МЕРЛО-ПОНТИ МОРИС |
Мультимедийная энциклопедия |
(Merleau-Ponty, Maurice)
(1908-1961), французский философ, выдающийся представитель
феноменологической школы. Родился 14 марта 1908 в Рошфор-сюр-Мер. В 1926-
1930 учился, вместе с Ж.-П.Сартром и С.де Бовуар, в Высшей нормальной
школе. В 1929 слушал в Сорбонне лекции Э.Гуссерля. В 1939 был приглашен в
качестве консультанта в только что открывшийся в Лувене "Архив Гуссерля",
где работал над подготовкой к изданию рукописей философа. Усилиями Мерло-
Понти феноменология прочно утвердилась во Франции. Благодаря Арону Гурвичу
Мерло-Понти познакомился с гештальт-теорией. Широкую известность философ
приобрел после 1945, когда вместе с Ж.-П.Сартром основал журнал "Тан
модерн" ("Les Temps Modernes") (сотрудничество с Сартром прервалось по
политическим причинам в 1952), который стал рупором французских
интеллектуалов, увлекавшихся экзистенциализмом и марксизмом. Сторонясь
иррационализма, Мерло-Понти постоянно подчеркивал, что на повестке дня
стоит не расставание с разумом, а расширение рамок разумного. В
размышлениях философа, наряду с Гегелем и Марксом, Гуссерлем и
Хайдеггером, большую роль играли З.Фрейд (а позднее Ж.Лакан), Ф. де Соссюр
и Р.Якобсон, а также К.Леви-Строс. В 1949 философ был приглашен в
Сорбонну, где читал лекции по детской психологии, а в 1952 стал
профессором Коллеж де Франс, где преподавал вплоть до своей кончины в
Париже 3 мая 1961.
Важнейшие идеи Мерло-Понти были высказаны еще в его диссертациях -
Структура поведения (La structure du comportement, 1942) и Феноменология
восприятия (Phnomnologie de la perception, 1945). Последняя принадлежит к
числу основополагающих трудов по феноменологии. Анализ ключевых феноменов
поведения и восприятия служит Мерло-Понти поводом для разработки новой
феноменологии тела, использующей не только идеи Гуссерля, Шелера и
Хайдеггера, но и представителей гештальтпсихологии (В.Келер), медицинской
антропологии (Э.Штраус), невропатологии (К.Гольдштейн), теории поведения
(Ф.Бетендейк). Непосредственно после Феноменологии восприятия выходят в
свет статьи и эссе Мерло-Понти, впоследствии объединенные в сборники
Гуманизм и террор (Humanisme et terreur, 1947), Смысл и бессмыслица (Sens
et non-sense, 1948) и, наконец, Приключения диалектики (Les aventures de
la dialectique, 1955), в которых автор подвергает критике марксистскую
философию истории. В сборнике Знаки (Signes, 1960) ощущаются приметы
нового подхода, очевидные также в работах Мерло-Понти о живописи, наиболее
важная из которых - Око и дух (L'oeil et l'esprit, 1961).
Среди посмертных публикаций мыслителя стоит упомянуть Видимое и невидимое
(Le visible et l'invisible, 1964), работу, содержащую набросок новой
онтологии. В 1969 было опубликовано другое незаконченное сочинение Мерло-
Понти - Проза мира (La prose du monde).
Развивая феноменологию тела, Мерло-Понти смещает акцент
феноменологического описания, стремясь найти срединный путь между
рационализмом и эмпиризмом, спиритуализмом и материализмом. Тело не есть
ни чистое сознание, ни естественная, природная вещь, оно не находится ни
"вовне", ни "внутри". Тело выступает как "поворотный пункт" (выражение
Гуссерля) между природой и культурой, между чужим и собственным. Феномены
человеческой жизни - от прикосновения руки до эротического ритуала, от
слова до картины - являются и естественными, и искусственными. Смысл,
проявляющийся в телесном поведении, характеризуется незаконченностью,
многозначностью и неопределенностью. Поэтому он зависит от наших ответов
на его запрос и развертывается в своего рода диалоге с миром.
