 |
 |
|
 |
|
|
ЛАПШИН ИВАН ИВАНОВИЧ |
| Мультимедийная энциклопедия |
| (1870-1952), русский философ. Родился 11 октября 1870. Окончил историко-
филологический факультет Петербургского университета (1893). В молодости
увлекался европейским позитивизмом (прежде всего философией Дж.С.Милля),
идеями Н.Г.Чернышевского, Н.Н.Страхова. Его учителем в университете был
известный кантианец А.И.Введенский, оказавший на Лапшина определяющее
влияние. По предложению Введенского он был оставлен при кафедре философии
для приготовления к профессорскому званию. С 1897 - приват-доцент
Петербургского университета. В 1898-1899 находился в научной командировке
в Англии, опубликовал статью Судьба критической философии в Англии до 1830
г. В университете Лапшин преподавал историю философии, историю педагогики,
теорию познания, психологию. Вел занятия (с 1900) по логике в
Александровском лицее, по психологии на Высших женских курсах. В 1906
опубликовал свой основной философский труд - Законы мышления и формы
познания. За эту работу ему было присвоено звание доктора философии. С
1913 он - экстраординарный профессор Петербургского университета (позднее
возглавил кафедру философии университета). В 1922 была опубликована его
книга Философия изобретения и изобретение в философии (тт. 1-2, 2-е изд.
Прага, 1924). В том же году Лапшин вместе с другими известными русскими
философами был выслан из России. В последующие годы занимал должность
профессора Русского юридического факультета в Праге. Умер Лапшин в Праге
17 ноября 1952.
Основные положения философской системы Лапшина нашли отражение в его
диссертации. Отстаивая принципы кантовского критицизма, он утверждал
неразрывную связь априорных форм познания с логическими законами мышления
и необоснованность любых апелляций к логике, не учитывающих такого рода
связи ("те, кто отвергает значение критической теории познания, тем самым
лишают себя права ссылаться на законы формальной логики"). В то же время,
критикуя разнообразные типы метафизики, Лапшин усматривал ложность
принятого в классическом кантианстве дуализма субъекта познания и "вещей в
себе". Существование последних не может быть доказано (впрочем, как и
обратное), т.к. к ним в принципе не могут быть применены законы логики (в
первую очередь закон противоречия). Обратившись к проблеме "чужого Я",
Лапшин, по существу, развивал идеи своего учителя А.И.Введенского, которые
тот сформулировал в книге О пределах и признаках одушевленности (1892).
Реальность "чужого я" лишь гипотетична ("трансцендентная реальность чужого
я недоказуема"), соответственно - представление о "чужой" одушевленности
должно быть отнесено к числу метафизических гипотез, которые, однако,
необходимо сопутствуют познавательному процессу и могут, согласно Лапшину,
играть продуктивную роль. Понимание Лапшиным специфики философского знания
получило последовательное обоснование в его сочинении Философия
изобретения. Включая философию в сферу научного знания, он одновременно
доказывал принципиальную несводимость философского опыта к методам и
содержанию конкретных наук. Философию роднит с наукой познавательная
функция, последовательная рациональность. В этом отношении философский
опыт существенным образом отличается отличается от религиозного и
художественного (сфера "эмоционального мышления"). "Изобретательность" в
философии - это, по Лапшину, творческий элемент, который постоянно
присутствует в философском познании. "Философская страсть удивления" перед
самим фактом бытия становится первоначальным творческим импульсом
метафизического самоопределения человека. Лапшин выстраивает систему
принципов философского творчества - изобретения, включая в их число
"комбинаторику фактов", "комбинаторику мыслей", "комбинаторику точек
зрения", "комбинаторику форм выражения". Все эти моменты образуют
творческое единство философского опыта и при этом совершенно рациональны,
поскольку находятся под "непрестанным контролем мысли".
