 |
 |
|
 |
|
|
МИЛЛЬ ДЖОН СТЮАРТ |
| Мультимедийная энциклопедия |
| (Mill, John Stuart)
(1806-1873), английский философ и экономист. Родился в Лондоне 20 мая 1806
в семье Джеймса Милля, шотландского экономиста и философа, занимавшего
высокий пост в Ост-Индской компании. Кальвинистские взгляды, шотландское
образование и дружба с Иеремией Бентамом и Давидом Рикардо привели к тому,
что Джеймс Милль стал строгим и догматичным последователем утилитаризма.
Решающее значение для его философии имела локковская теория сознания.
Согласно Джеймсу Миллю, при рождении человека сознание представляет собой
как бы лист чистой бумаги, на котором далее записывается опыт. Следуя этой
теории, он дал своему сыну домашнее образование, отличавшееся чрезвычайной
интенсивностью и строгостью. От природы Джон Милль был одаренным
мальчиком, поэтому система его отца находила подтверждение на практике:
ребенком Джон читал по-гречески и даже начал писать историю Рима. Когда
ему исполнилось четырнадцать лет и образование было сочтено законченным,
он получил, как сам выразился, "фору в четверть века перед
современниками".
За это пришлось заплатить высокую цену: у Милля не было друзей-ровесников,
он не играл в игры, был физически слабым ребенком и чурался общества. Ему
не дозволялись дни отдыха, детские шалости и развлекательное чтение. Кроме
того, мальчику вменялась обязанность передавать знания сестрам и братьям,
на которых у его отца уже не было времени. Единственным утешением служило
общество Иеремии Бентама, который был близким другом семьи и отличался
веселым нравом и эксцентричным поведением. Милль также провел год на юге
Франции вместе с братом Бентама, изобретателем Сэмюэлем и его семьей
(1820-1821). Там он впервые "вдохнул вольный и теплый воздух континента" и
приобрел вкус ко всему французскому.
Обладая значительными интеллектуальными способностями, Милль в то же время
отличался в юности упрямством, был нелюдим и холоден. В 1823 он поступил
на работу в Ост-Индскую компанию и продвигался по службе, как и его отец,
пока не достиг положения главного эксперта и материальной независимости до
конца жизни. Приблизительно в то же время его заключают в тюрьму на день
или два за распространение среди рабочих брошюр Фрэнсиса Плейса о
средствах предупреждения беременности - Милль надеялся, что это поможет
остановить волну детоубийств.
Зимой 1826 в возрасте двадцати лет он пережил нервный срыв, главным
образом по причине переутомления, а отчасти потому, что бесконечные
дискуссии и разнообразные проекты усовершенствования человечества
перестали его интересовать. Через полгода после выздоровления он был полон
решимости во что бы то ни стало вернуть атрофированные эмоции. Милль с
жадностью читал Вордсворта и познакомился с ним лично. Воспламененный
идеями сен-симонистов, он поехал в Париж в разгар событий 1830. Милль стал
близким другом поэта и эссеиста Дж.Стирлинга и, следуя его советам,
присоединился к кругу поклонников С.Т.Колриджа, в то время верховного
жреца консерватизма. Милль намеренно искал встречи с людьми, идеи которых
значительно отличались от идей его отца; он чувствовал непреодолимое
отвращение ко всему узкому и сектантскому. Иногда его мнения о людях резко
менялись, как это было с Томасом Карлейлем, рукопись которого -
Французская революция - Милль, не имея такого намерения, случайно
уничтожил и к автократическому мистицизму которого он относился крайне
негативно. Высоко ценимый Миллем Огюст Конт в конце концов, по его мнению,
стал страдать манией величия. Иногда его оценки оказывались более
плодотворными - как в случае с Алексисом Токвилем, работа которого О
демократии в Америке послужила фундаментом собственной политической теории
Милля: демократия сама по себе не является панацеей от всех бед и даже
может породить тиранию невежественной толпы, если не сопровождается
умственным и нравственным воспитанием народа.
