|
|
|
|
|
ИВАН IV ГРОЗНЫЙ |
Мультимедийная энциклопедия |
(1530-1584), первый русский царь. Родился в подмосковном селе Коломенском
25 августа 1530. В 1533, после смерти отца, Василия III, в возрасте трех
лет стал великим князем Московским. В детстве Иван стал свидетелем
ожесточенной борьбы бояр Шуйских и Бельских за власть. Лишь в 1547, когда
Иван принял титул царя, смута улеглась.
Избранная рада и походы на Волгу. В последующие 13 лет царь находился под
влиянием т.н. Избранной рады, созданной им самим и возглавлявшейся
Алексеем Адашевым и священником Сильвестром. В это время были проведены
важные реформы, предусматривавшие централизацию и совершенствование
системы государственного управления. Плоды преобразований дали о себе
знать в завоеваниях на востоке. В те времена казанские татары совершали
набеги на русские земли вплоть до Костромы и Устюга, их поддерживали
крымские татары и турки. Кроме того, татары контролировали волжский
торговый путь. В ходе военных походов 1547-1552 было присоединено
Казанское ханство, а в 1556 - Астраханское. Теперь вся Волга была открыта
для торговли; появилась возможность для освоения Западной Сибири. В 1555
сибирский хан Едигер, тесно связанный с Казанским ханством, признал свою
зависимость от московского царя.
Конфликт с боярами. Постепенно Иван рассорился с советниками-
боярами. Он ставил им в вину несогласие с его политикой на западе (в
Ливонской войне), враждебное отношение к Захарьиным-Юрьевым (родне его
первой жены Анастасии), нежелание приглашать царя на заседания Рады, а
также их отступничество в 1553, когда во время болезни Ивана они
поддержали боярина Владимира Старицкого как возможного претендента на
престол и отказались дать клятву верности (целовать крест) его малолетнему
сыну Дмитрию. В 1560 умерла царица Анастасия, а в 1564 царя ожидал новый
удар: его покинул ближайший друг и умнейший советник князь Андрей Курбский
(1528-1583), член Избранной рады и полководец. Курбский, узнав о казни
Адашева и готовящейся расправе над ним самим, бежал в Литву.
Опричнина. Чтобы покончить со своими политическими противниками,
царь решился на рискованный шаг: он предоставил народу сделать выбор между
собой и боярами и покинул Москву, как бы отрекаясь от престола. В декабре
1564 неожиданно для всех Иван с семьей в сопровождении обоза с казной
выехал в Александровскую слободу (ныне г.Александров), окруженную рвом и
валом летнюю резиденцию московских князей. Народ, пришедший в смятенье,
потребовал от бояр и высшего духовенства умолить царя вернуться. Царь
принял депутацию и согласился взять в руки власть на условиях, которые он
пока не сообщил. В феврале 1565 царь прибыл в столицу и на государственном
совете изложил свои условия, сводившиеся к предоставлению ему диктаторских
полномочий - он мог казнить и миловать изменников, конфисковывать их
имущество. Царь создал свой особый двор с боярами, слугами и войском; для
содержания этого "особного" или "опричного" двора он выделил из
государства около 20 городов и несколько волостей. Земли отбирались у
владельцев и раздавались служилым людям ("опричникам"). В Москве для
опричников было выделено несколько улиц и слобод. Число опричников и их
земли быстро увеличивались. Другую половину государства ("земщину") царь
предоставил боярам. Земщина управлялась боярской думой, располагала
войском, судебной системой и другими административными учреждениями.
Однако реальной властью обладали опричники, выполнявшие функции
государственной полиции. Одетые в черное, на вороных конях с черной сбруей
и привязанной к седлу собачьей головой и метлой (символами их должности),
эти беспощадные исполнители царевой воли наводили на людей ужас массовыми
убийствами, грабежами и поборами. Множество боярских родов было полностью
истреблено. В 1569 был задушен митрополит Московский Филипп, перешедший от
увещеваний царя к прямым его обличениям. В 1570 десятки тысяч новогородцев
были преданы мучительным казням по подозрению в изменнических настроенях.
Народ вымирал, Русское государство терпело поражения в войнах. Армия
страдала от разделения на земское и опричное войско. И в 1572 Иван IV был
вынужден упразднить опричнину и восстановить прежний порядок.
