 |
 |
|
 |
|
|
ГЕРМЕНЕВТИКА |
| Большая советская энциклопедия (БЭС) |
(греч. hermeneutike, от hermeneuo — разъясняю, толкую)
экзегетика (греч. exegetike, от exegeomai — истолковываю), учение об истолковании текстов, преимущественно древних, первоначальный смысл которых затемнён вследствие их давности или недостаточной сохранности источников. Понимание достигается грамматическим исследованием языка, изучением исторических реалий и вскрытием намёков, смысл которых со временем сделался непонятным; конкретно-психологическими изысканиями и рассмотрением закономерностей формы произведения. Применительно к Библии Г. (Hermeneutica Sacra) означает выяснение троякого смысла текста: чувственно буквального, отвлеченно-нравоучительного и идеально-мистического. Помимо литературы, Г. применяется также в музыке, в юриспруденции (толкование законов). Понятие Г. теперь мало употребительно и перекрывается более широким понятием Интерпретация, имеющим в виду также и новую литературу.
Лит.: Бласс Ф., Герменевтика и критика, пер. с нем., Одесса, 1891; Горнфельд А., О толковании художественного произведения. «Русское богатство», 1912, № 2; Беляева-Экземплярская С. Н., Музыкальная герменевтика, «Искусство», 1927, кн. 4; Schleiermacher F., Hermeneutik und Kritik..., В., 1833.
А. Л. Гришунин.
|
| Мультимедийная энциклопедия |
| (греч. hermeneutike), в широком смысле - искусство
истолкования и понимания. Длительное время герменевтика
ограничивалась истолкованием текстов, но в 20 в. приобрела
черты философской дисциплины.
Первоначально герменевтика относилась к интерпретации
религиозных текстов и смыслов. Таковы интерпретации оракулов и
Гомера в Древней Греции, истолкования Библии в иудаизме
(Филоном) и христианстве (Оригеном, Августином и герменевтами
раннего протестантизма - Лютером, Меланхтоном, Флацием). Сфера
герменевтики очерчена, таким образом, экзегезой в широком
смысле этого слова. Но от экзегетики герменевтику отличает то,
что она занята не просто искусством истолкования, но прежде
всего правилами такого искусства. В качестве вспомогательной
науки она выступает на первый план там, где необходима
интерпретация темных мест сакральных текстов. В более поздний
период свою собственную герменевтику будут развивать и другие
науки, связанные с интерпретацией текстов. Начиная с Ренессанса
существует своя герменевтика в юриспруденции и филологии, а с
19 в. герменевтика занимает место в ряду исторических
дисциплин. Поскольку в конечном счете все науки связаны с
интерпретацией, они все в большей мере осознают необходимость
герменевтической рефлексии. Мысль о том, что интерпретация и
понимание лежат в основе всех наук, основанных на истолковании
текстов, привела В. Дильтея к предположению о том, что
герменевтика может служить всеобщей методологией гуманитарного
знания. Дильтей полагал, что герменевтическая методология
способна придать гуманитарному знанию статус научного. Поворот
герменевтики в сторону философии происходит в 20 в. Хотя первые
намеки на такой поворот можно найти уже в "философии жизни"
позднего Дильтея и у Ницше, заявившего, что "нет фактов, есть
только интерпретации", герменевтику как философскую дисциплину
в этом ключе развивает М. Хайдеггер и его ученик Х. Г. Гадамер.
Если у Хайдеггера герменевтика нацелена на самопонимание
фактически существующего человека, то Гадамера интересует сфера
гуманитарного знания, он стремится осмыслить "историчность" и
"языковость" человеческого опыта.
Античность. Именитые историки герменевтики (в их числе
Дильтей) усматривают момент зарождения герменевтики как
дисциплины в раннем протестантизме. В латинском
словоупотреблении термин hermeneutica впервые встречается лишь
в середине 17 в., у И.К.Даннхауэра. И все же истоки
герменевтики просматриваются еще в античности и связаны с
аллегорической интерпретацией мифов, а в философии - с
трактатом Аристотеля Об истолковании (Peri hermeneias). Термин
hermeneutike употребляет Платон. В ряде случаев (в частности, в
Тимее) платоновское употребление этого слова близко к
греческому mantike, искусству предсказания; здесь пророк как
толкователь специфического сверхразумного смысла назван
герменевтом. В Ионе герменевтом - интерпретатором посланий
богов - называется поэт.
Задача посредничества стоит на переднем плане и в философском
употреблении слова "герменевтика", примыкающем к греческому
hermeneia. Хотя это понятие в трактате Аристотеля Peri
hermeneias и не встречается, оно было хорошо знакомо философу.
"Истолкование" означает для Аристотеля "овнешнение"
внутреннего. На этом основании термин hermeneia стали
переводить на латынь как interpretatio. Высказывание есть
интерпретация постольку, поскольку мы пытаемся передать
мыслимое с помощью слов. Латинский перевод аристотелевского
трактата как De interpretatione не следует связывать с
современным термином "интерпретация". Не случайно стоики
различали logos prophorikos и logos endiathetos - "внешний"
логос и "внутренний" логос: во всяком языковом явлении
надлежало усмотреть скрытый в нем смысл. К стоикам восходит и
аллегорическая интерпретация мифов. Для Псевдо-Гераклита
аллегория есть риторический прием, позволяющий что-то сказать и
тут же указать на нечто другое, не совпадающее со сказанным.
Если буквальный смысл очевиден, то об аллегорическом смысле
можно догадываться. Аллегорическую практику стоиков продолжает
Филон Александрийский в истолковании Ветхого Завета.
Христианство и Средние века. Предпринятая Филоном
аллегорическая интерпретация Библии оказала сильное влияние на
христианских авторов. К Филону восходит двойственная позиция
христиан по отношению к Библии. С одной стороны, Иисус
дистанцируется от иудейского предания, Торы, с другой стороны,
он апеллирует к традиции пророков и относит прорицания
последних к себе. Из потребности в сохранении преемственности
между Ветхим Заветом и Новым Заветом и возникает аллегорическая
интерпретация. Определенные фрагменты Ветхого Завета
истолковываются как аллегорические указания на будущее явление
Христа. Так, жертва Исаака, принесенная Авраамом,
интерпретируется как аллегория жертвы Сына Божия; три дня,
проведенные Ионой во чреве кита, истолковываются как три дня
между смертью и воскресением Иисуса и т.д. Опираясь на Филона,
Ориген в трактате О началах развивает учение о трех смысловых
пластах Св. Писания: телесном, душевном и духовном (что
соответствует новозаветному пониманию человека как состоящего
из тела, души и духа). Телесный, или буквальный, смысл - для
простых людей. Душевный смысл - для тех, кто более усерден в
вере. Духовный же смысл открывается лишь избранным.
Наследие аллегорической школы было развито в Средние века в
учении о наличии в Св. Писании четырех смыслов (Кассиан,
Августин Дакийский и др.): буквального, аллегорического,
морального и анагогического (мистического). Первый относится к
тому, что произошло, второй - к тому, во что следует веровать,
третий - к тому, как следует поступать, а четвертый - к тому, к
чему устремлен всякий истинно верующий.
Фома Аквинский оперирует двумя уровнями смысла: буквальным и
духовным. Духовный смысл, в свою очередь, подразделяется на три
уровня: аллегорический, моральный и анагогический.
Тщательно разработанное герменевтическое учение мы находим у
Августина, трактат которого О христианском учении (Doctrina
christiana) служил учебным пособием для всей средневековой
экзегетики.
Ранний протестантизм, гуманизм и Просвещение. В эпоху
Реформации герменевтика стала ключом к переосмыслению прежней
теологии. Лютер выдвигает требование имманентной интерпретации
Св. Писания, очевидным образом нацеленной против авторитета
официальной церкви. Единственный масштаб истолкования для
Лютера - Св. Писание, а не церковное Предание, как в
католической экзегетике; Писание заключает в самом себе
собственную интерпретацию (sui ipsius interpres). Лютер
решительно отвергает аллегорезу как метод истолкования и
использует ее лишь как средство для применения (applicatio)
буквального смысла текста к конкретной ситуации.
Центральное место в разработке раннепротестантской герменевтики
принадлежит Меланхтону. Правда, герменевтика у него все еще
остается частью более широкой дисциплины - риторики; целью
последней, по Меланхтону, является не искусство убеждения, а
искусство чтения и понимания. Идеи Меланхтона подхватывает
Флаций (1520-1575). У Флация, в частности, получает развитие
учение о взаимосвязи смысла отдельных фрагментов со смыслом
текста в целом. Неологизм hermeneutica впервые встречается у
страсбургского теолога И.Даннхауэра (1603-1666): сначала в его
лекциях по риторике (1629), а затем в книге Сакральная
герменевтика (Hermeneutica sacra , 1654).