Однако все эти проблемы вскоре поблекли для Милля рядом с "главным
благословением" его существования" - Гарриет Тэйлор. Красивая, умная и от
природы властная женщина, Гарриет выросла в узком религиозном кругу
унитариев, которые считали существенно важной целью улучшения в социальной
(не политической) сфере жизни. Рано выйдя замуж за предпринимателя Джона
Тэйлора, она затем, признавая все достоинства этого человека, поняла, что
он не может дать ей того, в чем она так нуждалась. Гарриет была наделена
способностью к интуиции и свободному от предрассудков мышлению и проникала
в суть проблем, которые более осторожному Миллю казались неразрешимыми.
Милль безнадежно влюбился, а она нашла в нем благодарного учителя и
проводника идей, которые по тем временам было трудно и даже опасно
высказывать женщине. Отчасти из-за отвращения, которое они питали к
рабскому положению, в которое ставят людей сексуальные отношения, отчасти
из чувства долга перед мужем Гарриет их связь оставалась невинной на
протяжении почти двадцати лет. Однако соблюдение брачной клятвы вряд ли
радовало Джона Тэйлора - характер их отношений не оставлял никаких
сомнений, а свидания и совместные поездки за рубеж неизбежно вызывали
скандалы.
Несмотря на неприятие Миллем кодекса поведения, завещанного ему отцом,
Джон Милль и Джеймс Милль предприняли согласованные действия в поддержку
Билля о реформе 1832 и против нового вигского парламента. При помощи
Уильяма Мольсворта, Чарлза Буллера, Джорджа Грота и других Джон Милль
попытался продолжить дело отца и основал партию философских радикалов,
органом которой в течение нескольких лет было ежеквартальное периодическое
издание "Лондонское и Вестминстерское обозрение" ("London and Westminster
Review"); главным редактором последнего предполагали назначить радикально
настроенного вига лорда Дарема. Внутренние расхождения в партии,
отсутствие поддержки со стороны общественного мнения и финансовые
затруднения, а также смерть Дарема в 1840 привели к концу это начинание.
Убежденный в том, что "умственное возрождение Европы должно предварить ее
общественное возрождение", Милль теперь направил свои усилия на создание
учебной литературы. В своей Системе логики (A System of Logic, 1843) он
подверг критике те направления философии, согласно которым знание и
поведение исходят из врожденных идей и "морального чувства". Напротив,
доказывал он, знание имеет своим источником опыт, соединенный со
способностью к ассоциации идей; моральные науки, как и науки физические,
руководствуются принципом причинности. Милль продолжил эту борьбу в восьми
изданиях Логики, в работах Утилитаризм (Utilitarianism, 1863),
Исследование философии сэра Уильяма Гамильтона (Examination of Sir William
Hamilton's Philosophy, 1865) и других сочинениях.
Следующая работа Милля - Принципы политической экономии (Principles of
Political Economy, 1848; второе издание со значительными дополнениями
1849) - основывалась на идеях Рикардо, хотя заключения носили более
радикальный характер. По мнению автора, к экономическим мотивам наряду с
личной выгодой следует отнести привычку и обычай. Он оспорил представления
классической школы о неизменности естественного закона, показав, что
заработная плата, рента и прибыль могут быть изменены по воле человека.
Вместо системы наемного труда Милль предлагал ввести систему кооперативных
сообществ, в которых работники совместно владеют капиталом и осуществляют
контроль над управляющими. Оставляя за каждым человеком право на средства,
которые тот заработал собственным трудом, Милль требовал ввести жесткие
налоги на доходы, которые не основаны на труде, включая наследство. В
результате, полагал он, прекратится образование нового капитала, будут
остановлены развитие промышленности и рост населения. В таком
"статическом" обществе будет больше свободного времени, которое можно было
бы тратить на образование и решение социальных проблем. Милль подытожил
свои взгляды на социальные вопросы в Автобиографии (Autobiography, 1873):
"Объединить индивидуальную свободу и общее владение природными ресурсами
планеты, а также обеспечить равную долю для всех в выгодах, следующих из
совместного труда".
В 1849 умер муж Гарриет, и в 1851 она и Джон вступили в брак. Холодность
родственников со стороны Милля привела к тому, что он порвал с ними
отношения. Следующие семь лет Джон и Гарриет спокойно жили в Блэкхите, где
обсуждали все те работы, которые вышли в свет в дальнейшем, и даже делали
вместе первые наброски будущих трудов. Милль публиковал свои работы, лишь
когда чувствовал, что их время наступило. Что касается Автобиографии и
Трех эссе о религии (Three Essays on Religion, 1874), то они были
опубликованы посмертно.