Ливонская война. Поиски выхода к морю в торговых и политических
целях побудили Ивана IV начать войну с Ливонией. Захват Балтийских земель
должен был ослабить Польско-Литовское королевство и обеспечить
долгожданный выход к морю. В течение четверти века (1558-1583) царь
пытался подчинить Ливонию, но без флота побережье удержать было нельзя. К
тому же русские интересы столкнулись здесь с датскими и шведскими. К
началу 1559 вся восточная часть Эстляндии (за исключением Ревеля), а также
Северная Латвия оказались в руках Ивана Грозного. Шведы захватили Северную
Эстляндию. В 1559 по совету Адашева, который считал, что выход к морю уже
обеспечен и пора заняться отражением нападений с юга, со стороны крымских
татар, было заключено перемирие с Ливонским орденом на полгода. Но в 1560
царь возобновил военные действия против Ливонии, и в 1561 Ливонский орден
был распущен, а Ливония разделена между Швецией, Данией, Польско-Литовским
королевством и Русским государством. Царь, заключивший перемирие со
шведами, в 1560-х годах довольствовался захватом Полоцка - ключевого
пункта на речных путях к Балтийскому морю. В этот период он мог лишь
удерживать завоеванные территории, пытаясь создать коалицию с Англией и
Швецией. К концу 1560-х годов положение Москвы осложнилось. Англия не
пошла на договор с Русским государством, а шведский престол в 1568 занял
Юхан III, дружески расположенный к Польше. Единственным союзником Ивана IV
оставался датский король Фредерик II. Царь назначил его брата Магнуса
вассальным королем Ливонии и командующим русскими войсками.
С избранием Стефана Батория на польский трон (1575) война вступила в
завершающую фазу. В 1577, после окончательной неудачи в попытке захватить
Ливонию, Иван IV, оставленный Магнусом и вынужденный считаться с угрозой
вторжения со стороны крымских татар, был вытеснен поляками и шведами из
Прибалтики. После неудачного похода на Псков (полякам не удалось взять
осажденный в 1581-1582 город) польский король подписал с Иваном Грозным
мирный договор в Яме-Запольском (1582): Москва отказывалась от всех
притязаний на Ливонию и Полоцк, а поляки возвращали захваченные русские
земли. В 1583 вся Эстляндия была присоединена к Швеции.
В этот период установились постоянные торговые связи с Англией и
Нидерландами. Однако страна была истощена, центральные и западные области
опустошены, росло недовольство народа. Своему сыну и преемнику Федору царь
оставил разоренную державу. Царствование Ивана Грозного предопределило
беды Смутного времени (1605-1613).
Личность царя. Характеру Ивана были присущи крайности. Глубоко
убежденный в необходимости отстаивать божественное право самодержца, он
стремился к неограниченной власти. Жестокий и подозрительный, одержимый
манией преследования, он устраивал кровавые расправы со своими
противниками, реальными и мнимыми. Время от времени он осознавал свои
грехи и предавался истовому покаянию. В 1581 в припадке бешенства он убил
своего второго сына и наследника Ивана.
Умер Иван Грозный в Москве 18 марта 1584.
ЛИТЕРАТУРА
Скрынников Р.Г. Великий государь Иван Васильевич Грозный. Смоленск, 1996 |
Дипломатический словарь |
(1530-84) - великий князь и царь (с 1547), сын великого князя Василия III от второго брака его с Еленой Глинской. После смерти отца в 1533, трёхлетним ребёнком, занял великокняжеский престол. Его мать, объявленная, согласно предсмертной воле Василия III, регентшей, при содействии своего фаворита князя И. Ф. Овчины-Телепнева-Оболенского энергично поддерживала порядок в государстве и принимала меры к обороне страны от внешних врагов. Начавшиеся после смерти Елены Глинской в 1538 феодальные смуты и борьба за власть расшатали государство и подорвали его обороноспособность. Пользуясь этим, казанские и крымские татары производили опустошительные набеги на русские пределы. Своеволие знати вызвало сильное недовольство в широких кругах мелких феодалов-дворян и большое антифеодальное движение среди городского и сельского населения. Эти обстоятельства побудили И., когда он подрос, провести в жизнь акт большого государственного значения. В январе 1547 молодой, ещё не достигший 17 лет, великий князь венчался на царство и принял царский титул. Этот акт имел большое международное значение, поскольку в нём выражалось право Русского государства на одно из первых мест среди государств Европы. Сознавая смысл претензий И. на царский титул, иностранные государства не сразу признали его за ним. Особенно упорно отказывали И. в царском звании короли польские, бывшие вместе с тем великими князьями литовскими. Сигизмунд Август даже писал римскому папе, убеждая его не утверждать за И. присвоенного им титула, -во избежание того, чтобы принадлежащие Литве и Польше земли, населённые родственными русскому народу белоруссами и украинцами, не перешли под его власть и чтобы не привлечены были на его сторону молдаване и валахи. Со своей стороны И. пустил в ход всевозможные дипломатические пружины, чтобы добиться уступки в вопросе о титуле со стороны Польско-Литовского государства. Английское правительство, заинтересованное в установлении дружеских отношений с Московским государством, в 1555 признало за И. безоговорочно титул императора, соответствовавший царскому. В 1562 царское достоинство было утверждено за русским царём константинопольским патриархом от имени его самого и Константинопольского собора.