В эпоху Просвещения а герменевтика приобретает множество
последователей. Особого упоминания заслуживают И.Клауберг и
Г.Ф.Майер; крупнейшей же фигурой этого периода является,
несомненно, Хладениус (1710-1759) с его Введением в правильное
истолкование разумных речей и писаний (1742). Герменевтика для
Хладениуса - одна из ветвей человеческого знания. Так, если
логика занята умножением наших познаний с помощью "размышления
и изобретения", то герменевтика умножает их с помощью
истолкования "того полезного, что надумали другие, жившие
прежде нас". Искусство истолкования, по Хладениусу, состоит в
правильном применении понятий, необходимых для уразумения
смысла того или иного положения. Наряду с этим объективным
моментом интерпретации Хладениус подчеркивает значение
субъективного момента, который он называет "точкой в дения".
Субъективные состояния души играют немалую роль в герменевтике,
которая развивается в пиетизме 18 в. В противовес
протестантской ортодоксии с ее упором на логически-
схоластической стороне интерпретации, пиетисты выдвигают на
первый план аффективное измерение. Согласно И.Рамбаху, всякая
речь представляет собой "перенос" того или иного аффекта,
который есть не просто побочное явление речи, а ее "душа".
Отсюда столь характерное для пиетистской герменевтики
подчеркивание значимости применения (applicatio). Способность к
применению (subtilitas applicandi) становится здесь столь же
важным моментом истолкования, каким в прежней герменевтической
традиции были способность к пониманию (subtilitas intelligendi)
и способность к объяснению (subtilitas ex plicandi).
Романтизм. Рефлексивное измерение понимания находится в
центре размышлений Ф. Шлейермахера (1768-1834), работы которого
имели основополагающее значение для герменевтики. Особое место
Шлейермахера в истории герменевтики обусловлено тем, что он
превратил герменевтику в учение об искусстве понимания как
такового. Задача такого искусства - разработка правил
интерпретации, гарантирующих правильное понимание (Verstehen),
т.е. позволяющих обезопасить последнее от ошибок. Шлейермахер
проводит методологически важное различие между нестрогой и
строгой практикой интерпретации. Нестрогой практике,
характерной для прежней герменевтической традиции, искавшей
путей к пониманию "темных мест" текста (ambigua, obscura) и
исходившей из того, что "понимание возникает само собой",
Шлейермахер противопоставлял строгую практику интерпретации,
утверждая, что "само по себе возникает как раз непонимание
(Missverstehen)", тогда как понимание требует особого усилия.
Работа герменевтики начинается поэтому не с трудностей в
обнаружении смысла, а с продумывания методов, посредством
которых смысл может быть понят. Искусство понимания заключается
в умении реконструировать чужую речь. Герменевт должен быть в
состоянии воссоздать из отдельных частей целостность речи,
зафиксированной в том или ином тексте, и в этой связи "понять
автора сначала столь же хорошо, как он сам себя понимал, а
затем и лучше его самого". Шлейермахер отдавал себе отчет в
круговом характере процесса интерпретации. Эту проблему,
позднее названную "герменевтическим кругом", он специально
затронул в выступлении перед Берлинской Академией в 1829 О
понятии герменевтики применительно к указаниям Ф. А. Вольфа и
учебнику Аста - единственном прижизненном произведении
Шлейермахера о герменевтике. Другие посвященные герменевтике
наброски были напечатаны лишь после смерти философа. Строго
говоря, первым ученым, рассуждавшим о герменевтическом круге,
был Ф.Аст (1778-1841). В работе Основные черты грамматики,
герменевтики и критики (1805) Аст говорит о том, что смысл
целого понимается исходя из смысла единичного, а единичное -
исходя из смысла целого. Это "целое" Аст толковал как "дух",
пронизывающий все эпохи человеческой истории. Так, произведения
античного искусства следует истолковывать исходя из целостности
античного духа, а последний - из целостности духа человечества.
Для Шлейермахера такая расплывчатость была неприемлема.
Круговое движение понимания идет, по его мысли, в двух
направлениях - объективном и субъективном. Объективную сторону
представляет род литературы, которому принадлежит произведение,
субъективную - творческая индивидуальность автора. Этому
разведению соответствует различение "грамматической" и
"психологической" интерпретации: первая занята взаимосвязью
текста с другими произведениями литературы того же рода, вторая
- душевным миром индивида, создавшего данный текст.
Из непосредственных последователей идей Шлейермахера стоит
назвать А. Бека (1785-1867). В лекциях, озаглавленных
Энциклопедия и учение о методе филологических наук, Бек
предложил своеобразную теорию герменевтики, оказавшую
значительное влияние на других исследователей. Задача
герменевтики (наряду с "критикой") заключается, согласно Беку,
в создании методологии филологического знания. Отсюда лишь один
шаг до возложения на герменевтику функции методологии истории и
всех вообще гуманитарных наук. Этот шаг был сделан Й.Дройзеном
и В.Дильтеем.
Й. Дройзен (1808-1886) в своих лекциях по методологии истории,
увидевших свет под названием Историка (Historik), выступает как
верный ученик Бека, хотя термин "герменевтика" почти не
употребляет. Новое у Дройзена - противопоставление понимания
как метода исторического знания объяснению как методу
естественных наук. До сих пор понимание (intelligere) и
объяснение (explicare) считались взаимодополнительными
процедурами. Пониманию подлежит, по Дройзену, такой смысл,
который не дан нам непосредственно и может быть угадан только
на основе тех или иных его проявлений. Понимание связано не с
фактами, а с тем, что лежит за ними. "Кто полагает, что имеет
дело с фактами, тот не ухватывает самой сути нашей науки. В
реальности нашего исследования объективных фактов вообще не
бывает". Таким образом, в сфере исторической науки предмет
всегда формируется при участии исследователя, и само
исследование невозможно "отделить" от субъективности историка.
В. Дильтей (1833-1911) считал задачей своей жизни разработку
методологии гуманитарного знания, которую он понимал как
"критику исторического разума". Неясно, однако, какая роль в
этом проекте отводилась герменевтике. В первом томе
программного труда Дильтея Введение в науки о духе (1883)
термин "герменевтика" не упоминается ни разу; второй том так и
не дождался прижизненной публикации. В зрелый период творчества
Дильтей ищет методологическое основание гуманитарных наук
("наук о духе") в "понимающей психологии". Ранний труд Дильтея
Герменевтическая система Шлейермахера в ее отмежевании от
ранней протестантской герменевтики (1860) также не дошел до
печати (опубликована лишь биографическая часть этой работы -
Жизнь Шлейермахера). Дильтей вернулся к проблематике
герменевтики в поздние годы: сначала в знаменитом докладе О
возникновении герменевтики (1900), а затем в программном
сочинении Построение исторического мира в науках о духе (1910).
Усилиями учеников, прежде всего Г.Миша, рукописное наследие
послужило своего рода проектом герменевтической философии. В
результате "герменевтика" сделалась модным термином и начиная с
1920-х годов вошла в состав "философии истории". И хотя у
самого Дильтея преобладает чисто техническая трактовка
герменевтики (он считает ее одной из филологических дисциплин
наряду с критикой), он придавал ей и нормативный статус.
Нормативные функции герменевтики разбираются им при обсуждении
проблемы историзма. "Историческому скепсису и субъективному
произволу", распространившимся вместе с историзмом, Дильтей
намерен противопоставить "надежность понимания". В этой связи
он и формулирует программу герменевтики как методологии.
Функция герменевтика состоит в том, чтобы "прояснить
возможность познания взаимосвязи исторического мира, а также
найти средства, необходимые для осуществления такого познания".
Вслед за Шлейермахером Дильтей делает упор на процедуре
понимания, предмет которого "прошедшее, в котором мы, опираясь
на выраженную вовне данность, распознаем внутреннее
содержание". Саму герменевтику Дильтей определяет как
"искусство понимания письменно зафиксированных проявлений
жизни". Отсюда следует, что герменевтика присутствует во всех
гуманитарных науках: в той мере, в какой та или иная
гуманитарная наука имеет дело с осмыслением внутреннего
содержания, нашедшего некоторое внешнее выражение, она
производит герменевтические процедуры.
Сам Дильтей не разрабатывал герменевтику как искусство
истолкования, однако этим занялись его многочисленные
последователи. Одну из последних попыток такого рода предпринял
итальянский ученый Э.Бетти, выпустивший в 1955 Герменевтический
манифест и программную работу К обоснованию всеобщего учения об
истолковании, а в 1962 - компендиум Герменевтика как всеобщая
методология наук о духе.
20 век. На наследие Дильтея опирался в ранних работах
Хайдеггер: его лекции по "герменевтике фактичности" посвящены
самоистолкованию человека. Исходная хайдеггеровская интуиция
заключается в том, что мир дан нам в модусе значимости.