В 1858, когда контроль над Ост-Индской компанией перешел в руки
государства, Милль вышел в отставку и решил вместе с Гарриет устроить
каникулы на Средиземном море. В течение нескольких лет он болел
туберкулезом, и, по всей видимости, болезнь передалась Гарриет. Во время
путешествия она внезапно скончалась в Авиньоне. Милль тяжелейшим образом
переживал случившееся. Он купил домик рядом с кладбищем в Сен-Веране и жил
там почти все оставшиеся годы. Его приемная дочь Элен Тэйлор принесла в
жертву свою личную жизнь, чтобы заполнить, насколько возможно, пустоту,
оставшуюся в жизни Милля после смерти Гарриет.
Немного оправившись после несчастья, Милль в 1859 опубликовал знаменитое
Эссе о свободе (Essay on Liberty), в котором "столь значительный вклад
внесен тою, кого я потерял". В 1861 он написал работу Угнетение женщин
(The Subjection of Women, опубл. в 1869). В обеих книгах проводился
принцип равенства, который Милль разделял с первых дней знакомства с
Гарриет и мог быть назван главным правилом их совместной жизни.
Милль медленно возвращался к нормальной жизни. В 1865 он был избран членом
парламента от Вестминстера, оплота либералов. Участвовал в нескольких
общественных протестах, когда его чувство справедливости было задето, в
частности касавшихся жестоких репрессий на Ямайке губернатора Эдварда
Джона Эйра. Милль также первым в истории права Нового времени поднял
вопрос об участии женщин в голосовании. Впрочем, политического апломба ему
недоставало, и в 1868 он не прошел на выборах, главным образом потому, что
оказал поддержку кандидату в парламент атеисту Чарлзу Брэдлоу.
В 1867 Милль принял участие в учреждении общества за равноправие женщин и
пытался убедить его участниц в том, чтобы они более настойчиво выступали в
защиту своих прав, выступал за введение государственной собственности на
природные ресурсы и заканчивал автобиографию. В Авиньоне он проводил
свободное время, занимаясь ботаникой в компании энтомолога Ж.Фабра. Умер
Милль в Авиньоне 8 мая 1873.
Работы Милля по логике и экономике по большей части можно считать
устаревшими, в этике его позиция осталась неясной, поскольку он так и не
смог составить сколько-нибудь убедительный список морально приемлемых
поступков, "совершаемых в заботе о себе и своих интересах". Милль, по-
видимому, не желал разбираться в важнейших событиях и тенденциях своего
времени, поскольку недооценил значение работ современников - Ч.Дарвина и
К.Маркса, а также перспектив и опасностей эпохи полной механизации труда.
Большая часть его рекомендаций по конкретным вопросам приблизила их
решение (равенство женщин, обязательное образование, кооперативы, всеобщие
и равные права, самоуправление доминионов, контроль над рождаемостью,
более разумные законы о разводе, о национальных парках), часть из них были
отброшены как химерические (пропорциональное представительство по схеме
Хейра, национализация земли, введение системы открытого голосования).
Рекомендации эти были изложены в его работах Мысли о парламентской реформе
(Thoughts on Parliamentary Reform, 1859) и Размышления о представительном
правлении (Considerations on Representative Government, 1861). Не всегда
его суждения о текущих событиях были вполне здравыми. Ненависть к
Наполеону III не позволила ему увидеть более серьезную опасность со
стороны германского милитаризма. Лояльность в отношении собственной
компании привела к тому, что он препятствовал необходимым изменениям
системы правления в Индии. В то же время авторитет Милля был чрезвычайно
высоким, охватывая различные классы общества; его знали и почитали во
многих странах Европы.