ЛИТЕРАТУРА
Лапшин И.И. Проблема "чужого я" в новейшей философии. СПб, 1910
Лапшин И.И. Художественное творчество. Пг., 1922
Зеньковский В.В. История русской философии. Л., 1991 |
| Новый философский словарь |
(1870-1952)
русский философ, психолог, ученик и последователь А.И. Введенского. Учился на историко-филологическом факультете Петербургского университета, по окончании которого был командиро-
ван за границу. Работал в Британском музее, специализировался по кантианству в английской философии, с 1897 - приват-доцент, с 1913 - экстраординарный профессор Петербургского университета, преподавал логику в Александровском лицее. В 1906, минуя степень магистра, защитил докторскую диссертацию ("Законы мышления и формы познания"). В 1922 выслан из России. Был профессором Русского юридического факультета в Праге. Главный труд - "Законы мышления и формы познания" (1906). Л. также автор работ: "Проблема "чужого я" в новейшей философии" (1910); "Гносеологические исследования. Вып. 1. Логика отношений и силлогизм" (1917); "Философия изобретения и изобретение в философии" (тт. 1-2, 1922); "Художественное творчество" (1922); "Философские взгляды Радищева" (1922); "Эстетика Достоевского" (1923); "Феноменология" (1937) и др. Обосновывая систему абсолютного имманентизма, Л. полностью отрекается от метафизики, стесняющей своими догматами свободу мысли. Обладая обширной эрудицией, Л. в своих работах систематично разобрал основные метафизические построения западной и российской философий, показав, что во всех них речь идет о "проблематических объектах мысли". Метафизический дуализм "вещей в себе" и "познающего субъекта" Л. называет "фальшивым", "фикцией" и т.п., за ним стоит "мышление в несобственном смысле слова". Гармония духа как цель критической философии недостижима на почве метафизики. Познаваемы только те предметы, которые обладают чувственным содержанием, будучи оформлены временем, пространством и другими категориями, т.е. даны в опыте. За "вещь в себе", считает Л., принимают неисчерпаемость явлений. Показать это и призвана философия, которая должна первоначально доказать изначальную слитость и взаимопроникновение форм познания и законов мышления. Законы познания - суть законы мира, "потому, что самый мир мне дан как представление и, следовательно, a priori подчинен логическим условиям представимости - категориям". В свою очередь, субъективность сводима к логическому единству сознания. Основной закон - закон противоречия, который (как и другие законы мышления) не обладает онтологическим статусом, неприменим вне опыта, а следовательно, и к "вещам в себе", о которых нельзя сказать, существуют они или нет. Л. вводит понятие сплошного опыта, в котором неразличимы ощущения, формы созерцания и категории. Только те или иные интенции сознания актуализируют определенные сегменты опыта, перадресовы-вая на них внимание. Ощущения, созерцание, опыт в целом даются нам через акты суждения, обусловлены ими в силу единства самосознания. С этих позиций Л. дана критика баденского неокантианства (Виндельбанда) за его попытку разделения законов природы и законов истории. Познание идет через постепенную выработку в сознательном понятии апостериорным путем априорных форм, которые, хотя и присущи человеческому сознанию извечно, раскрываются ему не сразу. В ходе познания будут вскрываться понятия, уже заданные самой структурой сознания (важно их "усмотреть"). Таким образом, законы мышления находятся "виртуально" в тесной связи с материалом чувственного познания. Отсюда определение Л. своей позиции как "виртуального априоризма" и тезис об оправданности для имманентизма эмпирического реализма. Метафизике в этих построениях нет места, и ее появление свидетельствует, согласно Л., о редукции философии к мифологии (в этом ключе Л. был проделан анализ гносеологического символизма, рассматривающего явление как символ "вещи в себе"). Однако в этом пункте размышлений для него встает проблема реальности "чужого я", так как чужая душа и "дана" и "не дана нам". Будучи имманентна нашему сознанию, она всегда и запредельна ему, что противоречит исходным принципам Л., - "чужое я" есть тогда лишь гипотетическая конструкция: мы постоянно переживаем иллюзию непосредственной данности "чужого я", в основе которой - склонность к "эстетической перевоплощаемости". Фактически же я познаю лишь непрерывные подстановки душевных состояний в "чужом я". Трансцендентное "чужое я" заменяется имманентным представлением о плюрализме сознаний. Во многом сложность этой проблемы для философии Л. объясняется невыраженностью у него традиционной для кантианства моральной проблематики (его интересы смещены в эстетическую сферу) и его активным неприятием того, что он называл "интеллектуальной трусостью". Под последней он имел в виду непоследовательность в мышлении, возникающую из-за боязни утратить такие ценности, как, например, вера в Бога, что вытекает из последовательного отрицания метафизики. Последние работы Л. (пражского периода) были посвящены, главным образом, вопросам творчества в области философии, науки и, в первую очередь, искусства, а также изучению русской и чешской культур (прежде всего, музыки).
В.Л. Абушенко |
|
|
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
|
|