Толкование вещей не привносится в них, а принадлежит им
изначально. Человек всегда имеет дело с миром как со своим
"жизненным миром". В Бытии и времени (1927) Хайдеггер выделяет
две фундаментальные характеристики человеческого бытия:
"расположенность" и "понимание". Понимание связано с
"можествованием" - разворачиванием потенциала возможностей,
заключенных в человеческом бытии. Самопрояснение понимания
проступает в истолковании. Отсюда уже известный
"герменевтический круг": понимание нуждается в истолковании, а
истолкование предполагает некоторую понятость истолковываемого.
Однако герменевтический круг не следует путать с порочным
кругом в логике. Всякое серьезное познание должно отдавать себе
отчет в собственных предпосылках. поскольку в основе любого
рефлексивного акта лежат нерефлексивные предпосылки (которые
Хайдеггер называет "пред-обладанием", "пред-видением" и "пред-
схватыванием"), постольку задача герменевта состоит не том, как
выйти из герменевтического круга, а в том, как в него
"правильно" войти.
В поздних работах Хайдеггер отходит от герменевтической
программы Бытия и времени, смещая центр тяжести на бытие как
таковое (в отличие от бытия сущего, в том числе бытия
человека), на его "судьбу" и "историчность".
Не без влияния хайдеггеровских идей геттингенский феноменолог
Х.Липпс предпринимает в 1936 попытку создания "герменевтической
логики". Ее предмет - живая речь, а не косная морфология
суждения, как в классической логике. Последняя, в частности,
полностью отвлекается от того обстоятельства, что речь
"позволяет нам нечто узнать". Истинное содержание речи надо
искать не в высказывании, а в ситуации, где некоторое
утверждение или замечание возникает и где оно оказывает
определенное воздействие на говорящего. Эти мысли Х.Липпса по
праву считаются предвосхищением теории языковых актов,
созданной позднее Дж. Серлем и Дж. Остином.
Связать герменевтические идеи раннего Хайдеггера с тезисами
последнего об "историчности" и "брошенности" бытия попытался
Х.Г.Гадамер (р. 1900). В его книге Истина и метод: Основные
черты философской герменевтики (1960) осуществлен синтез
герменевтической традиции. Полемизируя с Дильтеем и его
последователями, Гадамер показывает, что своеобразие
герменевтической позиции расположено вовсе не в
методологической плоскости. Своеобразие гуманитарных наук по
сравнению с естествознанием надлежит искать не в особенностях
метода, а в особом отношении к объекту, составляемому
культурно-исторической традицией. Гуманитарное знание в 20 в.
оказалось в тисках ложной дилеммы: либо эстетизм и эстетическая
тривиализация, либо методологизм и подражание методу точных
наук. Выйти за пределы этой дилеммы и призвана философская
герменевтика. Последняя, в противоположность объективистски
ориентированной теории интерпретации, порывает с идеалом
саморастворения исследователя в материале. "Историчность"
истолкователя - позитивный момент истолкования. Неприемлем для
философской герменевтики и выдвинутый Просвещением идеал
беспредпосылочного и "беспредрассудочного" отношения к
прошлому. Предрассудки являются не препятствием, а как раз
условием познания традиции. Гадамер выдвигает понятие
"исторически-действенного сознания": каждая новая интерпретация
того или иного произведения составляет звено традиции, момент
ее "события". Интерпретатор никоим образом не является
пассивным участником этого события: в ходе истолкования
происходит не перемещение интерпретатора в горизонт
интерпретируемого автора, а слияние двух горизонтов. В
противоположность сциентистскому и историцистскому подходу
Гадамер развивает модель интерпретации как вопросов и ответов.
Диалектика вопроса и ответа не имеет ничего общего с
произвольной игрой автономного субъекта; в разработке этой
диалектики Гадамер опирается на Платона и Гегеля.
Идеи Гадамера послужили мощным импульсом развитию литературной
герменевтики (Х.-Р. Яусс и др.). К Гадамеру примыкает в
разработке своей социальной теории Ю. Хабермас. При этом
Хабермас подвергает критике ту универсализацию герменевтики,
которую мы встречаем у Гадамера, что породило широко известную
дискуссию (материалы опубликованы в сборнике Герменевтика и
критика идеологии, 1975). Критичность Хабермаса по отношению к
философской герменевтике Гадамера не помешала сближению позиций
обоих мыслителей в 1980-е годы: развивая свою "теорию
коммуникативного действия" и вытекающую из нее этику дискурса,
Хабермас активно пользуется герменевтическим понятийным
инструментарием (прежде всего такими категориями, как
"понимание" и "диалог").
ЛИТЕРАТУРА
Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1988
Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991
Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., 1993
Рикер П. Герменевтика и психоанализ. Религия и вера. М., 1996
Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997 |
| Современная Энциклопедия |
| ГЕРМЕНЕВТИКА (от греческого hermeneutikos - разъясняющий, истолковывающий), искусство толкования текстов (классической древности, Библии и т.п.); учение о принципах их интерпретации; экзегетика. В философских течениях конца 19 - 20 вв. - учение о понимании (целостном душевно-духовном переживании) как методологической основе гуманитарных наук (в отличие от объяснения в естественных науках). |
| Культурология. XX век. Энциклопедия |
1) теория и методология истолкования текстов (“искусство понимания”); 2) течение в философии 20 в. Хотя история Г. может быть прослежена через средневековье до античности, понятие Г. в его совр. значении восходит к Новому времени. Приблизительно в сер. 17 в. устанавливается различие между ходом истолкования и его методом: Г. как учение о “правилах” истолкования начинают отделять от экзегетики как лишенной методол. рефлексии практики комментирования. Революционный шаг в становлении Г. как самостоят, дисциплины сделан Шлейермахером, принципиально расширившим сферу подлежащих истолкованию текстов: Г. для Шлейермахера — “учение об искусстве понимания” письменных документов вообще. Задачу Г. составляет прояснение условий, делающих возможным уразумение смысла того или иного текста. Всякий письменный документ, по Шлейермахеру — это языковое обнаружение, имеющее двойную природу: с одной стороны, он — часть общей системы языка, с другой — продукт творчества нек-рого индивида. Перед Г. стоит поэтому двойная задача: исследование языкового обнаружения в качестве элемента опр. языковой системы и вместе с тем — как обнаружения стоящей за ним уникальной субъективности. Первую часть задачи выполняет “объективное” (или “грамматич.”) истолкование, вторую — “техническое” (или “психологическое”). Грамматич. истолкование анализирует текст как часть опр. лексич. системы, психологическое же — индивидуальный стиль, т.е. комбинации выражений, не заданные лексич. системой.
Важным этапом становления Г. была “философия жизни” Дильтея, в рамках к-рой Г. приписывается особая методол. функция. Дильтею принадлежит заслуга систематич. развития тезиса, согласно к-рому “понимание” есть не частный аспект теории познания, но фундамент гуманитарного знания (“наук о духе”) вообще. Это положение Дильтея, однако, было подготовлено интенсивными дискуссиями в истор. (И. Г. Дройзен) и филол. (А. Бёкх) науке вт. пол. 19 в. Дройзен, в частности, обратил внимание на методол. изъян, препятствующий историографии стать наукой. Методом истор. познания, по Дройзену, должно стать “понимание”. Предмет последнего составляют не объективные факты, а то, что уже было в свое время интерпретировано; работа историка — это “понимающее схватывание” уже когда-то понятого. Сходным образом трактует задачи гуманитарного познания Бёкх. Документы, с к-рыми имеет дело филолог, уже заключают в себе знание, являются рез-том прошлого процесса познания. Отсюда особая продуктивность филологии, представляющей собой, согласно формуле Бёкха, “познание познанного”.
Дильтеевская идея Г. была частью его грандиозного методол. проекта, цель к-рого состояла в обосновании значимости историко-гуманитарного познания и несводимости процедур последнего к процедурам естественнонаучного познания. “Понимание” есть, по Дильтею, единственно адекватное средство передачи целостности, именуемой Жизнью. “Понимание” (вначале весьма сходное с “переживанием”) трактуется при этом как та процедура, благодаря к-рой “жизнь” вообще может быть прояснена и осмыслена. “Жизнь” здесь — наименование духовно-истор. мира, важнейшей характеристикой к-рого является его изоморфность нам как познающим. Живое может быть познано живым. Продукты творчества той или иной индивидуальности суть не что иное, как объективации жизни, и в известном смысле можно сказать, что мы понимаем в другом . то, что понимаем в себе самих. Многократно пересматривая свою концепцию понимания, Дильтей то сосредоточивается на его интуитивном и в этом смысле иррац. характере, то подчеркивает связь интуитивного постижения с понятийным мышлением. Под влиянием критики со стороны баденского неокантианства (Риккерт), а затем и под влиянием феноменологии Гуссерля, Дильтей стремится освободить свою концепцию от явного психологизма. Он заостряет внимание на нетождественности понимания “вчувствованию”, вводит, наряду с понятием “переживание”, понятия “выражение” и “значение”, а также обращается к понятию “объективного духа” Гегеля. Понимание как воспроизводящее переживание имеет дело не только с индивидуальными психич. актами, но со сферой не сводимых к отд. субъектам идеальных значений. Методол. размышления Дильтея легли в основу ряда концепции “герменевтич. логики” (Шпет в России, X. Липпс и Г. Миш в Германии), согласно к-рым сфера логического не схватывается одним только дискурсивным мышлением, но охватывает и недискурсивные формы артикуляции смысла. Предметом логики становятся, наряду с понятиями и суждениями, метафоры и символы.
