АРКЕСИЛАЙ

В. Д. Гладкий. Древний мир. Энциклопедический словарь

АРКЕСИЛАЙ (315 — 241 до н.э.) — др.-греч. философ-идеалист, основатель Средней Академии.

Античные писатели

Аркесилай, Arkesilaos, ок. 315-240 гг. до н. э., греческий философ. Ученик Теофраста, которого он оставил ради поступления в Академию Платона. После Кратета стал ее руководителем. А. провозгласил возвращение к методу Сократа, который он соединил со скептическим антагонизмом Пиррона. Боролся с догматизмом стоиков. Скептицизм А. господствовал в Академии вплоть до Антиоха Аскалонского. А. не оставил никаких сочинений.

Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов

    Аркесилай, сын Севфа (или Скифа, по словам Аполлодора в III книге "Хронологии"), из Питаны в Эолиде. Он был зачинателем Средней академии; он первый стал воздерживаться от высказываний при противоречивости суждений, первый стал рассматривать вопросы с обеих сторон, первый сдвинул с места учение, завещанное Платоном, вопросами и ответами внеся в него больше спора4-30.
    К Крантору он попал вот каким образом. Он был четвертым среди братьев, а было их двое от одного отца и двое от одной матери; старшего по матери звали Пилад, а старшего по отцу – Мерей, он-то и был его опекуном. До отъезда своего в Афины он учился у математика Автолика, своего земляка, и сопровождал его в Сарды; потом учился у Ксанфа, афинского музыканта; потом слушал Феофраста и наконец перешел в Академию к Крантору. Упомянутый брат его, Мерей, побуждал его к риторике, но он остался предан философии. Крантор в него влюбился и спросил его словами из "Андромеды" Еврипида4-31: – О дева, наградишь ли за спасенье?
    а он ответил: – Бери меня – рабой или женой!
    С этих пор они жили вместе; а Феофраст, огорченный, сказал будто бы так: "Что за пригожий и ретивый мальчик сбежал от моих разговоров!" В самом деле, Аркесилай не только был несокрушим в доводах и легок на писательство, но и слагал стихи. Известна такая его эпиграмма в честь Аттала:
        Славен оружьем Пергам, но не только он славен оружьем!
        Славен и бегом коней возле Алфеевых струй,
        И прореку – если смертным дано провидеть судьбину –
        Станет еще он славней в песнях грядущих певцов4-32.
    И такая – о Менодоре, любимце Евгама, Аркесилаева товарища по занятиям:
        Как далеко от фригийской земли, от твоей Фиатиры
        Как далеко ты лежишь, о Каданид Менодор!
        Но к Ахеронту для нас одинаково меряны тропы,
        Древнее слово гласит: путь несказанный един,
        Здесь тебе ставит Евгам сей памятник, издали видный,
        Ибо любил он тебя более прочих рабов4-33.
    Выше всех поэтов он ценил Гомера: всякий раз, отходя ко сну, он читал что-нибудь из него, а если хотелось, читал и поутру, говоря, что отправляется к своему любимому. Пиндара он также почитал великим в его полнозвучности и богатстве слов и речений. А в молодости он изучал и описывал Иона.
    Слушал он и уроки геометра Гиппоника; это был ленивый зевака, но в науке своей весьма искушенный, так что Аркесилай шутя говорил, что геометрия залетает к нему прямо в зевающий рот. А когда тот повредился в уме, то Аркесилай взял его в свой дом и ходил за ним, пока он не поправился.
    Школу он принял после кончины Кратета, когда некий Сократил уступил ему это главенство. Книг он (как утверждают некоторые) в силу своего воздержания от всяких суждений4-34 не писал вовсе; другие же говорят, будто его видели за правкой каких-то сочинений, которые он то ли издал, то ли сжег. Платоном он, по-видимому, восхищался и имел у себя его книги. Впрочем, и Пиррона он брал за образец, и диалектике был предан, и эретрийскими рассуждениями владел – оттого-то Аристон и сказал о нем: Ликом Платон и задом Пиррон, Диодор серединой4-35 ;
    а Тимон сказал так:
        В сердце имея своем тяжелый свинйц Менедема,
        К туше Пиррона он прянет, помчится бегом к Диодору4-36
    и, немного погодя, вывел его с такими словами: Путь к Пиррону держу, к кривому плыву Диодору.