Вскоре после венчания на царство И. и его правительство (т. н. Избранная рада) во главе с Алексеем Адашевым провели ряд важных реформ, имевших целью укрепление централизованного государства и его оборону.
Эти мероприятия должны были укрепить и международное положение Московского государства. Деятельность И. развёртывалась в крайне трудной международной обстановке. Южная и восточная границы Московского государства сильно страдали от почти ежегодных набегов казанских, крымских и ногайских татар, которых поддерживала в их агрессии Оттоманская Порта. На западе угрожали Москве Польское королевство и находившееся с ним в унии Литовское великое княжество, уже завладевшие украинскими и белорусскими землями и предъявлявшие притязания на Новгород, Псков, Смоленщину и Чернигово-Северскую землю, принадлежавшие Москве. На северо-западе Швеция вырастала в мощное военное государство, которому суждено было в 17 в. играть решающую роль в Европе; в 16 в. она уже пробовала свои силы, возобновив наступление на устье Невы, бывшее ключом к торговым путям в Восточную Европу и в Азию. Особенно сложно было положение в Прибалтике. Немецкий (Ливонский) орден, опасаясь усиления Москвы, но не способный к открытому наступлению, систематически проводил блокаду Московского государства; эту блокаду поддерживали Германская империя и Польско-Литовское государство. При данном международном положении очень большие и ответственные задачи падали на дипломатию И. Перед ней стояли три основные внешнеполитические проблемы, которые были окончательно разрешены только в 18 в.: 1) татарская, 2) балтийская и 3) белорусско-украинская.
Первую проблему - татарскую - И. пытался первоначально разрешить дипломатическим путём; в результате переговоров с одной из феодальных группировок Казани ему удалось добиться согласия казанцев на унию их ханства с Московским государством, но в решительный момент в Казани победил а партия, враждебная соглашению, и проект унии был сорван. После этой неудачи И. перешёл к военным действиям; взятие Казани в 1552 и последовавшее затем присоединение Астрахани в 1556 разрешили одну сторону татарской проблемы, обеспечив безопасность восточных границ, и открыли для русской дипломатии широкие перспективы на востоке и юго-востоке, где были достигнуты значительные успехи: признание частью Ногайской Орды, Сибирским ханством и некоторыми северокавказскими владетелями вассальной зависимости от Москвы и заключение торговых договоров с среднеазиатскими ханствами и Шемахой. Отношения с Кабардой были скреплены браком И. с дочерью одного из местных князей, Темрюка - Марией. Правительство Адашева, при содействии которого управлял И., настаивало на энергичном продолжении столь удачно начатого наступления на татарские ханства и на походе на Крым.
И. со свойственной ему большой проницательностью направил всё своё внимание на разрешение более существенной для его государства задачи - балтийской. Выход к морю был, несомненно, необходим для России, т. к. без регулярных сношений с Западной Европой хозяйственное развитие страны не могло идти нормально. Это отлично понимали государства, владевшие Балтийским побережьем, когда, опасаясь усиления Русского государства, проводили (особенно Ливонский орден) систематическую блокаду Москвы. И. пытался и эту задачу разрешить дипломатическими средствами. С 1553 по 1558 он вёл переговоры с Ливонским орденом и дерптским епископом, добиваясь: 1) согласия на уплату дани с земель Дерптской епископии, поскольку г. Юрьев (Дерпт) был основан русским князем Ярославом и по договору с Иваном III о 50-летнем перемирии в 1503 орден согласился на такую дань; 2) нейтралитета дерптского епископа в случае войны; 3) свободы торговых сношений. Немцы затягивали переговоры и пользовались проволочкой, чтобы договориться с соседями о помощи против Москвы. Так, в 1556 они заключили договор с Литвой. Поэтому И. был вынужден прервать переговоры и начать военные действия.