Превращение Г. в философию связано с именем Хайдеггера, к-рый стал рассматривать “понимание” не в гносеологическом, а в онтологич. плане, т.е. не как способ познания, а как способ существования. В экзистенциальной аналитике, развиваемой им в работе “Бытие и время” (1927), “понимание” выступает как одна из осн. характеристик человеч. бытия (Dasein). Последнее есть то место в бытии, в к-ром возможна постановка вопроса о смысле последнего.
Человеч. бытие, т.о., изначально находится в ситуации понимания. Задача Г. состоит в истолковании этой ситуации. Эти положения легли в основу, концепции филос. Г. Гадамера, представляющей собой, по меткому выражению 77. Рикёра, результат “прививки” экзистенциальной феноменологии к традиции Г. как теории и практики истолкования текстов.
Для Гадамера, как и для Хайдеггера, понимание есть форма первичной данности мира человеку. Оно не просто лежит в основе нашего отношения к тем или иным текстам, но в основе нашего отношения к миру. Процесс понимания текста неотделим от процесса самопонимания читающего. Но это ни в коей мере не означает, что в процессе интерпретации интерпретатор волен подвергать текст насилию, сообразуясь исключительно со своими собств. запросами. В ходе истолкования речь идет о понимании того предметного содержания (Sache), к-рое несет в себе текст и к-рое не зависит ни от наших интенций, ни от интенций автора.
Хайдеггеровскими размышлениями о языке, развитыми им в работах 30—50-х гг., инспирирована и выдвигаемая Гадамером философия языка. Именно благодаря языку традиция существует как живой континуум. В медиуме языка становится возможным то, что Гадамер называет “действенно-истор. сознанием”: понимаемое нами произведение, сколь бы исторически далеким от нас оно ни было, вступает с нами в диалог и тем самым оказывается частью “события традиции” (равным образом частью этого события является и наша интерпретация).
Превращению Г. в философию противостоит традиц. подход, согласно к-рому Г. была и остается теорией и методологией истолкования текстов. Такую методологию, опираясь на основополагающие тезисы Шлейермахера и Дильтея, разработал Э. Бетти, последователи к-рого энергично полемизируют с Гадамером, усматривая в его концепции апологию субъективизма.
С иных, чем Гадамер, позиций, раскрывает философское измерение герменевтики Рикёр. Стремясь преодолеть языковую центрированность подхода Гадамера, Рикёр привлекает внимание к иным объективациям человека, нежели запечатленные в (языковой) традиции продукты творчества. К числу таких объективаций принадлежат прежде всего символы. Осн. черта символа — избыточность смысла. Символы суть структуры значения, в к-рых один смысловой план указывает на другой, скрытый план. Поскольку анализ символов с целью расшифровки заключенного в них скрытого смысла предпринят, с одной стороны, психоанализом, с другой - структурализмом, филос. герменевтика выступает как “арбитр в споре интерпретаций”.
Лит.: Михайлов А.А. Совр. филос. герменевтика. Минск, 1984; Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.. 1986; Шпет Г.Г. Герменевтика и ее проблемы// Контекст. Литературно-теор. исследования. М., 1989-93; Гадамер Г.Г. Истина и метод: Основы филос. герменевтики. М., 1988; Проблемы филос. герменевтики. М., 1990; Общая стилистика и филол. герменевтика. Тверь, 1991; Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991; Сухарев Ю.Н. К искусству смысловой дифференциации: Крат. и общедоступ. курс практич. герменевтики. М., 1993; Рикёр П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике. М., 1995; Dilthey W. Gesammelte Schriften. Bd. 1-18. Lpz. etc., 1928-1979; Hermeneutik und Ideologiekritik. Fr./M., 1971; Gadamer H.-G. Wahrheit und Methode: Grundzuge einer philosophischen Hermeneutik. Tub., 1975; Hermeneutics and Modern Philosophy. N.Y., 1986; Dialogue and De-construction: The Gadamer-Derrida Encounter. N.Y., Albany, 1989.
В. С. Малахов |
| Орфографический словарь Лопатина |
| гермен`евтика, гермен`евтика, -и |
| Словарь Даля |
| жен., ·*греч. наука, объясняющая священное писание. |
| Словарь Ушакова |
| ГЕРМЕН’ЕВТИКА, герменевтики, мн. нет, ·жен. (·греч. hermeneutike) (филол.). Теория и искусство истолкования текста. |
| Литературная энциклопедия |
| [греческ. ???????? — толкую] — учение об истолковании какого-нибудь произведения, установлении подлинного его смысла и точного понимания его содержания. Термин Г. применялся чаще всего в отношении библейских текстов, затем — в значении учения о восстановлении первоначального смысла лит-ых памятников, дошедших в искаженном и частичном виде, непонятных без комментариев, а также в значении истолкования всякого произведения (сюда относятся напр. объяснительные издания авторов). В этом смысле Г. — дисциплина филологической критики (см. ст. Ф. Зелинского «Филология» и Малеина «Филологическая критика» в Энцикл. слов. Брокгауз-Ефрон, т. 70). За последнее время Г. придается в литературоведении более широкое значение необходимого в исследовании всякого художественного памятника момента — объективного его истолкования. Библиография: II. Ионин, О филологической герменевтике, Журн. МНП, 1863, ч. 120; Blass, Hermeneutik und Kritik, русск. перев. О., 1891. |
| Большой психологический словарь |
(от греч. hermeneutike — истолковательное искусство; по имени бога Гермеса, выполнявшего, согласно древнегреч. мифологии, роль вестника и толкователя посланий богов людям) — (первоначально) учение об истолковании текстов, преимущественно древних (в первую очередь библейских), понимание смысла которых затруднено вследствие недостаточной сохранности источников и дополняющих их сведений. Понимание достигалось последовательным вскрытием всех сопровождающих текст аспектов (от изучения языка и вскрытия намеков до анализа исторического контекста и психологических особенностей личности автора). Формально Г. можно рассматривать по аналогии с известной в математике идеологией решения «обратных задач» (таких, напр., как восстановление изображений по зашумленным измерениям). Особенностью герменевтической процедуры является итерационный подход, при котором анализ каждой из частей текста производится в соответствии и с учетом особенностей, обнаруженных на предыдущих этапах.
Г. широко применяется в гуманитарных исследованиях для решения разных задач: восстанавливается мысль автора, реконструируется событие, описанное автором, и смысл проблемы, поставленной им, и т. д. Эта проблематика интенсивно исследовалась в философии с середины XIX в. (Ф. Шлейермахер, Г. Г. Шпет, Х.-Г. Гадамер). Если традиционная (филологическая) Г. прежде всего была «искусством понимания», ориентированным на интерпретацию текстов, то Шлейермахер поставил общий вопрос о принципиальных условиях возможности понимания. Для Гадамера Г. уже имеет дело с общей проблемой универсальности понимания и интерпретации. Основной вопрос философской Г., по Гадамеру, состоит в том, что понимание есть «род круга» — повторяющаяся структура, где всякая новая интерпретация ссылается на предпонимания (определяющаяся традицией предпосылка понимания) и возвращается к ним. В такой интерпретации понимание является открытым эволюционным процессом, в котором любой потенциальный интерпретирующий и любое потенциальное интерпретируемое м. б. включены в общую традицию понимания. Т. о., вопросы типологии предпонимания (в статистической интерпретации обратных задач речь шла бы о способах задания априорной вероятности) приобретают особо важную роль. В. Дильтей выделяет 3 основных типа предпонимания (фиксируемых в культурных установках): натурализм (ориентированный на когнитивный поиск максимально объективных законов), идеализм свободы (ориентированный на максимальное волевое раскрытие приоритета субъективной свободы интерпретации личности) и пантеизм (ориентация на гармонию личности и мира). В дискуссии с Ж. Деррида о сравнении Г. и деконструкции Гадамер выходит на проблематику границы герменевтических процедур (фактически ограничивая их самостоятельными корпусами текстов, наличием традиции и возможностью и ценностью герменевтического диалога). В этом проявляется одно из важнейших положений самого Гадамера, рассматривающего вслед за М. Хайдеггером трактовку феномена понимания не как инструментально-логического акта, а как способа человеческого бытия. (Б. Н. Еникеев.) |
| Словарь практического психолога |
1. Искусство, теория, традиция и способы толкования текстов многозначных или не поддающихся уточнению.
