржуазия использует Н. в качестве орудия создания и завоевания общепац. рынка, установления своего господства в нац. рамках в борьбе против феод.сил и чужеземной буржуазии, закрепления и расширения этого господства путём порабощения др. наций. Н. используется буржуазией с целью добиться «классового мира» внутри нации, отвлечь пролетариат от его классовых задач, посеять между трудящимися разных наций нац. рознь, подорвать интернац. единство революц. движения. Условия бурж. общества ведут к распространению националистических взглядов среди отсталых слоев трудящихся. Н. прививается им всем аппаратом буржуазного государства, его политикой и пропагандой.
        Марксизм-ленинизм показал экономич. и социальные корни Н., его классовую сущность; он рассматривает Н. конкретно-исторически, определяя его объективную обществ. роль в зависимости от историч. этапа развития капитализма, от обществ. роли буржуазии и характера её связей с нар. массами, от положения данной нации в системе межнац. отношений. В период формирования наций, напр. в Зап. Европе и США, Н. наряду с лозунгами демократии являлся идейным знаменем восходящей буржуазии в борьбе против феодализма и нац. гнёта, поднимая и нар. массы на эту борьбу. Это придало Н. в данный период определ. прогрессивное содержание (см. В. И. Ленин, ПСС, т. 24, с. 131—32). Монополистич. капитал выступает носителем самого грубого и жестокого нац. и колон. гнёта, а агрессивный и воинствующий Н. становится орудием империалис-тич. и колон. политики и сближается с расизмом (напр., гитлеризм с его изуверской расовой теорией). В условиях существования двух мировых систем империа-листич. буржуазия стремится придать Н. прежде всего антикоммунистич. и антисов. направленность. Империализм делает ставку на оживление u социалистич. странах националистич. тенденций.
        Иной характер в совр. эпоху имеет Н. в странах, борющихся за политич. и экономич, независимость, против империализма. В Н. в этих странах в огранич. форме выражается идея нац. освобождения и нац. независимости, и он часто служит знаменем нац.-освободит. движения. В Н. в подобных случаях находят известное отражение демократизм и протест против империалистич. гнёта той части масс, которая ещё не поднялась до классового сознания. У значит. слоев крестьянства Н. выступает как первонач. форма антиим-периалистич. сознания. Вместе с тем наряду с этими прогрессивными сторонами Н. в бывших колон. и зависимых странах имеет реакц. черты, крые усиливаются с ростом узкоклассовых тенденций в политике нац. буржуазии, с развёртыванием в освободившихся странах борьбы за социальный прогресс, с поправением некоторых мелкобурж. групп. В условиях борьбы по проблемам ориентации обществ. развития освободившихся стран идея «надклассового» нац. единства всё больше приходит в острое столкновение с потребностями социального прогресса, классовыми интересами трудящихся. Идеи Н. становятся орудием в руках тех сил, которые выступают за капиталистич. путь развития, стремятся помешать росту политич. сознания масс. Нередко всё сильнее начинают сказываться — как во внутреннем, так и с междунар. плане - тенденции нац. эгоизма, нац. превосходства и исключительности.
        Пролетарское, коммунистич. мировоззрение несовместимо с любой националистич. идеологией. «Буржуазный национализм и пролетарский интернационализм— вот два непримиримовраждебные лозунга, соответствующие двум великим классовым лагерям всего капиталистического мира и выражающие две политики (более того: два миросозерцания) в национальном вопросе» (Ленин В. И., там же, с. 123). Н. служит тормозом в развёртывании освободит. борьбы рабочего класса и всех угнетённых и эксплуатируемых, т. к. условием ее победы является интернац. сплочение трудящихся всех наций. Коммунисты беспощадно разоблачают империа-листич. шовинизм, Н. угнетающих наций и ведут с ним непримиримую борьбу. Отношение коммунистов к Н. угнетённых наций опирается на положение В. И. Ленина (см. там ЖР, т. 25, с. 275--77), развитое в Программе КПСС: «В национализме угнетенной нации есть общедемокpатическое содеpжание, направленное против угнетения, и коммунисты поддерживают его, считая исторически оправданным на определенном этапе. Оно выражается в стремлении угнетенных народов к освобождению от империалистического гнета, к национальной независимости и национальному возрождению. В то же время в национализме угнетенной нации содержится u другая сторона, выражающая идеологию и интересы реакционной эксплуататорской верхушки» (1976, с. 47).
        Особенно непримиримо коммунисты относятся к на-ционалистич. шатаниям в собств. среде, которые возникают в результате давления бурж. и мелкобурж. сил, а также вследствие деятельности империалистич. агентуры. Эти шатания выражаются в проявлениях нац. ограниченности и эгоизма, в отступлениях от принципов интернационализма и классовой солидарности, в раздувании и преувеличении нац. особенностей классовой борьбы и строительства социализма в отд. странах.
        Почву для преодоления Н. создаёт социализм, который уничтожает основы социальных и нац. антагонизмов, утверждает нац. равноправие и дружбу народов. Однако свержение буржуазии и установление власти рабочего класса не устраняет сразу проявлений бурж. и мелкобурж. Н. Реализация возможностей для устранения Н., возникающих с ниспровержением капитализма, зависит прежде всего от действия субъективного фактора, т. е. политики Коммунистич. партии, осуществляющей руководство обществом. Националистич. предрассудки, преувеличенное или извращённое проявление нац. чувств — явление чрезвычайно живучее, цепко держащееся в психологии людей, недостаточно зрелых в политич. отношении. К тому же националистич. предрассудки всячески оживляются и подогреваются врагами социализма. Практика социалистич. и Коммунистич. строительства, борьба против великодержавного и местного Н., строгое соблюдение нац. равноправия, достижение фактич. равенства в экономич., политич. и культурной областях, внимательное отношение к культуре, нуждам и особенностям малых народов, интернац. воспитание трудящихся — всё это обеспечивает успех в борьбе с пережитками Н. Историч. опыт показывает, что для преодоления Н., для упрочения братских отношений между народами социалистич. стран необходима последоват. марксистско-ленинская политика коммунистич. партий.
        Mapкс к. и Энгельс Ф., О колон. системе капитализма. [Сб.],- М., 1959; Ленин В. И., О нац. и нац.-колон. вопросе. [Сб.], М., 1956; Программа КПСС (Принята XXII съездом КПСС), М., 1976; Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм, М., 1961; Междунар. совещание коммунистич. и рабочих партий. Документы и материалы, М., 1969; Материалы XXV съезда КПСС, М., 1976; Материалы XXVI съезда КПСС, М., 1981; Врутенц К. П., Против идеологии совр. колониализма, М., 1961, гл. 2—3; Совр. революц. движение и Н., М., 1973; Глезерман Г. Е., Классы и нации, М., 1974;
        cм. также лит. к статьям Интернационализм, Нация.
Энциклопедия афоризмов