    В речах он был сжат, сводил все к исходным положениям, любил четко различать слова, умел говорить колкости и насмешки; поэтому тот же Тимон говорит о нем так: В мыслях своих замесив попреками льстивые речи...4-37
    Например, он воскликнул, когда очень молодой человек стал рассуждать слишком задорно: "Неужели никто не обставит его в бабки?" Когда человек, слывший женоподобным, утверждал перед ним, что не видит разницы между большим и меньшим, он спросил:
    "И нутром ты не чувствуешь разницы между штукой в десять пальцев и в шесть пальцев?" Некий Гемон Хиосский, безобразный лицом, но мнивший себя красавцем и щеголявший в тонких тканях, заявил было, что истинный мудрец никогда не влюбится. "Даже в такого красавца и щеголя, как ты?" спросил Аркесилай. А когда развратник, намекая на Аркесилаеву величавость, сказал ему: – Спросить тебя, царица, иль смолчать?
    то Аркесилай откликнулся:
        – О женщина, зачем так непристойно
        Ты говоришь?..4-38
    Докучному болтуну без роду без племени он сказал: – Как тяжек спор с отродьями рабов...4-39
    О другом болтуне он сказал: "Нет на него няньки построже!" А некоторых он вообще не удостаивал ответом. Один любитель словесности, ссужавший деньги в рост, признался ему, что в чем-то заблуждался; Аркесилай ответил стихами из Софоклова "Эномая"4-40:
        – Заблудится и птица меж ветров,
        Коль не стремится к милому приплоду.
    Один диалектик Алексиновой школы не смог повторить как следует какой-то довод Алексина; Аркесилай рассказал ему историю про Филоксена и кирпичников. Филоксен услышал, как они поют, коверкая что-то из его напевов, и стал за это топтать их кирпичи, приговаривая: "Вы портите мое, а я ваше".
    Не любил он тех, кто принимается за науки не в должную пору. В разговоре он обычно, сказав "Я утверждаю", добавлял: "А такой-то с этим не согласится" – и называл имя; от него это переняли многие его ученики, как и весь его облик и образ речи.
    Был он очень находчив в метких ответах, умел оборачивать рассуждение, возвращая его к исходному месту, умел применяться к любому случаю. Силою убеждения он превосходил всякого; потому и стекались к нему в школу столь многие, хоть и страшась его острого языка. Но они смиренно это переносили, так как был он добр и умел обнадеживать слушателей.
    С товарищами он был всегда готов поделиться и оказать услугу, но по скромности своей скрывал эту доброту. Так, навестив однажды больного Ктесибия и приметив, в какой он бедности, он потихоньку подложил ему под изголовье кошелек; и тот, обнаружив его, воскликнул: "Это шутки Аркесилая!" А в другой раз Аркесилай послал ему тысячу драхм.
    Это он свел аркадянина Архия с Евменом и тем дал ему случай достичь высокого достоинства. По широте души и щедрости он был первейшим посетителем платных зрелищ4-41 и пуще всего стремился на Архекрата и Калликрата, которые брали за вход по золотому. Многим он помогал, для многих собирал складчину. Когда кто-то взял у него столовое серебро, чтобы принять гостей, и не вернул, Аркесилай об этом не напоминал и не спрашивал; а другие передают, что он с готовностью дал это серебро на время, а когда взявший стал возвращать, то подарил насовсем, потому что тот был человек бедный.
    У него было имение в Питане, с которого высылал ему доходы брат его Пилад; кроме того, немалыми деньгами опекал его Евмен, сын Филетера, – оттого-то ему одному из всех царей посвящал Аркесилай свои книги. И хотя много народу услужало Антигону и встречало его при наездах в Афины, но Аркесилай оставался в стороне, не желая напрашиваться на знакомство. Другом ему был Гиерокл, начальник Мунихия4-42 и Пирея; Аркесилай навещал его в порту каждый праздник, и тот долго уговаривал его приветить Антигона, но Аркесилай не поддался и от самых царских дверей повернул прочь. После морской победы Антигона многие стали приходить к нему сами, многие – обращаться со льстивыми письмами, но Аркесилай молчал. Лишь однажды он ездил послом своих сограждан в Деметриаду к Антигону, но без успеха.
    Все свое время он проводил в Академии, отстраняясь от общественных дел. Лишь иногда, выходя в город, он по дружбе к Гиероклу задерживался в Пирее, обсуждая разные положения, и за это иные о нем злословили.