"Те, кто знал Милля только по его сочинениям, знали этого человека только
наполовину, и это была не лучшая его половина", - сказал Фицджеймс Стивен,
один из самых известных его оппонентов. У.Гладстон, лидер Либеральной
партии, называвший его "святым церкви рационалистов", и его крестный сын
Б.Рассел - оба считали, что величие Милля основывалось на его
исключительно высоком моральном авторитете. Это была абсолютно цельная
личность. Скрупулезно справедливый, он не зная страха добивался того, что
считал правильным. Чрезвычайная дисциплина ума позволила ему добиться
замечательной прозрачности и убедительности в изложении идей; она также
наделила его способностью отличать истину от предрассудка, рассматривать
каждый вопрос с различных точек зрения, не теряя собственных убеждений в
трясине необходимых компромиссов. Всякое знание он считал результатом
синтеза различных идей. Подходы, отличающиеся от его собственных, он ни в
коем случае не отвергал, а если считал, что в них имеется что-либо ценное,
стремился использовать в собственной системе идей. Самым ужасным было бы
для него то, что он называл "спокойным сном окончательно решенного
вопроса".
Милль известен прежде всего своим Эссе о свободе, в котором сформулированы
причины, по которым общество, преследуя собственные жизненно важные
интересы, должно обеспечить людям максимальную свободу от морального или
физического давления. "Ценность государства в конечном счете измеряется
ценностью индивидов, которые его составляют; государство, которое...
ущемляет людей для того, чтобы сделать их послушными инструментами в своих
руках, даже в том случае, когда провозглашает благие намерения... вскоре
обнаружит, что с маленькими людишками невозможно достичь ничего великого,
а совершенствование аппарата управления, которому все приносилось в
жертву, в конечном итоге ничего не дало...". Эти слова посвящения "другу,
жене, вдохновительнице и отчасти автору всего лучшего в моих сочинениях" с
годами нисколько не потеряли значения.
ЛИТЕРАТУРА
Милль Дж.С. Автобиография. М., 1896
Милль Дж.С. О свободе. СПб, 1906
Милль Дж.С. Система логики, тт. 1-2. М., 1914
Милль Дж.С. Основы политической экономии, тт. 1-3. М., 1980-1981 |
| Большой психологический словарь |
| (Mill, 1806-1873) — англ. философ, психолог, экономист; представитель ассоциативной психологии. В концепции «ментальной химии» М. подчеркивается несводимость свойств продуктов ассоциативного объединения к сумме свойств составляющих его частей, подобно тому как в химии свойства химического соединения не сводятся к сумме свойств входящих в него элементов. Это явно противоречило основному постулату ассоцианизма классического периода о суммативном характере сознания. Оригинален М. и в «обратном» введении в ассоцианизм таких понятий, как Я, ассоциации по сходству. При этом М. считал ассоциацию связью не самих элементов сознания, а стоящих за сознанием 2 мозговых (физиологических) процессов, т. е. склонялся к решению психофизической проблемы в духе параллелизма и отрицанию самостоятельности психологии как науки (законы психологии есть на самом деле, с т. зр. М., законы физиологии мозга). (Е. Е. Соколова.) |
| Краткий психологический словарь |
| (1806–1873) — английский философ и психолог. Один из лидеров эмпирической психологии (см. ассоцианизм). Считал, что при объяснении сознания следует ориентироваться не на механику, а на химию, поскольку элементы сознания не существуют изолированно, а благодаря ассоциации дают продукты, обладающие качествами, которых нет у исходных компонентов. М. полагал, что каждое новое качество невыводимо посредством знания всеобщих законов из исходных, но может определяться только на основе опыта, индукции («Система логики», 1843). В теории восприятия руководствовался идеей о том, что константность (к-рая не может быть объяснена из ощущений, поскольку они всегда «текучи») возникает в силу постоянной возможности ощущений, создающей веру в существование независимого от них внешнего мира. Большое влияние на экспериментальную психологию оказали работы М. по методологии науки. |
| Антисери Д., Реале Дж. Западная философия от истоков до наших дней |
Джон Стюарт Милль: кризис двадцатилетнего философа
Дом Джеймса Милля, отца Джона Стюарта Милля (1806—1873), часто посещали английские радикалы, среди них — Рикардо и Бентам. «С вниманием и интересом я слушал их беседы, — вспоминал Джон в "Автобиографии", — и это постоянное присутствие позволило мне сдружиться с обоими...» Серьезное воспитание (отец часто поручал сыну сложную работу), либеральная атмосфера, дружба с французским экономистом Ж.-Б. Сеем, чтение сочинений Сен-Симона, Конта и Бентама — все это сформировало в будущем философе желание быть «реформатором мира». Однако в один из осенних дней 1826 г. сильный кризис заставил юношу как бы пробудиться от сна. «Представь себе,— сказал он сам себе,— что все твои жизненные цели реализованы, институты изменились согласно твоим мнениям в единый миг — стало ли бы это мигом великой радости и счастья для тебя лично?» Когда внутренний голос определенно ответил «нет», ему показалось, что это полный крах и утрата жизненной опоры.