В 1950-е годы центр тяжести мысли Мерло-Понти смещается в сторону
структурной феноменологии. Под влиянием структурной лингвистики и
структурной антропологии философ приходит к концепции непрямого характера
смысла. Смысл возникает только между знаками. Всякое смыслопорождение
происходит только как отклонение, деформация. Это означает, что не только
старое и новое, но и чужое и собственное, чужая речь и собственная речь
переплетены друг с другом.
Завершающим этапом интеллектуальной эволюции Мерло-Понти стало создание
непрямой (косвенной) онтологии. В видимом напоминает о себе порядок
невидимого, в сознании есть темное, несознаваемое пятно, здесь-бытие
указывает на нездешнее существование. Бытие не предстает перед нами как
прозрачная и очевидная реальность; оно огибает нас как "сырое" и "дикое"
бытие, которое предшествует смыслополаганию и взрывает любой осмысленный
порядок. Понятие собственного тела (corps propre) уступает место понятию
плоти (chaire) - текстуры, охватывающей и Я, и других людей, и внешние
вещи. В качестве смотрящего и видимого, касающегося и касаемого наше Я
постигает себя в единстве близости к себе и дистанции по отношению к себе.
Я отделен от самого себя. Я вижу себя как в зеркале; Я слышу себя как в
эхо; другой, с которым Я встречаюсь - как бы мой двойник. Дальность и
отсутствие, невидимое и неслышимое вписаны в видимый и слышимый мир.
Задача феноменолога - с помощью слов делать явным то, что ускользает от
взгляда и прикосновения.
ЛИТЕРАТУРА
Мерло-Понти М. Око и дух. М., 1992
Мерло-Понти М. В защиту философии. М., 1996 |
Антисери Д., Реале Дж. Западная философия от истоков до наших дней |
Между экзистенциализмом и феноменологией
Отношение сознания и тела, человека и мира
Жизнь Мориса Мерло-Понти (1908—1961) началась в Париже, где он, закончив Ecole Normale Superieure, преподавал в лицеях. Участник движения Сопротивления, после войны он профессор философии университетов Лиона, Сорбонны, Французского колледжа. Его сотрудничество с Сартром в «Новых временах» сменилось страстной полемикой. Из сочинений Мерло-Понти назовем некоторые: «Структура поведения» (1942), «Феноменология восприятия» (1945), очерки «Гуманизм и террор» (1947), «Смысл и бессмыслица» (1948), «Приключения диалектики» (1955), «Знаки» (1960).
Интересен феноменологический анализ Мерло-Понти методов и предпосылок психологии и биологии, поведенческой теории и психологии формы. Экзистенция, согласно его позиции, есть «бытие-в- мире», определенный способ восприятия мира. Он первичен по отношению противопоставлению души и тела, психического и физического. Каузальная интерпретация отношений между ними отвергнута, французский философ склонен усматривать диалектическую дуальность поведения в том, что душа и тело как разные поведенческие уровни наделены разными значениями. «Ни психическое относительно витального, ни духовное относительно психического нельзя мыслить как субстанции. Нормальный человек — не телесный носитель определенных автономных инстинктов, объединенных "психической жизнью" через наслаждения, страдания, мысленные ассоциации... Утверждение высшего порядка в той мере, в какой человек реализует себя, подавляет низшие инстинкты и отсылает к процессам, образующим новый смысл». Невозможно говорить о теле и жизни вообще, но только о животном теле и животной жизни и, с другой стороны, — о человеческом теле и человеческой жизни.
Мерло-Понти не разделяет воззрений спиритуализма, различающего дух и жизнь как две «потенции бытия». Речь идет о «функциональной оппозиции», нетрансформируемой в «субстанциальную оппозицию», поэтому вряд ли картезианская модель ремесленника и станка состоятельна. «Дух не использует тело, но создает себя через него».