    Роскоши он был предан безмерно – чем не второй Аристипп? Любил званые обеды, но только с гостями тех же вкусов, что и он. Жил открыто с Феодотой и Филой, гетерами из Элиды, а кто его бранил, тем он отвечал Аристипповыми изречениями. Любил мальчиков и совсем терял из-за них голову; за это Аристон Хиосский со своими стоиками поносил его, обзывая растлителем отроков, мужеложцем и наглецом. Особенно, говорят, был он влюблен в Деметрия, с которым плавал в Кирену, а еще в Клеохара Мирлейского; это о Клеохаре он крикнул из-за двери пьяным гулякам, что он и отворил бы им, да мальчик не хочет. Этого же мальчика любили и Демохар, сын Лахета, и Пифокл, сын Бугела; и Аркесилай застал его с ними, но по кротости своей сказал, что уступает им место.
    За все это и нападали на него вышеназванные недруги, высмеивая его тщеславие и потакание черни. В особенности набрасывались на него Иероним-перипатетик с товарищами, когда он приглашал друзей ко дню рождения Алкионея, сына Антигона, и Антигон присылал большие деньги им на угощение. Но от застольных рассуждений он там уклонялся всякий раз; и когда Аридик предложил вопрос для рассмотрения и потребовал высказаться, он сказал: "Разве первая забота философа не о том, чтобы всему знать свое время?" А что до обвинения в потакании черни, то и Тимон среди многого другого говорит о нем так:
        Так он вещал и сокрылся в толпе обставшего люда;
        Все на него, как на филина зяблики, глядя, дивились,
        Вот, – указуя, – сколь суетен тот, кто ласкается к черни!
        Невелика твоя честь – так чем же тщеславишься, глупый?
    И все-таки тщеславия в нем было так мало, что он сам побуждал своих учеников слушать и других философов. А когда один юноша с Хиоса, недовольный его школой, предпочел вышеназванного Иеронима, он сам отвел и представил его этому философу, наказав хорошо вести себя.
    Передают и такую его шутку: на вопрос, почему из других школ к эпикурейцам ученики перебегают, а от эпикурейцев к другим никогда, он ответил: "Потому что из мужчины можно стать евнухом, а из евнуха мужчиной нельзя".
    Почувствовав близость кончины, он завещал все свое добро своему брату Пиладу за то, что он тайно от Мерея взял его с собою на Хиос, а потом отвез в Афины. Ни жены, ни детей он не завел за всю свою жизнь. Завещаний он написал три: одно положил в Эретрии у Амфикрита, другое – в Афинах у каких-то друзей, а третье послал на родину одному из своих родственников, по имени Фавмасий, с просьбой его сохранить. Писал он ему так:
    "Аркесилай Фавмасию шлет привет. Я дал Диогену мое завещание, чтобы отвезти его тебе. Так как болею я часто, а телом я слаб, то я и решил, что пора составить завещание, чтобы, если что случится, не оставить тебя в обиде за все твое доброе отношение ко мне. По твоим годам и по нашему родству ты достойнее всех в нашем краю хранить вверенное тебе завещание. Помни же, в сколь важном деле я тебе оказываю доверие, и постарайся ответить мне тем же, чтобы все мои распоряжения, сколько это зависит от тебя, были выполнены с подобающей пристойностью. Такие же завещания положены мною в Афинах у некоторых друзей и в Эретрии у Амфикрита".
    Скончался он, говорит Гермипп, оттого, что выпил слишком много неразбавленного вина и повредился в рассудке; было ему уже семьдесят пять лет, и в Афинах он пользовался таким уважением, как никто другой. Есть у нас стихц и о нем:
        Аркесилай, ужели ты мог настолько не в меру
        Цельным вином опьянеть, чтобы лишиться ума?
        Твой неумеренный хмель принес тебе грустную гибель
        И, что гораздо грустней, стал оскорбленьем для Муз4-43.
    Было также три других Аркесилая: один – поэт древней комедии, другой – элегик, третий – ваятель, о котором Симонид сочинил такую надпись:
        Вот Артемиды кумир, за немалую сделанный цену-
        Двести паросских монет с изображеньем козла;
        А изготовил его искусный в ремеслах Паллады
        Славный Аркесилай, Аристодикова кровь4-44.
    Расцвет названного философа, по утверждению Аполлодора в "Хронологии", приходился на 120-ю олимпиаду4-45.