Впрочем, со временем Джон Стюарт Милль понял, что только счастье других, а не собственное, прогресс человечества, искусства могут быть объективно достойными целями, когда они идеальны сами по себе, а не в качестве средств. Наслаждения жизни способны удовлетворять тогда, когда мы культивируем их как бы между прочим, беря в качестве основных целей нечто, от наших желаний отличное. В самом деле, трактат «О свободе», написанный Д. С. Миллем вместе с женой Гарриет Тейлор, стал классическим произведением, защищающим права личности, а его «Система рассудочной и индуктивной логики» (1843) — образцовым пособием по индуктивной логике.
Критика теории силлогизма
Логика, говорит Милль, — это наука о доказательстве, т. е. о корректном выведении одних положений из других. «Всякий ответ и любой формулируемый вопрос состоят в утверждении, или пропозиции. Все, что может быть предметом согласия или несогласия, должно принять форму пропозиции, что выражено словами: всякая истина и всякая ошибка гнездятся в предложениях». Но аргументы суть цепочки из пропозиций, и если предпосылки истинны, то верны и следствия.
Какова же ценность силлогизма? — задается вопросом Милль во второй книге «Логики». Возьмем для примера силлогизм: «Все люди смертны, герцог Веллингтон — человек, значит, Веллингтон смертен». Смертность герцога мы выводим из пропозиции «Все люди смертны». Мы знаем это, ибо видели умерших Павла, Марию, и многие другие рассказывают и подтверждают то же. Стало быть, из опыта. Но в опыте мы наблюдаем только единичные случаи. Следовательно, «всякий вывод — от одного частного к другому частному», а единственное обоснование того, «что будет», — то, «что было». «Общая» пропозиция — всего лишь прием для сохранения в памяти частных случаев. Все наши познания, все истины опытны по природе, включая дедуктивные пропозиции геометрии. Отсюда общий вывод Милля: «Дедуктивные, или демонстративные (доказательные), науки все без исключения — науки индуктивные, их очевидность — в опыте».
Силлогизм бесплоден, по Миллю, ибо он не увеличивает наших познаний. То, что герцог Веллингтон (в ту пору живой и невредимый) смертен, уже подразумевается как частный случай посылки, согласно которой смертны все. Однако здесь начинаются осложнения. Если верно, что знания добываются опытом и наблюдением, и верно также, что опыт и наблюдение основываются на конечном числе случаев, законны ли тогда формулировки общих законов, вроде упомянутой «Все люди смертны»? Как от факта смерти Петра, Иосифа, Фомы мы заключаем, что «смертны все»?
«Индукция, — пишет Милль в третьей книге "Логики", — ментальная операция вывода из знания об одном или многих случаях знания обо всех подобных, в определенных аспектах, случаях». Индукцию можно определить как «обобщение опыта». Это выведение «из немногих подтверждаемых случаев знания обо всех случаях определенного класса, похожих на предыдущие при обстоятельствах, считающихся существенными».
Принцип индукции: единообразие природы
Чтобы отличить существенные обстоятельства от несущественных, выбрать из следующих одно за другим те обстоятельства, которые связаны неизменным законом, Милль предлагает четыре индуктивных метода. Это метод согласия, метод различия, метод сопутствующих изменений и метод остатков. Однако вопрос наиболее острый — вопрос основания индуктивного вывода: где гарантия, что вывод из опыта верен? Такая гарантия, по Миллю, — в единообразии природного процесса Общую аксиому индукции можно по-разному сформулировать: Вселенной управляют законы, будущее похоже на прошлое. Однако реальность в том, что «мы не просто переходим от прошлого к будущему, поскольку это прошлое и будущее, мы из известного выводим неизвестное, из наблюдаемого — ненаблюдаемое, из нами воспринятого или того, что осознаем, идем к тому, что еще не вошло в сферу нашего опыта. В этом утверждении — целый сектор будущего, но также и большая часть настоящего и прошлого».