2. Искусство понимания, толкования, интерпретации иносказаний, многозначных символов и пр. |
| Социологический Энциклопедичечкий Словарь |
| ГЕРМЕНЕВТИКА (от греч. herme-neutikos - разъясняющий, истолковывающий) - англ. hermeneutics; нем. Hermeneutik. 1. Истолкование текстов. 2. Философское учение об искусстве понимания "другого" (Ф. Шлейермахер). 3. Метод интерпретации культ.-истор. явлений и понимания субъекта, основанный на "внутреннем опыте" человека и его непосредственном восприятии "жизненной целостности" (В. Дильтей, Х-Г. Гадамер, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер). |
| История философии. Энциклопедия |
ГЕРМЕНЕВТИКА, (греч. hermeneutike - толкование) - направление в философии и гуманитарных науках, в котором понимание рассматривается как условие (осмысления) социального бытия. В узком смысле - совокупность правил и техник истолкования текста в ряде областей знания - филологии, юриспруденции, богословии и др. Философская Г. видит процесс понимания как бесконечный, что воплощается в принципе герменевтического круга. Исторические разновидности Г.: перевод (опыт иного и перенос смысла в свой язык), реконструкция (воспроизведение истинного смысла или ситуации возникновения смысла) и диалог (формирование нового смысла - и субъективности - в соотношении с существующим). Первый этап исторической эволюции Г. - искусство толкования воли богов или божественного намерения - античность (толкование знамений) и средние века (экзегетика как толкование Священного Писания). Понимание как реконструкция преобладает, начиная с эпохи Возрождения, в виде филологической Г. В протестантской культуре оно накладывается на религиозную Г. - проекты отделения в Писании божественного от привнесенного человеком. Техники реконструкции были наиболее развиты Шлейермахером: целью работы герменевта является вживание во внутренний мир автора - через процедуры фиксации содержательного и грамматического плана текста необходимо создать условия для эмпатии - вчувствования в субъективность автора и воспроизведения его творческой мысли. В традиции историцизма применительно к проблемному полю Г., Дильтей настаивал на дополнении этого метода исторической реконструкцией ситуации возникновения текста (как выражения события жизни). Кроме того, Дильтей выдвинул идею понимания как метода наук о духе, в отличие от присущего наукам о природе объяснения. Он рассматривает как базис Г. описательную психологию, а приоритетной наукой, в которой раскрывается Г., - историю. До Дильтея Г. рассматривалась как вспомогательная дисциплина, набор техник оперирования с текстом, после - как философская, цель которой - задать возможность гуманитарного исследования. Совершенно оригинален подход Хайдеггера, который рассматривает понимание (себя) как характеристику бытия, без которой оно скатывается в позицию неподлинности. Такое понимание служит основой всякого последующего истолкования: и того что есть, и возможностей. Понимание Г. как порождения новых смыслов в диалоге традиций (Рикер) с традицией (Гадамер, Хабермас) преобладает в философии 20 в. (вероятно, именно такой образ Г. привел к "герменевтическому буму"). Гадамер, интерпретируя Хайдеггера, отмечал, что бытие само себя понимает через конкретных людей и события - такое бытие есть язык, традиция. Цель работы герменевта - наиболее полно выявить механизмы формирования своего опыта (предрассудки), которыми наделяет его традиция. Выявление происходит через практику работы с текстами, через соотнесение их содержания с опытом "современности". Это - диалог, посредством которого рождается новый смысл - этап жизни традиции и самого текста. Хабермас видит Г. как рефлексивное средство критики и преодоления традиционной "извращенной коммуникации", приводящей к современному уродливому сознанию. Рикер рассматривает гносеологическую сторону Г. - в семантическом, рефлексивном и экзистенциальном аспектах. Семантика - изучение смысла, скрытого за очевидным - коррелирует с психоанализом, структурализмом и аналитической философией, а также экзегезой. Рефлексия как самопознание должна опровергнуть иллюзию "чистоты" рефлексирующего и обосновать необходимость познания рефлексирующего через его объективации. Экзистенциальный план подразумевает распознание за различными образами интерпретации разные способы бытия - при проблематичности нахождения их единства. Г. для Рикера необходимо связана с философией. Она должна ограничить сферы применимости каждого из этих методов. В противоположность этому Э. Бетти выступает за сохранение Г. как независимого от философии метода гуманитарных наук. В то же время Г. в 20 в. стала большим, чем просто конкретной теорией или наукой, - она стала принципом философского подхода к действительности. (См. также Гадамер, Дильтей, Рикер, Шлейермахер, Хабермас, Герменевтический круг.)
Д. В. Майборода |
| История философии. Грицианов |
| (греч. hermeneutike — толкование) — направление в философии и гуманитарных науках, в котором понимание рассматривается как условие (осмысления) социального бытия. В узком смысле — совокупность правил и техник истолкования текста в ряде областей знания — филологии, юриспруденции, богословии и др. Философская Г. видит процесс понимания как бесконечный, что воплощается в принципе герменевтического круга. Исторические разновидности Г.: перевод (опыт иного и перенос смысла в свой язык), реконструкция (воспроизведение истинного смысла или ситуации возникновения смысла) и диалог (формирование нового смысла — и субъективности — в соотношении с существующим). Первый этап исторической эволюции Г. — искусство толкования воли богов или божественного намерения — античность (толкование знамений) и средние века (экзегетика как толкование Священного Писания). Понимание как реконструкция преобладает, начиная с эпохи Возрождения, в виде филологической Г. В протестантской культуре оно накладывается на религиозную Г. — проекты отделения в Писании божественного от привнесенного человеком. Техники реконструкции были наиболее развиты Шлейермахером: целью работы герменевта является вживание во внутренний мир автора — через процедуры фиксации содержательного и грамматического плана текста необходимо создать условия для эмпатии — вчувствования в субъективность автора и воспроизведения его творческой мысли. В традиции историцизма применительно к проблемному полю Г., Дильтей настаивал на дополнении этого метода исторической реконструкцией ситуации возникновения текста (как выражения события жизни). Кроме того, Дильтей выдвинул идею понимания как метода наук о духе, в отличие от присущего наукам о природе объяснения. Он рассматривает как базис Г. описательную психологию, а приоритетной наукой, в которой раскрывается Г., — историю. До Дильтея Г. рассматривалась как вспомогательная дисциплина, набор техник оперирования с текстом, после — как философская, цель которой — задать возможность гуманитарного исследования. Совершенно оригинален подход Хайдеггера, который рассматривает понимание (себя) как характеристику бытия, без которой оно скатывается в позицию неподлинности. Такое понимание служит основой всякого последующего истолкования: и того что есть, и возможностей. Понимание Г. как порождения новых смыслов в диалоге традиций (Рикер) с традицией (Гадамер, Хабермас) преобладает в философии 20 в. (вероятно, именно такой образ Г. привел к ‘герменевтическому буму’). Гадамер, интерпретируя Хайдеггера, отмечал, что бытие само себя понимает через конкретных людей и события — такое бытие есть язык, традиция. Цель работы герменевта — наиболее полно выявить механизмы формирования своего опыта (предрассудки), которыми наделяет его традиция. Выявление происходит через практику работы с текстами, через соотнесение их содержания с опытом ‘современности’. Это — диалог, посредством которого рождается новый смысл — этап жизни традиции и самого текста. Хабермас видит Г. как рефлексивное средство критики и преодоления традиционной ‘извращенной коммуникации’, приводящей к современному уродливому сознанию. Рикер рассматривает гносеологическую сторону Г. — в семантическом, рефлексивном и экзистенциальном аспектах. Семантика — изучение смысла, скрытого за очевидным — коррелирует с психоанализом, структурализмом и аналитической философией, а также экзегезой. Рефлексия как самопознание должна опровергнуть иллюзию ‘чистоты’ рефлексирующего и обосновать необходимость познания рефлексирующего через его объективации. Экзистенциальный план подразумевает распознание за различными образами интерпретации разные способы бытия — при проблематичности нахождения их единства. Г. для Рикера необходимо связана с философией. Она должна ограничить сферы применимости каждого из этих методов. В противоположность этому Э. Бетти выступает за сохранение Г. как независимого от философии метода гуманитарных наук. В то же время Г. в 20 в. стала большим, чем просто конкретной теорией или наукой, — она стала принципом философского подхода к действительности. (см. также ГАДАМЕР, ДИЛЬТЕЙ, РИКЕР, ШЛЕЙЕРМАХЕР, ХАБЕРМАС, ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ КРУГ.) |
| Новый философский словарь |