Антисери Д., Реале Дж. Западная философия от истоков до наших дней

Академия скептиков Аркесилая
    Пока Тимон обрабатывал сочинения маэстро, в Платоновской Академии при Аркесилае (315-240 гг. до н.э.) наступила новая фаза в развитии школы. Иронический метод Сократа и Платона он использовал в новом скептическом духе, для массированной и неуступчивой атаки на стоиков, особенно, на Зенона. Задумка состояла в том, чтобы разоружить их собственными руками, завести в тупик молчания. Мы помним, что критерий истины философы Портика видели в "каталептическом представлении". Смысл их критики был таков: согласия в принятии представления не существует, ибо 1) согласие есть акт разума, это суждение, а не представление, 2) не существует такого истинного представления, которое исключило бы ложное. Стало быть, когда мы даем согласие, то всегда рискуем согласиться с тем, что ложно. Ясно, что то что рождается в согласии, никогда не может быть определенно истинным, а может быть только мнением. Из двух одно: либо мудрец-стоик должен согласиться, что владеет лишь мнениями, либо, если дано, лишь мудрец знает истину, он должен быть "акаталептиком", т.е. несогласным, и значит, скептиком. Если стоик рекомендовал "остановку в суждении" только в случаях недостатка очевидности, Арке-силай обобщает: "ничто не имеет абсолютной очевидности".
    Термин "epoche" был, скорее всего, открыт Аркесилаем, а не Пирроном, именно в пылу антистоической полемики. Пиррон, впрочем, уже говорил об "adoxia", т.е. о неучастии в суждении. Ясно, что стоики должны были живо реагировать на попытку Аркесилая радикально поколебать понятие "согласия", без которого невозможно решение экзистенциальных проблем, невозможно и действие. На это Аркесилай отвечал аргументом "eulogon", или рассудительности. - Неверно, что в результате воздержания от суждения моральное действие становится невозможным. В самом деле, и стоики, объясняя общепринятые действия, говорили о "долге", имеющем собственное основание. И скептики говорят, что выполнение долга вполне уместно и без абсолютной уверенности в истине. Более того, кто способен разумно действовать, тот и счастлив, а счастье есть частный случай мудрости (phronesis). Так выходит, что стоицизм изнутри самого себя приведен к признанию абсурдности претензий на моральное превосходство.
    Аркесилаю приписывают "эзотерический догматизм" рядом с "экзотерическим скептицизмом", т.е. скептиком он был для публики, но догматиком - для учеников и доверенных лиц, в стенах Академии. Однако наши источники позволяют нам лишь предполагать.

Философский словарь

(ок. 315 — ок. 240 до н. э.) — один из основателей т. наз. Средней платоновской академии (Академия платоновская), направление к-рой характеризуется ослаблением позитивных утверждений Платона и переходом на путь скептицизма. От Платона здесь осталась только большая склонность к разного рода логическим концепциям, к-рые в данном случае сводились к разрушению догматической философии и утверждению вероятностных понятий. В этике А. также отличается ослаблением платоновского энтузиастического учения и сведением его к учению о невозмутимости духовного состояния.

Философский энциклопедический словарь

АРКЕСИЛАЙ (Arkesilaos) (род. ок. 315, Питана, Этолия – ум. ок. 240, Афины до Р. X.) – древнегреч. философ, глава второй (Средней) академии (см. ПЛАТОНИЗМ). Придал школе скептическое направление, проповедуя «воздержание от суждения» (epoche); только вероятное, считал он, находится в пределах достижимого, и его достаточно для жизни.

Философский энциклопедический словарь 2

(ок. 315 до н.э., Питана в Этолии,— ок. 240, Афины), др.греч. философ. Глава платоновской Академии после Кратета (ум. 265), основатель т. н. Средней академии. Подобно Сократу, ничего не писал. Открыл период т. н. академич. скепсиса (от — «это ещё нужно исследовать!»), противопоставившего себя догматизму (от — «принятое в качестве данного»). Цель философии — не обладание истиной, а отсутствие заблуждений, что приводит А. к принципу «воздержания от суждений» (эпохе). Осн. предмет полемич. нападок А.— теория познания стоицизма, в частности учение о возможности постичь предмет на основе чувств. восприятия. Признавая в теории невозможность доказать истинность того или иного суждения, А. на практике предлагал руководствоваться тем, что представляется наиболее убедительным — тезис, впоследствии развитый Карнеадом. Гносеологич. заострённость скептицизма А. принципиально отличает его от скептицизма Пиррона с его этич. направленностью.
G 1 в o n O., Zur Geschichte der sogenannten Neuen Akademie «Museum Helveticum», 1944, Bd l, S. 47—64; Weische A. Cicero und die Neue Akademie, Munster, 1961; Kramer H. J., Platonismus und Hellenistische Philosophie, B,—N. Y. 1971, р. 5 —107. Ю. А. Шичалин.

Если вы желаете блеснуть знаниями в беседе или привести аргумент в споре, то можете использовать ссылку:

будет выглядеть так: АРКЕСИЛАЙ

будет выглядеть так: Что такое АРКЕСИЛАЙ