Так в чем же ценность индуктивного принципа (единообразие природы и каузальность как аксиома)? Обладает ли он априорной очевидностью? Нет, отвечает Милль. Это обобщение основано на предыдущих обобщениях. Даже смутные законы природы были открыты сами по себе, наиболее очевидные из них стали общепринятыми прежде, чем о них начали говорить. То, что огонь обжигает, а от дождя мокнут, так или иначе подтверждает принцип единообразия природы, «согласно которому каждое событие зависит от некоторого закона» и «для каждого события есть некоторая комбинация предметов или событий».
Таковы некоторые основные черты индуктивной логики Милля. Местами она приводит в замешательство. Очевиден круг: принцип индукции подтверждает частные индукции, а последние обосновывают сам принцип индукции. Милль мог бы ответить, что это верно, если верна традиционная доктрина силлогизма Тем не менее она не безукоризненна. Из тезиса «Все люди смертны» вовсе не следует заключение «Герцог Веллингтон смертен», но прошлый опыт позволяет нам выводить общие истины и частные случаи с такой же степенью вероятности. Так что Уильям Уэвелл, полемизируя с Миллем, был прав, утверждая, что законы и научные теории суть гипотезы, изобретенные творческими умами, — гипотезы, которые подлежат фактической проверке.
Науки о морали, экономика и политика
В шестой книге «Системы логики» речь идет о логическом аспекте наук о морали. Милль не отрицает свободу человеческой воли. Если познать личность до самых глубин и узнать обо всем, что на нее воздействует, то можно предсказать ее поведение с точностью, с какой предсказуемо поведение физического тела. Однако эта философская необходимость не есть фатальность. Фатальность таинственна, ее нельзя изменить. Философская же необходимость, когда она познана, позволяет воздействовать на причину самого действия так, как мы воздействуем на причины природных процессов. Мы знаем, что в случае наших волевых действий нет таинственной вынужденности. Нет чародея, принуждающего нас повиноваться силе какого-то мотива. Если мы хотим, то умеем показать силу сопротивления обстоятельствам (это желание может быть новым антецедентом). И было бы унизительно для нашего достоинства думать, что желание совершенства может быть парализовано. Следовательно, свободе индивида не противоречит научный подход. Из наук о человеке на первом месте, по Миллю, стоит психология, опирающаяся на «последовательное единообразие предмета». За будущей наукой «этологией» (изучающей характер, этос) Милль закрепляет задачу изучения общих ментальных законов и влияния обстоятельств на характер. Еще сложнее социальная наука, изучающая «человека в обществе, коллективные действия и другие феномены, составляющие социальную жизнь».
В «Началах политической экономии» Милль суммирует выводы из работ Смита, Мальтуса и Рикардо. Что касается вопросов распределения благ, то Милль ставит его в зависимость от человеческой воли, права и обычаев. В распределении человек должен добиваться более подходящих условий. Вместе с тем Милль отрицает теорию «зависимости и протекции». Он против теории, что нужно регулировать порядок в пользу бедных, в соответствии с которой судьба бедных и все, что касается их как класса, должно устраиваться исходя из их интересов, но не ими самими. «Привилегированные классы, — писал он, — всегда используют свою власть в интересах собственного эгоизма». Философ защищает «теорию независимости», согласно которой «благосостояние народа рождается справедливостью и самоуправлением». Рабочие могут и должны добиваться улучшения своего положения мирными средствами, а не революционными. Решая проблему, как совместить социальную справедливость со свободой индивида, Милль уповает на социальные реформы, полагая, что социализм несет в себе опасность удушения свободы индивида.
В «Размышлениях о представительном правлении» (1861) Милль обсуждает проблему, как помешать ситуации, когда «большинство, придя к власти, вынуждает остальных к маргинальному существованию в политической жизни, контролируя законодательство и управление в собственных интересах». Ведь не исключено, что большинство встанет на путь тирании. Поэтому основная проблема представительной демократии — предотвратить порчу и воспрепятствовать злоупотреблениям, не принося в жертву достижения народного самоуправления. Представительная демократия, полагает Милль, «правильна, когда не только большинство, но и мнения меньшинства могут быть услышаны и приняты, в соответствии с весомостью их принципов и влияния, превосходящего, возможно, их численность. Это демократия, где встречаются равенство, беспристрастность и управление всех для всех».