(греч. hermeneia - толкование)
направление в философии и гуманитарных науках, в котором понимание рассматривается как условие (осмысления) социального бытия. В узком смысле - совокупность правил и техник истолкования текста в ряде областей знания - филологии, юриспруденции, богословии и др. Философская Г. видит процесс понимания как бесконечный, что воплощается в принципе герменевтического круга (целое понимается из частей, части - из целого). Исторические разновидности Г.: перевод (опыт иного и перенос смысла в свой язык), реконструкция (воспроизведение истинного смысла или ситуации возникновения смысла) и диалог (формирование нового смысла (и субъективности) в соотношении с существующим). Первый этап исторической эволюции Г. - искусство толкования воли богов или божественного намерения - античность (толкование знамений) и средние века (экзегетика как толкование Священного Писания). Понимание как реконструкция преобладает, начиная с эпохи Возрождения, в виде филологической Г. В протестантской культуре накла- дывается на религиозную Г. - проекты отделения в Писании божественного от привнесенного человеком. Техники реконструкции наиболее развиты Шлейермахером. Целью работы герменевта, согласно Шлейермахеру, является вживание во внутренний мир автора - через процедуры фиксации содержательного и грамматического плана текста необходимо создать условия для эмпатии - вчувствования в субъективность автора и воспроизведения его творческой мысли. В традиции историцизма Дильтей настаивает на дополнении этого метода исторической реконструкцией ситуации возникновения текста (как выражения события жизни). Кроме того, Дильтей выдвигает идею понимания как метода наук о духе, в отличие от присущего наукам о природе объяснения. Он рассматривает как базис Г. описательную психологию, а приоритетной наукой, в которой раскрывается Г., - историю. До Дильтея Г. рассматривалась как вспомогательная дисциплина, набор техник оперирования с текстом, после - как философская, цель которой - задать возможность гуманитарного исследования. Совершенно оригинален подход Хайдеггера, который рассматривает понимание (себя) как характеристику бытия, без которой оно скатывается в позицию неподлинности. Такое понимание служит основой всякого последующего истолкования и того что есть, и возможностей. Понимание Г. как порождения новых смыслов в диалоге традиций (Рикер); с традицией (Гадамер, Хабермас) преобладает в философии двадцатого века (вероятно, именно такой образ Г. привел к "герменевтическому буму"). Гадамер, интерпретируя Хайдеггера, говорит о том, что бытие само себя понимает через конкретных людей и события - такое бытие есть язык, традиция. Цель работы герменевта - наиболее полно выявить механизмы формирования сво его опыта (предрассудки), которыми наделяет его традиция. Выявление происходит через практику работы с текстами - через соотнесение их содержания с опытом "современности". Это - диалог, посредством которого рождается новый смысл - этап жизни традиции и самого текста. Хабермас видит Г. как рефлексивное средство критики и преодоления традиционной "извращенной коммуникации", приводящей к современному уродливому сознанию. Рикер рассматривает гносеологическую сторону Г. - в семантическом, рефлексивном и экзистенциальном аспектах. Семантика - изучение смысла, скрытого за очевидным - коррелирует с психоанализом, структурализмом и аналитической философией, а также экзегезой. Рефлексия как самопознание должна опровергнуть иллюзию "чистоты" рефлексирующего и обосновать необходимость познания рефлексирующего через его объективации. Экзистенциальный план подразумевает распознание за различными образами интерпретации разные способы бытия - при проблематичности нахождения единства. Г. для Рикера необходимо связана с философией. Она должна ограничить сферы применимости каждого из этих методов. В противоположность этому Э. Бегги выступает за сохранение Г. как независимого от философии метода гуманитарных наук. В то же время Г. в 20 в. стала большим, чем просто конкретной теорией или наукой, - она стала принципом философского подхода к действительности.
Д.В. Майборода |
| Современная западная философия |
ГЕРМЕНЕВТИКА, (от греч. hermeneuein - толковать, истолковывать, интерпретировать) - искусство истолкования и понимания. От ствола Г., уходящего корнями в многовековую традицию, в XX в. отходят две ветви: Г. как теория и методология интерпретации текстов и Г. как философия. Представители первого подхода категорически возражают против превращения Г. в философию и, опираясь на положения классиков герменевтической традиции (Ф. Аст, Ф. Шлейермахер, А. Бёк, <<Дильтей>>), занимаются разработкой правил и процедур корректного истолкования литературных памятников. Наиболее полное выражение эта позиция нашла в труде итальянского историка права <<Бетти>>. Сторонники Бетти в литературоведении (Е.Д. Хирш, Т. Зеебом и др.) скептически настроены по отношению к любым попыткам отклониться с пути Г. как науки, усматривая в таком уклонении опасность субъективизма и релятивизма. Примечательно, что приверженцы как первого, так и второго подхода апеллируют к одним и тем же источникам, прежде всего к работам Шлейермахера и Дильтея. Однако философский потенциал, заключенный в их сочинениях, открылся благодаря тому смещению, которое произвел в трактовке смысла и задач герменевтики <<Хайдеггер>>. Именно под влиянием «герменевтики фактичности», развитой Хайдеггером в «Бытии и времени» (1927), последователи Дильтея (Г. Миш, Й. Вах и др.) заново обратились к его текстам и поместили его мысль в контекст актуальных дискуссий. Последние вращаются вокруг двух проблем: проблемы <<историзма>> и проблемы <<психологизма>>.
Если у Дильтея Г. замышлялась как посредник между философией и историей, то в проекте философской Г., развиваемом <<Гадамером>>, центр тяжести перемещается из методологической в феноменологическую плоскость; дильтеевский подход рассматривается в результате как неудовлетворительный. Манфред Франк идет в этом направлении еще дальше, заостряя предложенное Гадамером противопоставление традиции Дильтея традиции Шлейермахера и эксплицируя герменевтическую теорию Шлейермахера как заключающую в себе две альтернативы - герменевтическую и структуральную. Положения такой Г. должны, по Франку, послужить синтезу двух непримиримых позиций - экзистенциально-феноменологической и структуралистской.
Возможность превращения Г. в философию заложена <<феноменологией>>. В противовес классической гносеологии с характерной для нее субъект-объектной дихотомией, <<Гуссерль>> показал, что сознание предмета и предмет сознания неотделимы друг от друга. Первичной реальностью в феноменологии выступает не «сознание», «мышление», «дух», с одной стороны, и «природа», или «материя», с другой стороны, а <<«жизненный мир»>> (Lebenswelt), с самого начала предпосланный субъект-объектному членению. Сознание предстает в феноменологии как поле значений или смыслов - тем самым открывается возможность <<интерпретации>>, а значит - возможность Г. Однако Г. в рамках учения самого Гуссерля, строго говоря, невозможна, поскольку интерпретация у него вторична по отношению к рефлексии. С точки зрения гуссерлевской феноменологии сознание для истолкования своих собственных содержаний нуждается лишь в обращении на самое себя; смыслы, получаемые в результате феноменологической редукции суть, в конечном итоге, корелляты <<интенциональности>>.
У Хайдеггера периода «Бытия и времени» Г. выступает как радикализация феноменологического подхода. Задача последнего, по Хайдеггеру, - способствовать постановке вопроса в онтологическом плане, т.е., спрашивать не об условиях мыслимости сущего, но об условиях его бытия. Феноменология должна превратиться из исследования процесса смыслопорождения (конституирования сознанием значений, или смыслов) в исследование условий возможности онтологической постановки вопроса - вопроса о смысле бытия. Но поскольку такой вопрос может быть поставлен только исходя из особого места в бытии, каким является человеческое бытие (Dasein), постольку феноменология должна стать онтологическим исследованием человеческого бытия - Г., таким образом, есть феноменология человеческого бытия. Она выявляет онтологические параметры человеческого бытия, т.е. те условия, благодаря которым человеческое существование может быть тем, что оно есть. Эти условия суть фундаментальные определения Dasein, его «экзистенциалы». К ним относятся «положенность» (Befindlichkeit) и «понимание» (Verstehen). Dasein определено прежде всего не мышлением, а фактом своего присутствия в мире. Бытие всегда предпослано мышлению о нем. Акту сознания, в котором субъект противополагает себя объекту, предшествует изначальная вовлеченность мыслящего в то, что им мыслится, он всегда «пред-находит» себя в определенном «месте» или «ситуации». Способ, каким осуществляется это нахождение, есть понимание. Понимание реализуется через истолкование, интерпретацию. Поэтому человеческое бытие изначально «герменевтично». Истолковывающее понимание, или понимающее толкование, - основной модус, каким оно только и может осуществляться.