см.также КОСМОПОЛИТИЗМ, ПАТРИОТИЗМ
Почитание своего общества есть рефлекс самопочитания.
•Герберт Спенсер
В современных анкетах в графе «партийность» пишут национальность.
•Акрам Муртазаев
Люблю народность как чувство, но не признаю ее как систему.
•Петр Вяземский
В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.
•Артур Шопенгауэр
Убогий человечек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит.
•Артур Шопенгауэр
Национализм может быть огромным. Но великим - никогда.
•Станислав Ежи Лец
Нельзя доподлинно утверждать, что немецкий народ изобрел порох. Немецкий народ состоит из тридцати миллионов человек. Только один из них изобрел порох. Остальные 29 999 999 немцев пороха не изобрели.
•Людвиг Берне
Итак что же? Имеем ли мы преимущество? Нисколько; ибо мы уже доказали, что как иудеи, так и Еллины, все под грехом.
•Апостол Павел - Послание к римлянам, 3, 9
Когда у оппонента кончаются аргументы, он начинает уточнять национальность.
•Аркадий Давидович
Афинянин попрекал Анахарсиса, что он скиф; он ответил: «Мне позор моя родина, а ты позор своей родине».
•Диоген Лаэртский
НАБЛЮДЕНИЕ КОВАЛЯ: Монгол китайцу хохол.
•Виктор Коваль
Обрусевшие инородцы всегда пересаливают по части истинно русского настроения.
•Владимир Ленин о Сталине, Дзержинском и Орджоникидзе
Есть люди, лишенные каких бы то ни было национальных предубеждений. Они готовы драться с каждым.
•Станислав Ежи Лец
Националисты не могут быть довольны до тех пор, пока не найдут кого-нибудь, кто их обидит.
•Вольфрам Вейднер
Сплоченность - это организованная ненависть.
•Джон Джей Чапмен
Человек, ненавидящий другой народ, не любит и свой собственный.
•Николай Добролюбов
НАПОМИНАНИЕ: Национальное большинство не значит, что отдельный его представитель больше представителя национального меньшинства.
•Станислав Ежи Лец
Всякого националиста преследует мысль, что прошлое можно - и должно - изменить.
•Джордж Оруэлл
Сионизм - это когда один человек уговаривает другого дать деньги на то, чтобы отправить в Палестину третьего.
•Артур Кёстлер
Хирурги научились менять человеку пол, теперь у них на очереди национальность.
•Александр Ботвинников
Наша истинная национальность - человек.
•Герберт Джордж УЭЛЛС
Если вы желаете блеснуть знаниями в беседе или привести аргумент в споре, то можете использовать ссылку:

будет выглядеть так: НАЦИОНАЛИЗМ


будет выглядеть так: Что такое НАЦИОНАЛИЗМ