Так началась Ливонская война, ознаменовавшаяся в первой стадии блестящими успехами русских войск и приведшая к развалу немецкого ордена в 1560, но затем осложнившаяся вмешательством Польско-Литовского государства, Швеции и Дании, которые все были заинтересованы в ливонском наследстве. Швеция и Дания ограничились на первых порах дипломатическими демаршами, но польский король и великий князь литовский Сигизмунд Август, приняв Ливонию под своё покровительство, уже в 1560 предъявил И. ультиматум о прекращении военных действий и, когда ультиматум был отклонён, начал войну. Это обстоятельство выдвинуло на очередь перед И. третью проблему - о воссоединении белорусских и украинских земель, насильственно включённых в состав Литовского великого княжества. Первый шаг в этом направлении был сделан в 1563, когда русскими войсками под командованием самого И. был взят Полоцк. С другой стороны, опасность со стороны Москвы заставила Польское королевство и великое княжество Литовское ещё прочнее объединить свои силы, что было достигнуто Люблинской унией в 1569. В итоге Польша значительно усилилась. Это позволило ей энергично вести войну, особенно когда, по смерти Сигизмунда Августа, на польско-литовский престол в 1575 был избран князь семиградский Стефан Баторий, талантливый полководец и выдающийся государственный деятель. С Данией у Москвы сохранялись более или менее дружественные отношения, и участие Дании в дележе Прибалтики ограничилось тем, что она приобрела у епископа Эзельского о. Эзель. Подчинение Ревеля шведскому королю делало неизбежным активное вступление в войну Швеции, что и произошло после окончания в 1570 датско-шведской семилетней войны.
Судьбы Прибалтики привлекали внимание всей Западной Европы. Разгром Ливонского ордена испугал в первую очередь Германию, и балтийский вопрос был предметом оживлённых обсуждений на собраниях германских князей; германский император, считавшийся номинальным сюзереном Ливонского ордена, запрещал пропускать в Россию военное снаряжение и другие товары; выдвигались неоднократно проекты интервенции, чтобы обезвредить "московита": обсуждался даже план создания большого немецкого флота для операций против русских на Балтийском море. Крупным значением балтийской торговли объясняется заинтересованность в балтийском вопросе и других западноевропейских государств: Англии, Франции, Испании. Польско-Литовскому государству удалось привлечь к действиям против России Турцию, которая вступила в войну в 1569; в связи с этим обстоятельством стоят и набеги крымского хана Девлет-Гирея в 1571 и 1572.
Такова была сложная международная обстановка, которая создалась вокруг балтийского вопроса. Война, начавшаяся столь успешно, затянулась на 24 года. В этих условиях И. обнаружил исключительный дипломатический талант. Не только в сношениях с иностранными государствами, но и в делах внутреннего управления он учитывал всегда внешнеполитические задачи. Отставка летом 1560 Алексея Адашева была вызвана в значительной мере несогласиями между ним и царём в вопросах внешней политики и необходимостью обеспечить более энергичное руководство Ливонской войной. Учреждение опричнины в 1565 диктовалось не только борьбой с феодальной знатью, но и внешнеполитическим положением. Выделив в качестве собственного своего удела значительную часть территории государства и сосредоточив доходы с этого удела в свою "особую" казну, царь приобретал необходимые для ведения войны средства, а искоренение измены при посредстве корпуса преданных ему опричников и конфискация земельных владений крупной знати, сопровождавшиеся ликвидацией наиболее активных её представителей, должны были обеспечить укрепление единовластия, потребность которого ощущалась особенно остро в военных условиях. Созыв в 1566 Земского собора для одобрения внешней политики царя был, несомненно, очень ловким дипломатическим шагом, который должен был показать наглядно правительству Речи Посполитой полное единство всех правящих классов Москвы, начиная с духовенства и боярства и кончая провинциальным дворянством и купечеством, в отношении продолжения войны до победы. Но дипломатические способности И. с особенной силой проявлялись в международных сношениях. В чрезвычайно запутанной политической ситуации он с большим искусством плёл нити ловкой дипломатической игры, создавая смелые комбинации, прибегая к самым разнообразным приёмам действия и с большой лёгкостью переходя от одного неожиданного проекта к другому. Он ловко маневрировал между соперничавшими государствами, используя существовавшие