Поворот от трансцендентальной феноменологии к герменевтической имел решающее значение для становления Г. как философской доктрины. Основным вопросом для Г. становится вопрос не об условиях, при которых познающий субъект может нечто понять, а о том, как устроено то сущее, бытие которого состоит в понимании. Из этого вытекает ряд принципиальных следствий. Во-первых, превращение Г. из методологии понимания в его <<онтологию>>, во-вторых, отказ от феноменологического подхода к сознанию как самодостаточному и беспредпосылочному, способному к непосредственному усмотрению механизма своего функционирования, противопоставление самопрозрачному сознанию феноменологии непрозрачного бытия понимания, в дальнейшем - бытия языка; в-третьих, ограничение принципа рефлексии принципом интерпретации. Поскольку человеческое бытие есть всегда бытие-в-мире, постольку мир с самого начала «пред-истолкован». Реальность, на которую направлено познавательное усилие субъекта, есть всегда проинтерпретированная, т.е. определенным способом освоенная, реальность. Эти следствия из герменевтической феноменологии Хайдеггера и выводит Гадамер, разрабатывая концепцию философской Г. Исходный пункт философской Г. - онтологический характер <<герменевтического круга>>. Отсюда следует тезис о принципиальной открытости интерпретации (ее процесс, по Гадамеру, никогда не может быть полностью завершенным), а также о неотделимости понимания текста от самопонимания интерпретатора.
Текст должен быть понят в его притязании на истинность. Его нельзя рассматривать лишь как продукт чьей-то субъективности или как историческое явление. Интерпретатор должен направить свои усилия не на эмпатическое проникновение в авторскую субъективность, а на уразумение того «предмета», или «сути дела» (Sache, Sachlichkeit), о которых говорит текст, с серьезностью отнестись к несомому им сообщению. Герменевтическая философия появилась, таким образом, в результате усилий по решению проблем, поставленных Дильтеем и его школой. В качестве попытки решения проблемы психологизма можно рассматривать уже «герменевтику фактичности» Хайдеггера. Равным образом преодолению психологизма должна служить разрабатываемая Хайдеггером и Гадамером Г. языка, где язык выступает как место (само)раскрытия истины бытия. В контекст проблематики <<историзма>> следует поместить хайдеггеровскую концепцию <<историчности>> и гадамеровскую концепцию «исторически-действенного сознания» (wirkungsgeschichtliches Веwusstsein). Тезис же Гадамера о «предметности» - ответ на поставленный Дильтеем вопрос о необходимости преодоления дихотомии между релятивным характером духовно-исторических феноменов и общезначимостью их смыслового содержания.
Положения гадамеровской Г. оказали значительное влияние на представителей литературоведения (так называемая «литературная Г.», разрабатываемая Хансом-Робертом Яуссом, Вольфгангом Изером и др.), рецептивной эстетики (Р. Варнинг), а также искусствоведения (Э. Штайгер и др.). К проблематике Г. интенсивно обращаются представители <<критической теории>>. <<Апель>> ставит Г. на службу философского синтеза, долженствующего слить воедино «философию анализа» с «философией существования», линию <<Витгенштейна>> с линией Хайдеггера. Он прибегает к Г. как к средству анализа «априорных условий коммуникации», реставрируя отвергнутый Хайдеггером и Гадамером трансцендентализм. В направлении ограничения притязаний философской. Г. на универсальность разрабатывает герменевтическую проблематику <<Хабермас>>. Он отстаивает эффективность рефлексии в понимании и подчеркивает рационально-критический момент герменевтического познания, полемизируя с гадамеровским положением об определенности понимания традицией. Широкий резонанс, который получила полемика между Гадамером и Хабермасом, был одной из причин «герменевтического бума» 70-х, докатившегося в 80-е до Америки. Для Хабермаса Г. - инструмент критики «ложного сознания» и извращенных форм <<коммуникации>>. Как для Апеля Г. - только аспект «трансцендентальной прагматики», так и для Хабермаса она - лишь интегративный момент «теории коммуникативного действия».
Философской Г. в строгом смысле слова может быть названа концепция <<Рикёра>>, сосредоточивающего внимание на гносеологической стороне Г., отодвинутой на второй план Гадамером. Рикёр стремится вывести «эпистемологические следствия» из хайдеггеровской онтологии понимания и тем самым показать значимость Г. для теории познания. Всякое понимание, по Рикёру, опосредовано знаками и символами (позднее в этот ряд включаются «тексты»). Понимание и объяснение не противоположны друг другу, а взаимозависимы. Г., следовательно, нуждается в дополнении структурно-семиотическим анализом. Другая важная черта герменевтической философии Рикёра - внимание к методологической функции Г. Условия возможности понимания могут быть, по Рикёру, эксплицированы на трех уровнях - семантическом, рефлексивном и экзистенциальном. Семантический уровень - исследование значений знаково-символических образований с помощью таких учений, как <<психоанализ>> (называемый Рикёром «семантикой желания»), «философия значения» Витгенштейна и его последователей, экзегетика <<Бультмана>> и его последователей. Поскольку понимание многозначных высказываний есть одновременно и момент самопонимания, постольку оно нуждается в разработке на рефлексивном уровне. Но рефлектирующий субъект не есть чистое ego - задолго до своего самополагания в акте рефлексии он уже положен как экзистирующий; «онтология» понимания с самого начала встроена в его «методологию». За конфликтом интерпретаций кроется различие способов экзистенции. Поэтому единой и единственной теории интерпретации быть не может. Вместе с тем Рикёр критикует Гадамера за отрыв «истины» от «метода» и отказ обсуждать вопрос о корректности интерпретации. То, что Рикёр называет философской Г. - это критический анализ всех возможных методов интерпретации - от психоанализа и <<структурализма>> до религиозной феноменологии. Г. «воссоздания смысла» (Хайдеггер, Гадамер, Бультман) не будет полной без герменевтики «дешифровки» или «разоблачения» (психоанализ, структурно-семиотический анализ, «критика идеологии»). Задача философской Г. - четко очертить сферы применимости различных методов интерпретации или, как их называет Рикёр, «герменевтических систем». Определенную роль в росте философской популярности Г. в Европе и Америке сыграли <<Корет>> (Австрия), Д. Хой, Р. Бернштейн (США), Ж. Гронден (Канада). В ответ на экспансию <<постструктурализма>> европейские авторы предпринимают не вполне корректные попытки представить в качестве Г. вышедшую из постструктурализма <<деконструкцию>> и другие связанные со структурализмом методики интерпретации.
B.C. Малахов
Гайденко П.П. Хайдеггер и философская герменевтика // Новые течения философии в ФРГ. М., 1986; Михайлов A.A. Современная философская герменевтика. Минск, 1986; Малахов B.C. Философская герменевтика Ганса-Георга Гадамера // Г.-Г. Гадамер. Актуальность прекрасного. М., 1991; P.Szondi. Einfuhrung in die literarische Hermeneutik. Fr./M., 1975; Texthermeneutik: Aktualitat, Geschichte, Kritik. Paderborn, 1979; Hermeneutics and Modern Philosophy. N.Y., 1986. |
| Философский словарь |
| (греч. hermeneuo — разъясняю) — искусство и теория истолкования, имеющего целью выявить смысл текста, исходя из его объективных (значения слов и их исторически обусловленные вариации) и субъективных (намерения авторов) оснований. Возникает в период эллинизма в связи с интерпретациями и исследованием классических текстов (напр., Гомера) и развивается в средние вв. и эпоху Возрождения в рамках толкования священного писания (экзегетика). В 19 в. начинается развитие т. наз. “свободной” Г., не ограниченной предметом, границами смысла текста. Основоположником этой Г. стал Шлейермахер, к-рый поставил задачу “вживания” в текст, дабы понять его смысл “лучше, чем сам его автор”. У Дильтея Г. превращается в специфический метод наук о духе, призванный обеспечить реконструкцию духа культур прошлых эпох и “понимание” общественных событий исходя из субъективных намерений деятелей. При этом “понимание” в общество-знании противопоставляется “объяснению” в естествознании, связываемому с абстрагированием и установлением общего закона. В 20 в. Г. постепенно оформляется в одну из осн. методологических процедур философии, сначала в рамках онтологических исканий экзистенциализма (Хайдеггер), затем собственно в философской Г. В учении Гадамера (“Истина и метод”, 1960) Г. приобретает функции онтологии (поскольку “бытие, которое может быть понято, есть язык” и социальной философии и понимание есть форма осуществления общественной жизни) и “критики идеологии”. Результатом оказывается замыкание философии в сфере языка, что роднит Г. с неопозитивистским “анализом языка”. В рамках Франкфуртской школы (Хабермас и др.) Г. как “критика идеологии” должна раскрыть на анализе языка “средство господства и социальной власти”, служащее “оправданию отношений организованного насилия”. У Хабермаса, К.-О. Апеля, А. Лоренцера и др. Г. выступает одним из средств консолидации различных течений совр. зап. философии, причем усиливается ее субъективизм; Г. призвана уже не столько “понять” текст, сколько вложить в него новые “интерпретации”. Критикуя философию Г., марксизм-ленинизм считает, однако, что отдельные герменевтические процедуры (“герменевтический круг”, детали анализа “предпо-нимания”, выявление игровых аспектов речи и нек-рые др.) могут быть использованы не только в филологии и искусстве перевода (с одного языка на другой), но и в исторических, юридических и др. науках, имеющих дело с анализом объективированных результатов сознательной деятельности людей. |
| Философский энциклопедический словарь |
| ГЕРМЕНЕВТИКА (от греч. hermeneutikos – истолковывающий) – искусство перевода, искусство объяснения (Гермес в греч. мифологии был посредником между богами и людьми). Герменевтика являлась особым методом классической науки о языке, позволяющим осмысленно толковать памятники древней литературы. В частности, благодаря работе т. н. исторической школы в 19 в., начиная со Шлейермахера, герменевтика стала специфическим методом наук о духе. Герменевтика – это учение о понимании (см. Понимание), о научном постижении предметов наук о духе. Чтобы познакомиться со значением герменевтики, следует прежде всего обратиться к Дильтею. Хайдеггер называет герменевтикой изображенную им в работе «Sein und Zeit» феноменологию существования. |
| Философский энциклопедический словарь 2 |
(греч. , от — разъясняю, истолковываю), искусство и теория истолкования текстов. В др.-греч. философии и филологии— искусство понимания, толкования (иносказаний, многозначных символов и т. д.); у неоплатоников — интерпретация произв. древних поэтов, прежде всего Гомера. У христ. писателей — искусство толкования Библии. Особое значение приобрела у протестантских теологов (как искусство «истинной» интерпретации священных текстов) в их полемике с католич. богословами, считавшими невозможным правильное истолкование Священного писания в отрыве от традиции, церк. дредания. С началом формирования в эпоху Возрождения классич. филологии, независимой от теологии, Г. выступает как искусство перевода памятников прошлой антич. культуры на язык живой, совр. культуры. Общефилое. проблема Г. была поставлена в раннем нем. романтизме Ф. Шлегелем и разработана Шлейермахером, крый был протестантским теологом и филологом-классиком одновременно.