В книге «Утилитаризм» (1861) Милль сначала идет по пути Бентама: «Я полагаю приемлемой мораль пользы, или принцип максимального счастья, согласно которому действия справедливы в той мере, в какой они увеличивают счастье, и несправедливы, когда они ведут к противоположному состоянию. Под счастьем подразумевается удовольствие и отсутствие страдания». Однако, в отличие от Бентама, Милль подчеркивает аспект качества (а не количества) удовольствия. Все же лучше быть, с этой точки зрения, «больным Сократом, чем лоснящейся жизнерадостной свиньей». Чтобы заключить, какое из страданий невыносимее, приходится полагаться на мнение большинства — тех, у кого богатый опыт. Противоречие между счастьем одного и процветанием всех ни при чем, ибо сама жизнь воспитывает и укореняет в нас бескорыстные чувства.
Посмертно были опубликованы очерки «О религии» (1874). Милль излагает свой взгляд на природу мирового разумного порядка. Порядок мира свидетельствует о наличии упорядочивающего разума. Однако это не дает нам оснований считать, что Бог сотворил материю, что он всемогущ и всеведущ. Бог не есть Абсолютное Все, человек сотрудничает с Богом в наведении порядка, гармонии и справедливости. Вера — это надежда, превосходящая пределы опыта. Так почему же, спрашивает Милль, «не довериться воображению, ведущему к надежде, даже если для ее реализации никогда не понадобится рассчитывающий вероятность рассудок?»
Защита свободы индивида
Книгу «О свободе» (1859) Милль написал в соавторстве со своей женой. Сам автор предсказал в «Автобиографии», что книга переживет все прочие его творения. В самом деле, поражает богатство аргументов в защиту автономии личности. Милль не устает подчеркивать важность для человека и общества в целом «максимального разнообразия характеров и полной свободы развития человеческой природы в бесчисленных контрастных направлениях». Свобода защищает не только от тирании власти, она страхует от тирании мнений и преобладающих чувств, от общей социальной тенденции, идей и привычек... В ней предел легитимного проникновения коллективного мнения в индивидуальную независимость».
Милль защищает право индивида жить так, как ему нравится. «Каждый из нас самодостаточен относительно собственного здоровья, как телесного, так и умственного и духовного». Социальный рост есть следствие развития всех разнообразных индивидуальных инициатив. Ясно, что свобода каждого находит свой предел в свободе другого. Индивид «обязан не ущемлять интересы других или определенную группу интересов, которые по закону или молчаливому согласию должно почитать как правовые. Он вынужден принять свою часть ответственности и необходимых жертв для защиты общества и его членов от любого вредительства и беспокойства».
Свобода подразумевает: а) свободу мысли, религии, высказывания; б) свободу вкусов, свободу планировать жизнь по своему усмотрению; в) свободу собраний. Таким образом, идеал Милля — возможная свобода каждого для процветания всех. «Государство, пытающееся снизить ценность индивидов, чтобы сделать из них послушные инструменты своих проектов (даже в лучших целях), очень скоро придет к выводу, что нельзя осуществить великие цели маленькими людьми, и совершенный механизм, которому все принесено в жертву, ни для чего больше не годится именно в силу отсутствия витального духа, подавленного для ускорения движений самого механизма».
Ясно теперь, как далек Милль от Конта, проповедовавшего, по Миллю, внушающий страх деспотический абсолютизм. Отделению верного от ошибочного посвящена его работа «Огюст Конт и позитивизм» (1865).
Особой остротой социального анализа отличается сочинение Милля «Подчиненность женщины» (1869). Веками женщин считали неполноценными «по природе». Однако, замечает Милль, «женская природа» — это факт искусственный, факт исторический. Маргинальное положение женщин есть результат поведения мужчин, «исключительная выгода которых — держать женщин на периферии, в семье или, как это тогда было в Англии, на фабриках, а потом говорить об их неодаренности и неспособности к наукам и искусствам». Проблему следует решить политическими средствами: создать для мужчин и женщин равные социальные условия. Не без влияния Милля феминистское движение в Англии на протяжении XIX века все ширилось. В 1919 г. английские женщины получили право голоса на выборах. |
|
|
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
|
|