между ними противоречия. Очень большим дипломатическим успехом было начало регулярных сношений (с 1553) с Англией, в установлении которых И. принимал непосредственное участие; благодаря этим сношениям частично была прорвана блокада, стеснявшая развитие производительных сил русской земли, и явилась возможность получения от Англии не только товаров, но и необходимого для ведения войны военного снаряжения, техники, боевых припасов и военных специалистов. С Данией, несмотря на наличие целого ряда существенных противоречий, И. сумел сохранить дружественные отношения. И. вёл переговоры о союзе с Турцией, ради чего соглашался даже очистить поставленный русскими город на Тереке и отказаться от наступления на Кавказ; это не помешало ему в 1576 обсуждать с германским императором Максимилианом вопрос о союзе против той же Турции. В 1572-73 И. выдвигал кандидатуру свою и сына своего Фёдора на польский престол, видя в этом средство закрепления своих завоеваний в Ливонии и воссоединения украинских и белорусских земель; мало заинтересованный в Польше и стремясь к уничтожению Люблинской унии, он отделял вопрос о польской "Короне" от вопроса о Литовском великом княжестве и добивался избрания только на Литовское великое княжество; при всех условиях он, однако, бдительно следил за тем, чтобы при избрании не были в какой-либо степени умалены честь и правовое положение Русского государства. Одновременно И. вёл переговоры в 1573 с императором германским Максимилианом II о разделе Речи Посполитой с тем, чтобы "Корона польская" досталась сыну императора эрцгерцогу Эрнсту, а к Русскому государству чтобы отошли Литва и Ливония. Ловким дипломатическим маневром явилось создание в Ливонии вассального государства под главенством "голдовника" (вассала) Магнуса, брата датского короля, владельца о. Эзеля; этим способом И. обеспечивал нейтралитет Дании, приобретал помощь военных сил Магнуса и привлекал сочувствие и поддержку населения Ливонии, отнюдь не имея в виду отказаться от неограниченных прав своих на Ливонию. Наконец, очень удачным маневром было привлечение папского престола к посредничеству при заключении мира с Речью Посполитой в Запольском Яме в 1582 на условиях, "как до войны", с обоюдным отказом сторон от своих завоеваний. Использовав в чрезвычайно трудную минуту, когда в руках врага был ряд важных стратегических пунктов на русской территории, папскую курию, И. сумел искусно отклонить все её притязания на соединение церквей, за которыми скрывалось стремление подчинить Москву политическому воздействию Рима, в то время как именно ради достижения церковной унии папа и согласился на предложенную ему роль посредника.
Благодаря дипломатическому и организаторскому таланту И. тяжёлая 24-летняя война за Ливонию, истощившая материальные ресурсы страны, не закончилась поражением. Он сумел во-время начать переговоры, когда обозначилась неудача Батория под Псковом. Перемирие с Речью Посполитой, заключённое в 1582, заставило И. временно отказаться от завоеваний в Ливонии, но зато развязало ему руки для продолжения войны с Швецией за Эстонию. Однако от получения выхода к морю пришлось отказаться. Стефан Баторий предъявил И. ультиматум о прекращении военных действий в Эстонии; в создавшихся условиях И. был вынужден согласиться на трёхлетнее перемирие с Швецией (в 1583 на р. Плюсе) не только с отказом от приобретений в Эстонии (фактически уже потерянных), но и с уступкой части побережья Финского залива, принадлежавшей Русскому государству (Ивангород, Ям, Копорье). Условия, на которых были заключены перемирия с Речью Посполитой и Швецией, означали временный отказ от разрешения как балтийской, так и украинско-белорусской проблем. Но сам И. видел в перемирии только передышку. Он с большой энергией приступил к реформам, которые должны были восстановить расшатанное войной финансовое положение государства и способствовать улучшению экономики страны. Его реформаторская деятельность была прервана преждевременной смертью в 1584, но его мероприятия получили дальнейшее развитие при его преемниках царях Фёдоре и Борисе Годунове (см.). С другой стороны, и Баторий не был удовлетворён результатом войны, поскольку ему пришлось отказаться от каких-либо захватов русской территории и от притязаний на Псков и Новгород, которые он предъявлял; поэтому и он деятельно готовился к продолжению войны. Но как Польша, так и Литва настолько пострадали от войны, что вынуждены были на целую четверть века отказаться от активных военных действий против своего могущественного соседа.