У Шлейермахера Г. мыслится прежде всего как искусство понимания чужой индивидуальности, «другого», предметом Г. выступает прежде всего аспект выражения, а не содержания, ибо именно выражение есть воплощение индивидуальности. Поэтому Шлейермахер отличал Г., с одной стороны, от диалектики, позволяющей раскрыть предметное содержание произведения, а с другой — от грамматики, которая не выявляет индиви-дуально-стилистич. манеры произведения.
Как метод собственно историч. интерпретации Г. разрабатывалась далее в т. н. историч. школе (Л. Ранке, И. Г. Дройзен, особенно В. Дильтей). Дильтей определяет Г. как «искусство понимания письменно фиксированных жизненных проявлений» («Gesammelte Schriften», Bd 5, Lpz.— В., 1924, S. 332—33). Основой Г. Дильтей считает понимающую психологию — не-посредств. постижение целостности душевно-духовной жизни. Однако при психологич. подходе к реальности душевной жизни индивидуальности предстают как изолированные миры, и взаимопроникновение их невозможно. В этой связи осн. проблема Г. формулируется Дильтеем так: «Как может индивидуальность сделать предметом общезначимого объективного познания чувственно данное проявление чужой индивидуальной жизни?» (там же, S. 333). Необходимость общезначимости познания требует выхода за пре-делы психологич. трактовки индивидуальности, и по этому пути пошла феноменология. Анализируя «чистое сознание», Гуссерль выделил в нём несознаваемый фон интенциональных актов сознания (см. Интенцио-нальностъ), тот «нетематич. горизонт», который даёт некоторое «предварит. знание» о предмете. Горизонты отд. предметов сливаются в единый тотальный горизонт, который Гуссерль впоследствии назвал «жизненным миром» и который делает возможным взаимопонимание индивидов; при любом исследовании далёкой от нас культуры необходимо прежде всего реконструировать «горизонт», «жизненный мир» этой культуры, в соотнесении с которым мы только и можем понять смысл отд. её памятников.
Хайдеггер истолковал реальность «жизненного мира» как языковую реальность по преимуществу. В своих поздних работах, во многом определивших последующее развитие Г. (особенно в ФРГ), Хайдеггер попытался освободиться от психологизма и субъективизма в понимании сущности языка. Язык как историч. горизонт понимания определяет судьбу бытия; не мы говорим языком, а скорее язык «говорит нами», язык — это «дом бытия», В результате Г. из искусства истолкования историч. текстов, каким она была у Шлейермахера и Дильтея, становится «свершением бытия». Бытие говорит прежде всего через поэтов, слово которых всегда многозначно; истолковать его призвана герменевтич. философия.
Разработка филос. Г. как направления совр. бурж. философии была начата итал. историком права Э. Бетти и нем. философом Гадамером. В «Герменевтич. манифесте» («Hermeneutisches Manifest», 1954) и «Общей теории понимания» («Teoria generale della interpretazione», t. 1—2, 1955) Бетти связывает Г. с методологией исто-рич. и гуманитарных наук, обращаясь к традиции нем. романтизма и классич. идеализма. Вслед за Дильтеем Бетти видит гл. задачу в раскрытии историч. текстов, в «перемещении в чужую субъективность» (сб. «Hermeneutik als Weg heutiger Wissenschaft», 1971).
Гадамер, ученик Хайдеггера, понимает Г. не просто как метод гуманитарных наук, но как учение о бытии, как онтологию («Истина и метод. Осн. черты филос. Г.» — «Wahrheit und Methode. Gruudziige einer philosophischen Hermeneutik», 1960). Однако в отличие от Хайдеггера Гадамер не отвергает «метафизич.» традиции от Платона до Декарта, он хочет связать хайдег-геровскую Г. с гегелевским мышлением, объединить в повом синтезе «речь» и «логос», Г. и диалектику. Он стремится «больше следовать Гегелю, чем Шлейерма-херу» («Wahrheit und Methode», Tub., 1960, S. 162). Если Бетти требует максимальной актуализации субъективного начала, личности исследователя, который должен заново оживить в себе историч. прошлое, воплотившееся в продуктах культуры, то Гадамер, напротив, считает такую актуализацию лишь помехой для историч. понимания: только отмирание всех актуальных связей с историч. явлением позволяет выявить его подлинную ценность. Здесь Гадамер выступает как критик не только философии Просвещения, но и романтизма и историч. школы вплоть до Дильтея. Согласно Гадамеру, основу историч. познания всегда составляет «предварит. понимание», заданное традицией, в рамках которой только и можно жить и мыслить; «пред-понимание» можно исправлять, корректировать, но полностью освободиться от него нельзя, это необходимая предпосылка всякого понимания. Беспредыосылоч-ное мышление — это, по Гадамеру, фикция рационализма, не учитывающего конечности человеч. опыта, т. е. его историчности. Носителем понимания, традиции является, по Гадамеру, язык. Критикуя позитивистское отождествление слова естеств. языка со знаком, Гадамер видит заслугу В. Гумбольдта в том, что он «раскрыл сущность языкового понимания как миропонимания» (там же, S. 419), положив тем самым начало герменевтич. направлению в лингвистике. Развивая хайдеггеровскую концепцию языка, Гадамер определяет его как игру: «играет сама игра, втягивая в себя игроков...» (там же, S. 464), язык, а не говорящий индивид, является субъектом речи. Т. к. история, по Гадамеру, подобно произведению искусства, есть своего рода игра в стихии языка, именно Г. оказывается у него самым адекватным средством если не постижения её, то участия в ней. Это эстетически-игровое отношение к истине, «эстетич. необязательность» (Гадамер), находящая своё выражение в «двусмысленности оракула»,— один из источников свойственных филос. Г. скептицизма, субъективизма и релятивизма.
В 1960—70-х гг. проблемы Г. разрабатывались П. Рикёром во Франции, Г. Куном, А. Аппелем в ФРГ, Э. Коретом, Э. Хайнтелем в Австрии, а также рядом философов в Дании, Нидерландах, США. При всём различии вариантов филос. Г. общими её чертами являются недоверие к непосредств. свидетельствам сознания, к провозглашённому Декартом принципу непосредств. достоверности самосознания и обращение к «косвенным» свидетельствам о жизни сознания, которые воплощаются не столько в логике, сколько в языке.
Ильенков Э. В., Гегель и Г., «ВФ», 1974, № 8, Г а й-д е н к о П. П., Г. и кризис бурж. культурно-историч. традиции, «Вопросы литературы», 1977, № 5; И о н и н Л. Г., Понимающая социология, М., 1979; Васильева Т. Е., Проблема герменевтич. метода в совр. бурж. философии, «ФН», 1980, ?? 4; M e i e r G. F., Versuch einer allgemeinen Auslegungskunst, Dusseldorf, 1965; Goret h E., Grundfragen der Hermeneutik, Freiburg, 1969; Hermeneutik und Dialektik, hrsg. v. R. Bubner, Bd 1—2, Tub., 1970; Hermeneutik und Ideologiekritik, Fr./M., 1971; R i с o e u r P., Hermeneutik und Psychoanalyse, Munch., 1974; Bauman Z., Hermeneutics and social science, N. ?., 1978.
П. П. Гайденко. |
|
|
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
|
|