Анализируя отношения человека и мира, Мерло-Понти замечает в «Феноменологии перцепции»: истина не обитает только во «внутреннем человеке», человек познает себя, только будучи в мире. Его нельзя понять как «незаинтересованный взгляд» или как «непостижимую субъективность». Феноменальный мир — не чистое бытие, а смысл, просвечивающий на точках пересечения опыта моего и опыта других. Его нельзя отделить от субъективности и интерсубъективности, в коих только и дан опыт прошедшего и настоящего, опыт другого во мне. Отсюда понятно, почему столь важна тема перцепции, а также причина, по которой феноменология используется в качестве философской практики. «Феноменология — это изучение сущностей, например, сущности перцепции и сущности сознания». Феноменологию интересуют в первую очередь экзистенциальные сущности, некая «сделанность», без чего непостижимы ни мир, ни человек. Конституирующая ценность перцептивного опыта состоит в богатстве неисчислимых восприятий, которые предшествуют числу, мере, пространству, каузальности и которые лишены стабильных объективных свойств. Проблема перцепции заключается в том, чтобы увидеть, как на фоне этих флуктуации образуется интерсубъективный мир, из которого наука мало-помалу извлекает точные детерминации.
В рамках такой программы центральным становится понятие тела, ибо: «Мое тело — моя точка зрения на мир», «Тело — основное средство обладания миром». Телесное в мире, наподобие сердца в организме, непрерывно поддерживает живой спектакль, одушевляет и питает его непрерывно, образуя с ним некую систему. И если, с одной стороны, перцепция не лишена характера «тотальности» (вспомним о психологии формы), то, с другой стороны, она остается открытой, отсылая за пределы единичного проявления, «обещая все новые визуальные ракурсы». Смысл вещей в мире и сам мир остаются открытыми, или, по выражению Мерло-Понти, многозначными. Неоднозначность и раскрытость и образуют экзистенцию.
«Обусловленная» свобода
Неверно трактовать отношение сознания и тела как каузальное отношение двух субстанций. Аналогична ситуация с отношением субъекта и мира, человека и общества. Мерло-Понти не согласен ни с Сартром и его идеей абсолютной свободы, ни с марксистской концепцией примата экономического фактора. Человек свободен, и нет такой структуры, которая могла бы аннулировать его свободу. Однако свобода человека всегда обусловлена миром, в котором он живет, и пережитым прошлым. «Нет чистого детерминизма, нет абсолютной свободы выбора, я — не вещь и никогда не голое сознание». В действительности мы выбираем наш мир, а мир выбирает нас.
Ошибочна поэтому сама дилемма: либо тотальная свобода, либо ее нет. Свобода существует не потому, что на меня ничто не давит, а потому, наоборот, что я всегда вне себя, будучи развернут лицом к миру. Обусловленность свободы в том, что человек — структура историко-психологическая, в том смысле, что мы перемешаны с миром до неразличимости. Наша свобода не разрушает ситуацию, скорее она вплетена в нее. По этой причине ситуации остаются открытыми, а внедрение человека придает ей ту или иную конфигурацию. Нельзя преодолеть ту или иную природную или социальную ситуацию, не приняв ее сначала.
Мерло-Понти, не сбрасывая со счетов роль экономического фактора, ясно высказался против его абсолютизации. Как психоанализ раздул элемент сексуальности, так марксизм не избежал преувеличения роли экономики. Абсурдно искать в поэзии Валери выражение экономического отчуждения, но совсем не абсурдно искать в социальной и экономической драме нашего Mit-sein (бытия-с-другими) подлинный мотив такого состояния сознания. Понятия права, морали, религии, экономики взаимообусловлены и переплетены в единстве социального события почти так же, как в единстве поступка сплетаются физиологические, психологические и моральные мотивы.
«Человеческий мир, — читаем мы в книге "Гуманизм и террор", — открытая и незавершенная система, он есть фундаментальным образом возможность». Марксизм ошибочен как в части исторического материализма, так и в части понимания диалектики. Нет диалектики без оппозиции и свободы, а свобода и оппозиция в революции не живут долго. «Не случайно, что все известные революции не удались. Когда режим устанавливается, они перестают быть тем, чем были в движении... Революции подлинны как движения и фальшивы в качестве институтов. Законно поэтому спросить, претендует ли режим переделать историю до основания или же хочет лишь изменить что-то частное... Революция — прогресс, когда настоящее сравнивается с прошлым, но она разочаровывает, если сравнивать достигнутое с якобы предугаданным, а затем задушенным будущим» («Приключения диалектики»). |
|
|