Во всех дипломатических сношениях И. принимал непосредственное участие, внося в дело не только свойственную ему остроту мысли и страстность, но и определённые принципы. В основе его деятельности была забота о соблюдении "чести" своего государства. Это выражалось в последовательно проводимой им во всех сношениях с иностранными государствами мысли о высоком политическом значении возглавляемой им державы. "Божиим милосердием,- писал И., - ни которое государство нам высоко не бывало". Внешне это представление о первенстве Русского государства среди прочих государств выражалось в принятии царского, т. е. императорского, титула, в силу чего И. считал себя равным лишь государям, носившим тот же титул. "Ты пишешь своё имя впереди нашего", - писал в 1572 И. шведскому королю Иоанну.-"Это непригоже, потому что нам цезарь Римский брат и другие великие государи, а тебе им братом называться невозможно, потому что Шведская земля тех государств честию ниже". "А нам с кем пригоже быть в братстве, тот нам и брат, а с кем непригоже, тот не брат", - велел И. сказать послам Батория в 1577. В другом случае, во время переговоров по поводу своего избрания в польские короли, И. признавал себе ровней только турецкого султана: "Цесарь и король французский... нам не в пример, - писал он, - потому что кроме нас да турецкого султана, ни в одном государстве нет государя, которого бы род царствовал непрерывно через 200 лет". Что касается таких, с его точки зрения, второстепенных государств, как Швеция, то И. не считал возможным даже вести с ней непосредственные переговоры, ибо это "отстоит от меры, как небо от земли". Особенно пренебрежительно относился И. к избирательной и ограниченной монархии. Своё преимущество перед польским королём он доказывал тем, что был "дедичем, отчичем и наследником прародительских земель божиим повелением, а не многомятежным человеческим хотением". И. очень последовательно и настойчиво во всех мелочах дипломатического этикета проводил эту идею первенства Русского государства. Сносясь с польскими и литовскими панами в 1573 по вопросу об унии между Москвой и Речью Посполитой, он требовал, чтобы в его титуле на первом месте стояло: "царь и великий князь всея Руси, Киевской, Владимирской, Московской", а потом только "король польский и великий князь Литовский". Эти притязания на первенство объясняются, однако, совершенно реальным фактом значительного усиления Русского государства при И. и ростом его международного значения и политической мощи; факт этот нуждался и во внешнем выражении: в приказе и в титулатуре.
Для И. как дипломата характерно то, что при всяких переговорах он всегда имел в виду выгоду своей страны. "Для чего нам уменьшать своё государство?" - спрашивал он литовского посланника Гарабурду в ответ на предложение уступить несколько русских городов взамен избрания в короли. Даже нуждаясь в союзе с Англией, И. никогда не соглашался предоставить англичанам торговую монополию, потому что, как говорил его посланник Писемский, "русским людям об одном английскому торгу быть нельзя же". Имея в виду пользу своего государства, И. проявлял большую широту мысли, напр. в вопросе о вере, которая служила часто камнем преткновения при сношениях между западноевропейскими государствами. "Вера дружбе не помеха", - говорили бояре английскому послу. В письме к императору Максимилиану И. осуждал французского короля Карла IX за Варфоломеевскую ночь.
И. любил непосредственно участвовать в дипломатических переговорах и охотно беседовал с иностранными послами. И., несомненно, диктовал сам текст обращений к иностранным государям; никому иному не могут принадлежать резкие, порой грубые по форме выражения в грамотах к польскому и шведскому королям и иронические замечания по адресу Елизаветы английской. Впрочем, такой стиль был в 16 в. свойствен дипломатической переписке и в других странах Европы.
Результат деятельности И. по укреплению государства проявился в начале 17 в., когда оно оказалось достаточно сильным, чтобы отстоять свою независимость от польских и шведских интервентов, и после ликвидации последствий интервенции пошло по пути переустройства на основе абсолютизма, завершённого реформами Петра I.
Литература: Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. Ч. 2, 5. М. 1819-1894, Ч. 2. С. 37-71. Ч. 5. С. 134-184.-Памятник и дипломатических сношений древней России с державами иностранными. Ч. 1. Сношения с державами европейскими. Т. 1, 10. Сиб. 1851- 1871. - Памятиик и дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским. Т. 2- 3 Г1533-1571]. Под ред. Г. Ф. Карпова. Спб. 1887-1892. (Сборник Русск. ист. о-ва. Т. 59, 71). - Вержбовский, Ф. Материалы к истории Московского государства в XVI и XVII столетиях. Вып. 1, 4, 5. Варшава. 1898- 1903. - Переговоры о мире между Москвою и Польшей в 1581-1582 гг. Материалы под ред. Ф. И. Успенского. Одесса. 1887. 84 с- Памятники дипломатических сношений Московского государства с Шведским государством. Т. 1, 155В-1586 гг. Спб. 1910. 7, 544, 20 с. (Сборник Русск. ист. о-ва. Т. 129). - Форстен, Г. В. Акты и письма к истории балтийского вопроса в XVI и XVII столетиях. Вып. 1-2. Спб. 1889-1893. -Белокуров, с. А. Сношения России с Кавказом, Вып. 1. 1573-1613 гг. М. 1889, CXXIX, 584 с. - Памятники культурных и дипломатических сношений России с Италией. Т. I. Вып. 1. Л. 1925. XIII, 256 с. - Heidenstein, R. De bello Moscovitico, quod Stephanus rex Poloniae gessit commentarii. Libri VI. Cracow. 1584. Перев. Гейденштейн, Р. Записки о Московской войне (1578-1582). Перев. с латинск. Спб. 1889. L XXXXVI, 309,27 с-Донесение о Московии Иоанна Пернштейна, посла императора Максимилиана II при Московском дворе в 1575 г. Перев. с итал. М. Д. Бутурлина. С предисл. О. м. Бодянского. "Чтения в О-ве истории и древностей росс." 1876. Кн. 2. [Отд. 4]. С. I-VI, 1-20.- Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. Перев. с англ. Ю. В. Готье. Л. 1938. 308 с. - Horsey, J. The travels... In: Fletcher, G. Russia at the close of the sixteenth century. Comprising the treatise "Of the Russe common wealth". London. 1856. P. 155-393. Перев. Горсей, Д. Записки о Московии XVI в. Перев. с англ. Н. А. Белозерской. С предисл. и примеч. Н. и. Костомарова. Спб. 1909. 159 с-Савва, В. О посольском приказе в XVI в. Вып. 1. Харьков. 1917.401 с- Бахрушин, С. В. Иван Грозный. М. 1945. 100 с. - Виппер, Р. Ю. Иван Грозный. Изд. 3. М.-Л. 1944. 159 с. (Акад. наук СССР, Научно-популярная серия). - Форстен, Г. В. Борьба из-за господства на Балтийском море в XV-XVI столетиях. Спб. 1884. XVI, 619, 43 с. - Форстен, Г. В. Балтийский вопрос в XVI и XVII веках (1544-1648). Т. 1-2. Сиб. 1893-1894. - Hоводворский, В. Борьба за Ливонию между Москвою и Речью Посполитой (1570-1582). Историко-критическое исследование. Спб. 1904. II, 304, 49 с. - Вержбовский, Ф. Отношения России и Польши в 1574-1578 годах по донесениям папского нунция В. Лаурио. "Журн. Мин. нар. проcв." 1882. Авг. [Отд. 2]. С 208-242.-Рiеrling, P. La Russie et le Saint-Siege. Etudes diplomatiques. T. 2. Paris. 1897. XII, 416 p. -Толстой, Ю. Первые сорок лет сношений между Россией и Англией. 1553-1593. Спб, 1875. 441 с. - Гамель, И. Англичане в XVI-XVII столетиях. Статьи 1 - 2. Спб. 1865-1809. (Приложение к 8 и 15 тт. "Записок Акад. наук").-Любименко, И. История торговых сношений России с Англией. Вып. 1. XVI в. Юрьев. 1912. IV, 192 с- Lubimenkо, I. Les relations commerciales et politiques de l'Angleterre avec la Russie avant Pierre le Grand. Paris. 1933. XX, 310 p. - Платонов, С Ф. Иван Грозный. Петроград. 1923. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|